Мой парень дышит огнём

Иннар нахмурился.

– Я знаю, что люди, когда любят, дают друг другу прозвища. Обычно это «солнышко», «зайчик», «котик». Очень глупые, на мой взгляд, – добавил он. – Но «утку» я слышу впервые. Почему именно утка?

– Утёнок, Иннар! Как – почему? Сам посмотри. – Я подняла голову и задрала нос, чтобы было очевиднее.

Иннар только сильнее нахмурился.

– Не понимаю.

– Ладно, смотри вот так. – Я вызвала голографический экран, вывела изображение утки в профиль и снова повернула голову, задрав нос. – Ну? Понял?

Иннар покачал головой.

– У меня нос уточкой, ну же, видишь? А если я вот так губы сделаю, то вообще!

Иннар смахнул экран.

– Нисколько не похоже. Утки глупые и некрасивые. Они даже на вкус противные.

Мне стало смешно.

– А я тогда какая? Думаешь, ничего так? На вкус.

– Вы… – Дракон задумался. Потом уверенно заявил: – Вы похожи на пламя.

– Я? Серьёзно?

– Смотрите. – Он вытянул руку, и над его покрытой золотой чешуёй ладонью появился тонкий и маленький, как у свечи, лепесток огня. – Он всегда в движении, очень тёплый, но не обжигает. Он не сделает больно, просто не умеет. И – видите? Он улыбается. Как вы.

Я смотрела не на огонь, а на дракона. Вот он как раз улыбался – рассеянно и нежно, почти влюблённо.

– То есть мне бы ты прозвище дал Огонёк?

– Нарри. – Дракон поднял руку (лапу?), наклонил голову и потёрся об огонь щекой.

Снова сверкнула чешуя, и я на мгновение зажмурилась. А когда открыла глаза, Иннар уже сидел как ни в чём не бывало и смотрел на меня.

– Нарри?

– Это на дракко значит «маленький огонь». Огонёк, по-вашему.

– А Иннар – это большой огонь?

– Не очень. Даже без печати мне не быть пожаром или разрушающим пламенем.

Я отставила пустую чашку и потянулась за вазочкой сладостей – домашней пастилой, ярко-красной, завёрнутой в маленькие, с мизинец, трубочки. Господи, какой же она оказалась вкусной! Сначала кислая, да так, что аж слёзы из глаз – и тут же сладкая, она просто таяла на языке. Как Иннар умудряется так чудесно готовить?

– Разве драконы-полукровки на такое способны? Даже без печати. Я думала, это только драконы древности были… ну… пожаром и всяким там жутким пламенем.

Иннар вдруг как-то плавно, мягко, очень по-змеиному подался ко мне, не сводя глаз с пастилы в моих руках. Или… моих губ?

В нос ударил аромат дыма, карамели, а ещё яблок и корицы. Словно рядом пекли аппетитный штрудель, который мне очень хотелось попробовать, но я понимала: обожгусь.

– Кто знает? В питомнике между драконами ходила легенда о том, как один из подопытных, когда с него сняли печать, устроил взрыв такой силы, что смял все барьеры и даже забрал с собой на тот свет наблюдателей-магов. Мы считали его героем.

– Ассистент выжил. – Я замерла, потому что Иннар снова облизывался. Раздвоенный язык мелькал между тонких губ, и это было одновременно жутко и маняще. Отвернуться не получалось, меня словно приворожили, хотя я голову могла отдать на отсечение, что никакой магией дракон сейчас не пользовался.

– Ассистент? – выдохнул дракон в каких-то сантиметрах от моего лица.

– Да… Я читала об этом… Есть статья… – Мне вдруг стало не хватать воздуха. – Статья…

– Статья, Эля?

– Да…

Иннар подобрался ещё ближе, как будто собирался меня поцеловать. Ага, как же! Он дракон – значит, не поцеловать, а укусить. Я перед ним – как заяц перед удавом! Вот они, те самые инстинкты, причём у нас обоих они сейчас работали с одинаковой силой – меня гипнотизировали, а Иннара соблазняли. Гадость какая.

Я призвала на помощь всё своё здравомыслие и спросила:

– Ты помнишь, что я ведьма?

А значит, невкусная. Он ведь должен это понимать.

Иннар поймал мой взгляд и что-то произнёс на дракко. Что-то рычаще-нежное. Сама удивилась, но оказывается, и так бывает. Ничего себе, драконы, оказывается, любезничают с едой! Так и представляю огнедышащего монстра в его змеином обличье – он держит в когтях корову и воркует: «Ну прости меня, милая, я просто голоден. Жизнь такая!» И корова сочувствующе ему отвечает: «Му-у-у!» Вроде как: бери меня, я вся твоя – и правда ведь, жизнь такая.

– Научишь меня дракко?

Сработало: Иннар так удивился, что, наверное, весь аппетит растерял. Он отстранился и спросил:

– Что?

– Дракко. Хочу разговаривать с тобой на твоём языке. Сейчас у тебя преимущество: я и так тебя не понимаю, а ты вдобавок ещё и на чужом языке говоришь. Согласись, это неправильно.

Иннар усмехнулся, его змеиные глаза сверкнули золотом.

– Скажите волшебное слово.

– Пожалуйста.

– Нет, не это. Драконье волшебное слово.

– Чего?

– «Приказываю», Эля. Вы же с драконом разговариваете, не забыли?

Я в ответ сказала аж два волшебных слова, только не буду их здесь повторять, они все были неприличные.

Потом добавила: