Полукровки

– Можно и девочек.

Проблема с поиском сибирских красавиц решилась довольно быстро. Объявления подобного рода печатали все местные газеты и журналы. В ожидании предстоящего rendezvous журналисты приготовили стандартный джентльменский набор – шампанское, фрукты, презервативы.

– У них, наверное, свои есть, – с сомнением предположил Грин, кивнув в сторону разноцветных пачек.

– Кто ж их знает? А вдруг нет?

Перестраховщик Горобец во всем оставался верен себе.

И вот, наконец, настал час «икс». Услышав стук, Грин распахнул дверь… и с удивлением обнаружил на пороге вовсе не пару очаровательных девушек, а троих не слишком симпатичных мужчин.

– Эээ, – красноречиво заметил Грин. – Вы, кажется, номером ошиблись.

– Полноте, господин Поляков, – сказал один из мужчин, тот, что был заметно старше и вальяжнее двух оставшихся. – Разрешите войти.

Последняя фраза прозвучала скорее, как приказ, нежели просьба. Тем не менее, Грин отступил от двери, давая незваным гостям возможность прошествовать в номер.

Горобец, увидев троицу, от неожиданности открыл рот. А Грин в это время внимательно рассматривал пришельцев. Мужчина, что с ним разговаривал, обладатель пышных холеных усов, вне всякого сомнения, был хозяином, тогда как двое молчаливых громил выполняли функцию телохранителей.

– Как устроились, господа? – приторно вежливым тоном поинтересовался усач.

Его мордовороты замерли у входа в номер, всем своим видом давая понять, что никто, без ведома их хозяина, отсюда не выйдет, впрочем, как и не войдет.

– Нормально устроились, – сказал Горобец, снова обретя дар речи.

– Вижу, даже отпраздновать прибытие собирались?

И Соболев широким жестом руки указал на столик с джентльменским набором. Горобец подбоченился.

– А вы, собственно, кто такой?

– Мое имя Никита Сергеевич Соболев, – сообщил усач. – Я искренне рад видеть в своем родном городе столь успешных столичных тележурналистов. Можете садиться, господа.

– Спасибо, мы постоим. Чем обязаны? – сухо спросил Грин.

– Господа, видите ли, какая штука…

Соболев сложил ухоженные руки на груди, отчего стал выглядеть, словно священник на проповеди.

– Цель вашей поездки находится в сфере моих личных интересов.

– Вы что же – интересуетесь телевизионной журналистикой? – спросил Слава.

– Не язвите, молодой человек, – по-отечески молвил Соболев. – Меня, как и вас, интересует лосось. Наш знаменитый алтангаринский лосось.

Хорошо у них тут сарафанное радио налажено, – раздраженно подумал Поляков.

Соболев, между тем, продолжал свою пылкую речь:

– Я приехал сюда, когда мне было двадцать. Сейчас мне шестьдесят. Вся моя жизнь прошла в Новоалтанске. И смею вас заверить, что я всем сердцем люблю этот край, и нынешнюю миграцию лососевых воспринимаю с огромной скорбью. Как личную трагедию, если угодно.

Эстетствующий русич нашелся, – пронеслось в мыслях Грина. – О Сибири он радеет, как же.

В этот момент в дверь снова кто-то постучал. Соболев замолчал, а оба телохранителя вопросительно на него воззрились. Стук повторился. Соболев едва заметно кивнул головой, и один из громил протянул руку и открыл дверь. Тотчас в номер впорхнули две хорошенькие девушки. Осмотревшись по сторонам цепким, наметанным глазом, они затем удивленно переглянулись друг с другом.

– Так вас пятеро? – недовольным тоном осведомилась одна из девиц. – Уговор на двоих был.

– Да двое нас…

Горобец думал было реабилитироваться в глазах девицы, но та бесцеремонно оборвала его на полуслове.

– Сорян, козлики, но мы сваливаем! И доплаты не надо – мы не железные!

