Исповедь демонолога

В книге Средние миры напоминали круг – как глобус, только каждый миллиметр составляли шары поменьше – другие миры. Смотрелось красиво даже на моем рисунке. Только для той самой Бездны, которой ругалась Шериада, места не нашлось. Я попробовал изобразить тень, но все равно казалось, что это не то. Бездну сложно представить, я даже сейчас не знаю, существует ли она. В Нуклии верят, что это пространство между мирами, куда уходят мертвые. Бывает, исчезнет целый мир, и тогда говорят, что он провалился в Бездну. Но это похоже на фигуру речи. Еще говорят, что Изнанка Нуклия, она же его тень, – это часть Бездны, но та же Шериада с этим не согласна, а кому еще знать, как не ей?

По полюсам рисунка я расположил Нуклий и Лион.

– Ты понял, почему именно… Как ты сказал? По полюсам?

Об этом в книге ничего не было, и я покачал головой. Шериада взяла у меня мел.

– Потому что магия – энергия особого рода. Она пронзает миры, как магнитные поля… Вы проходили это в школе?

– Да, госпожа.

– Хорошо. Продолжая твою аналогию с полюсами…

В Нуклии и Лионе наружу вырывался источник… нет, не так – Источник, с заглавной буквы.

– Это – магия во плоти. Представь энергию – огромный… м-м-м… взрыв.

– Госпожа, мне кажется, вы ошибаетесь. Взрыв не совсем…

Она отмахнулась:

– Знаю. Но и магия, знаешь ли, «не совсем». Это похоже на золотой туман, очень густой, сконцентрированный в одном месте. В Нуклии даже слабые маги становятся сильными, потому все туда и стремятся.

– Но госпожа, почему тогда никто не селится у Источника? – Я указал на карту, которую только что нарисовал по памяти. – Здесь в округе нет ни одного дворца. Даже дворец Повелителя располагается намного западнее.

– Потому что, когда находишься рядом, ощущения такие, как будто ты попал в самый центр взрыва. Мы все же люди, Элвин. Наши тела не выдерживают такого напряжения.

Шериада помолчала, посмотрев на мою карту.

– Ты не изобразил ни одного моря. Почему?

Морей в Нуклии не было. Только реки, и текли они из Источника, поэтому даже земля этого мира была отличным артефактом… Что бы это ни значило.

Закончили мы с опросом за полночь. Принцесса осталась довольна.

– Молодец, не ожидала. У тебя хорошая память. Ты еще не открыл счет в банке? Предпочитаешь наличные?

Или принцесса собиралась играть до последнего, или и правда не шутила.

– Счет, госпожа. Если вы позволите.

Она выписала чек. Сумма на нем заставляла меня думать, что это все же шутка. Хотя… такими деньгами не шутят.

Забавно, а ведь даже я начал верить, что этот таинственный Нуклий существует. Где-то там, далеко от меня и Острова.

– Госпожа… вы очень щедры.

– Разве? Ты хорошо поработал. К тому же можешь считать это компенсацией за моральный ущерб: ты все-таки здесь не по своей воле. – Она вздохнула.

Ага, значит, так это теперь называется.

– Элвин, прошу, не колдуй больше, – сказала она напоследок. – Ты еще не знаешь законов магии, для тебя это может быть опасно. Даже с твоим потенциалом… Особенно с ним.

– Госпожа, я не…

– Ты пожелал защитить свою семью. – Она не спрашивала, а я вдруг вспомнил ту золотую сферу, которая мне почудилась над домом мамы и Тины. Нет, конечно, это были галлюцинации. А принцесса просто удачно предположила. – Я понимаю, – продолжала она. – Я сама бы сделала так же. Нет ничего важнее семьи. Но… Клянусь, тебе не нужно за них бояться. А вот за себя стоит. Аккуратнее.

Я на всякий случай пообещал.

– Тогда спокойной ночи. Если повезет, ты сам скоро все увидишь.

Она отвернулась и принялась собирать книги. Я бросился было помогать, но она покачала головой:

– Иди спать, Элвин. Время позднее. А мне еще нужно работать.

– Я могу еще что-нибудь для вас сделать, госпожа?

– Нет, не можешь. Пока… надеюсь.

– Госпожа, вы не хотите?.. – Я должен был предложить. Все эти книги были игрой, но я все еще оставался спутником, и, разумеется, мы оба об этом помнили.

– Что?

Она нахмурилась и шагнула ко мне. Я решил, что это приглашение.

Ее губы казались мягкими и сладкими от шоколада – она пила его все время, пока обсуждала со мной этот Нуклий. Но в остальном это было, полагаю, как целовать статую. Она не пошевелилась и не пустила меня дальше. А потом отодвинулась и запрокинула голову – я действительно был намного ее выше, хотя мой рост для мужчины – средний.

– Ты этого не хочешь.

– Неправда, госпожа. – Возможно, она из тех, кто любит уговоры? Кого нужно добиваться?

– Не лги мне, – мягко напомнила принцесса. И, встав на цыпочки, сама меня поцеловала – очень целомудренно, в щеку. – Я не беру силой. Никогда. Ты очень красив, Элвин, ты мне нравишься, и, возможно, в другом мире и в другое время все было бы иначе. – Она вздохнула: – Иди спать. И не забивай себе этим голову, ты здесь не для того, чем занимался раньше.

– Неужели для игры в волшебника, госпожа? – Я сразу же пожалел, что сказал это, но она только рассмеялась.

– Да, Элвин. Для игры.

Ночью мне снился Нуклий – и неудивительно, мы столько о нем говорили! «Этот мир в равной степени красив и опасен», – обмолвилась Шериада. Я видел траву, зеленее, чем на Острове. Я видел небо, розовое («Оно чаще розовое, чем синее; это из-за Источника»), на котором не было солнца. И водопад – тот самый, Алый, вода в котором густая и красная, как кровь. Его брызги оставляли бурые следы на моей черной куртке.

Во сне на коне бок о бок со мной ехала девушка. Я смотрел на нее против света и не видел лица, но знал, что она очень красива. И дорога мне. Ее голос казался мне волшебнее, чем голос Шериады.

– Мне жаль, что тебе приходится выбирать, Элвин. Но в нашем мире так всегда. Скажи, кого ты выбрал?

– Тебя, моя королева. – В Нуклии нет местоимения «вы» в единственном числе. Даже к королеве обращаются на «ты». И я повторил: – Тебя.

Она улыбнулась, а я почувствовал горечь. Не знаю отчего. Может, горчила вода в водопаде. Или мои слезы – я проснулся весь в поту, и лицо тоже было мокрым. Не знаю, что со мной было.

– Я же просила не колдовать, – сказала наутро принцесса. – Тем более – звать вещие сны. Идиот, ментальная магия – высший пилотаж, куда ты лезешь…