Братья. Книга 3. Завтрашний царь. Том 2

Ознобиша задумался. Что ответить государю? Что царевны андархов во все времена с достоинством принимали свой жребий?.. Выслушав новость, Эльбиз не ударилась в слёзы. Даже ничего не сказала. Только в глазах что-то словно погасло, взгляд опустел.

И ведь не первый год знали: её однажды сосватают. И отзвучат вечерние невестины плачи. Провоются, как говорили на родине Ознобиши. Склоняйся, вольная головушка, перед новым ближником брата! Мил не мил, вздевай свадебные рубахи, косу надвое расплетай!

Знали – будет. Когда-нибудь. Но… чтобы вот так… вот так вдруг…

А оно вот так и бывает. Сразу. Врасплох.

– Она сестра старшая, – горестно выдавил Эрелис. – Защитницей была мне… радостей девичьих не знала… а я?! Чем ей отплачу?

«Вот как больно рвать по живому, когда брат с сестрой одним сердцем живут, одну думу думают!» Вслух Ознобиша сказал:

– Ты умеешь являть непреклонную волю, сын смелого Эдарга.

– Я? – горько усмехнулся Эрелис.

– Да, государь. И тебе уже многое удалось. Ты востребовал из дружины бабушку Орепею. Вернул Косохлёста и Нерыжень. Без малого отвоевал право самому опекать сестру в Шегардае. Ты одно за другим выдерживаешь испытания…

Ознобиша обещал Эрелису выход из тупика. И выход был, райца чувствовал это, но покамест вслепую обшаривал неприступную стену. Говорил сам, заставлял говорить царевича. Вот сейчас пахнёт ветер с Кияна, и будет сказано слово. Упадёт капелькой, побежит ручейком…

– То-то и оно, что без малого, – зло бросил Эрелис. – Вчера обещали даровать попечение, завтра отнимут. Ещё благодарить велят, что избавили от заботы.

«А ведь так всё и будет. Если владыка прикажет…»

– Негоже отчаиваться, государь. Под тобой гибельная стремнина, но сильный пловец знает, как справиться с водоворотом.

По капельникам текла влага. Срывалась и звонко, будто весной, расшибалась о выступы в саженях внизу.

Ознобиша вдруг забыл, как дышать, слепые пальцы что-то нашарили, незримо скользнули в извилистую нору. Узкую, тёмную, пока не очень понятную.

Он медленно выговорил:

– Прости моё дерзновение, государь… помнишь отрока? Молодого порядчика, что весть нам домчал? Я потом говорил с ним. Ему было велено объявить прямым словом: «Хасины идут». А ведь праведный Гайдияр уже знал, что посланцы с миром приехали.

Он пробирался впотьмах, надеясь на свет впереди.

– И ты думаешь…

– Да. Твои венценосные братья использовали случай проверить, как ты себя поведёшь.

– И верного боярина наглой смертью сгубили! Неужто оно того стоило?

«Ради судьбы державы, может, и стоило…»

– Они узрели, что словом и делом ты истый сын Андархайны, мой государь.

– Хочешь сказать, что и я однажды поступлю как они?

Но Ознобиша дрался вперёд, его было не остановить.

– Я хочу сказать, что большим делам предшествуют малые, а иная победа берёт начало в уступке. Помнишь, как от тебя добивались царского выхода? Ты вначале упорствовал, а после решил поддаться напору…

– И я даже помню, кто дал мне дельный совет. Сейчас ты к чему клонишь, правдивый райца?

– На воинском пути говорят: если око видит, рука должна поразить. Верно и обратное, государь. Чтобы разить, ты должен определить свою цель. Полагаю, ты хочешь не допустить поспешного рукобитья. Удалить сестру от хасинов. Забрать с собой в Шегардай.

– Ну и?.. Не томи, Мартхе!

Ознобиша неожиданно улыбнулся:

– Мезоньки уже спрашивают на исаде, куда мой служка девался, не захворал ли… Пусть твоя сестра, а моя госпожа с улыбкой выйдет из молодечной, где прячет свою грусть. Пусть покажет праведным братьям, что не намерена ершиться против их воли.

Эрелис ждал продолжения.

– Старый хасин полномочен заключить и подтвердить брак, – сказал Ознобиша. – Ну так пусть ответ держит по сану. Древний обряд велит жениху с боем брать каждый шаг к брачному ложу. Вот и начнём с придворной игры.

– Погоди…

Ознобиша вдохновенно напомнил:

– Госпожу всегда занимали известия о брачении праведных дев. Помнишь, ты вчерне обтесал поличье Гедаха Сторожного и острил для работы резцы, а она тебе читала, как угадывали невесту?

– Я помню. Чего мы достигнем этим, друг мой?

Ознобиша не чувствовал сквозняка, меховой плащ съехал с плеч, десница, обтянутая пятерчаткой, сучила в воздухе пряжу.

– Братья увидят, что ты предпочёл рассудок строптивости, и это обрадует их. Почёт будет бороды гладить, любуясь, как затруднится хасин. Если я прав, после этого тебя пожалуют судейским престолом. А потом…

Эрелис без труда проследил его мысль:

– Как-то я ещё справлюсь в Правомерной Палате…

– Мой государь, – торжественно проговорил Ознобиша, – я был рядом, когда тебе отдавали суждение. Я гордился и славил Владычицу, подставившую моё плечо твоей плети!

По чертогу пронёсся порыв. Изломал прозрачные иглы, загудел в капельниках. Эрелис покачал головой:

– Мне бы твою веру, друг мой…

– Ты победишь, государь. Обязательно победишь.

Говоря так, Ознобиша трезво вспомнил, как они, двое глупых котят, уже мнили себя вершителями судеб.

И содрогнулся от холода, несмотря на толстую шубу.

В это мгновение крепкая ледяная решётка, заслонявшая устье чертога, внезапно исчезла. Вся целиком. С лёгким треском отделилась от основания и от обвершки, канула вниз. Долетел грохот льда, колотившегося о скалы.

Распахнулся простор – на пол-овиди. В бесконечной дали померещилась даже полоска свободного, не сдавшегося морозу Кияна.

Рассказ Харавонихи