Соболев вновь подал своим людям едва различимый знак. Один из телохранителей отделился от стены.

– Идем за мной, – сказал он девушкам.

Обе девицы, похихикивая, последовали вслед за здоровяком.

– Вот до чего нас довела повальная демократия, – изрек Соболев, как только трио скрылось по ту сторону двери.

– Вы ратуете за возврат к тоталитарной системе? – усмехнулся Поляков.

– К тоталитарной – нет. Но я решительно против демократии.

Соболев выдержал некоторую паузу, после чего продолжил тоном записного политолога:

– Наш русский народ как-то превратно толкует само понятие «демократия», – при этих словах Никита Сергеевич аккуратно, даже со странной нежностью погладил кончиками пальцев свои усы. – Люди думают, что если в стране воцарились демократические взгляды, значит, можно смело выходить на Красную площадь и во все горло кричать, мол, наш Президент – сволочь, а чиновники – обожравшиеся скоты. Нет, нет и нет! Демократия дает определенную свободу, но не отменяет положения рядового гражданина по отношению к власть предержащим. Как в Америке. Носи, что хочешь, судись, с кем хочешь. Хоть с Мадонной, хоть с Трампом. Но попробуй только публично заявить, что ты недоволен действиями правительства, скажем, в каком-нибудь Ираке. Тебя со свету сживут! Но у нас все по-другому, все шиворот-навыворот. Вряд ли кто-то сможет доказать, что бизнесмен такой-то взял и отобрал земельный участок у пенсионера такого-то. Зато СМИ тотчас слетятся, как мухи, извините, на говно и будут муссировать эту тему, снова и снова подливая масла в огонь и подмешивая к делу новые, зачастую выдуманные подробности. Вот почему я считаю, что в России в принципе не должно быть никакой демократии!

– Да, да, Россия не Америка, и курица – не птица. От нас-то вы чего хотите? – спросил Грин, которого велеречивость Соболева уже успела порядком утомить.

– Я хочу попросить вас и вашего коллегу принять участие в неслужебном журналистском эксперименте. Это будет своего рода специальное расследование. Я финансирую мини-экспедицию, где вам, господин Поляков, предлагается выступить в качестве специально приглашенной столичной звезды. Я нуждаюсь в услугах профессионала, такого как вы. По большому счету, вам обоим предстоит выполнить свою обычную работу – докопаться до истины и сделать классный репортаж. Само собой, под моей незначительной редакцией. А так – практически все то же самое, за чем вы и приехали к нам в Новоалтанск. Вы, должно быть, уже слышали про староверов, что якобы заговаривают рыбу? Все это, конечно, бред. Но история показывает, что иногда самые невероятные версии имеют под собой вполне реальные основания. Селения староверов действительно существуют, хоть добраться до них непросто. Я не верю в магию и прочую ерунду. Однако я располагаю кое-какими сведениями, которые позволяют мне делать выводы, что все эти слухи возникли отнюдь не на пустом месте. Я введу вас в курс дела, как только мы обо всем договоримся.

Соболев немного помолчал, ожидая реакции слушателей. Но ее не последовало, и Никита Сергеевич продолжил:

– На сегодняшний день у меня есть только одна проблема – мигрирующий лосось. Найдите, Гриша, в чем причина этой проблемы. Снимите на камеру и привезите мне. И тогда, кроме громкого репортажа, Вы получите от меня солидное вознаграждение.

Поляков с ухмылкой слушал менторский голос Соболева. Когда тот, наконец, закончил, Грина словно прорвало.

– Личная трагедия – не смешите! – довольно грубо сказал он. – Вы сидите на икре и каждый день теряете деньги.

– Можно сказать и так, – согласился Соболев, – если это что-то меняет.

– Да мне плевать на вас и ваш теневой бизнес, – дерзко улыбнулся Грин. – Не вы первый, не вы последний. Но ваше предложение вынужден отклонить.

Соболев зло прищурился.

– Почему?