Средняя жизнь

Он становится серьезным. Я терпеливо жду ответ, стремительно удаляясь от всех возможных вокзалов.

– Это была Айла. Мы расстались с ней задолго до карантина. Непростой период, – он замолкает, будто воспоминания причиняют ему боль. Дальше продолжает с паузами, тщательно подбирая слова: – Мы вышли на улицу – иначе все, скорее всего, закончилось бы сценой. Мне пришлось отвезти ее домой. Извини, что так получилось.

Не могу его осуждать. Судя по нескольким пропущенным вызовам и десятку непрочитанных сообщений от Юргиса, подобные разборки мне тоже предстоят.

Мы с Тео как два преступника во время побега. От чего или кого скрывается он – не знаю. Я же покинула Вильнюс – мой город, уютную квартирку и до скрипа зубов идеальные отношения, которые стали персональной тюрьмой.

Это было сложно заметить, когда жизнь бурлила: каждый день бегала на работу, встречалась с друзьями, проводила с Юргисом только вечера и уикенды. Но чертов вирус, появившийся из ниоткуда и заперший всех по домам, словно окрасил невидимые стены красным. Только теперь вижу все, будто смотрю на себя со стороны.

10

Расстегиваю пальто и кладу шляпу сверху на его сумку. В этой машине настоящего эгоиста заднее сидение можно назвать условным.

– Ты хотя бы знаешь дорогу?

Здесь нет встроенного навигатора. Тео наверняка ценит оригинальный облик машины, раз не установил дополнительно. Вижу, напряжение его отпускает и он явно рад, что я не продолжила допрос.

– Посмотри со своей стороны, – указывает на мою дверь.

За кожаным клапаном лежит в несколько раз сложенная бумажная карта.

– Ты шутишь?!

Салон машины слишком маленький, чтобы развернуть метровую карту хотя бы наполовину. Я безуспешно сражаюсь с ней и, быстро потеряв терпение, включаю навигатор на телефоне.

– Давай без телефонов.

– В смысле? Как же мы доедем?

– Я знаю: сейчас съедем на Сидкап-роуд, а дальше по указателям. Здесь бывает холмистая местность, может не ловить.

Я пристально на него смотрю, и он понимает, что объяснение не убедительно.

– Ненавижу телефоны. Мой всегда на беззвучном, пользуюсь только по необходимости, – «я снова задела за живое». – Последнее время люди слишком привязаны к гаджетам, буквально ни на минуту не выпускают из рук.

– Боишься, что я тебя нафотографирую и солью в Сеть?

– Если бы ты хотела, то уже давно это сделала, не так ли?

И правда, так глупо. Единственный раз, когда я доставала при нем телефон, – чтобы записать адрес караоке-клуба.

– Ты прав… – одновременно соглашаюсь и отвечаю на его вопрос.

Выезжая из Лондона, мы остановились у Costa купить кофе. В кафе я заметила косые взгляды посетителей в нашу сторону. Странное чувство. Сначала я подумала: что-то не так с моим внешним видом, а потом вспомнила, с кем нахожусь рядом. Когда нам оставалось только забрать наш заказ, к Тео подошли три восторженные девушки и парень. Они попросили сфотографироваться и начали спрашивать о концертном туре. Это настолько непривычно и удивительно: вот он, обычный мужчина, щелк – звезда, кумир тех, кому за двадцать. Чтобы не быть лишней, я вышла на улицу. Дождь успел закончиться. Я присела на успевший высохнуть бампер его машины и откинула волосы назад, подставляя лицо застенчиво выглянувшему солнцу.

Достаю из пакета свой кофе – кто знает, сколько придется ждать. И тут на манжете стаканчика замечаю надпись «Рози», след помады от поцелуя и номер телефона. «Прекрасно! А где же мое “хорошего дня”?!»

Через пару минут выходит Тео.

– Ну что, поехали?

Уже в машине он обращает внимание на манжет моего стаканчика.

– Решила, что это мой, – ухмыляюсь я.

– Да без проблем.

Немного погодя решаюсь все-таки спросить:

– Как ты справляешься с этим? Популярность, постоянное внимание… – потом продолжаю, словно рассуждая сама с собой: – Я бы, наверное, с ума сошла. Меня всегда пробивает мандраж перед презентацией заказчикам больших проектов, но это ни в какое сравнение с полным концертным залом.

– Ко всему привыкаешь. Все, что мы делаем, – ради поклонников. Не будь их, наше творчество не ушло бы дальше домашней студии. И я это ценю, правда. Другое дело, что за пределами творчества становишься публичным человеком. А это не дело выбора, а часть профессии.

– За время карантина не соскучился по вниманию?

– Честно? И да и нет. Одиночество может быть как созидательным, так и разрушительным…

Он замолкает, а я терпеливо жду. Иногда слова бессильны, чтобы описать, что творится на душе.

Спустя несколько мгновений Тео набирает в грудь воздух и продолжает:

– Еще до карантина мы начали работу над альбомом. Для кого-то, может, пандемия стала испытанием, но мы с Брайаном привыкли работать в изоляции. Идеальный момент, чтобы отключиться от внешнего мира и сосредоточиться на важном. Именно поэтому песни получились такими личными и, быть может, даже мрачными. Делясь этим с публикой и получая обратную связь, я понимаю: это отзывается многим.

Я вижу, как его глаза снова загораются. Тео рассказал о сложностях записи нового альбома и о подготовке к предстоящему туру. Музыкальная сфера для меня – другая планета, но при этом я его прекрасно понимаю. Альбом – такое же творческое детище, как и мои проекты. С одним лишь существенным различием – он свободен, а я скована техническими заданиями.

Чуть больше часа до Лидса пролетели незаметно. Мы оставили машину на парковке и, шурша мелким гравием, неспешно пошли в сторону замка. Вдоль дорожки тянулся стройный ряд тисовых деревьев, за которыми виднелись бескрайние владения. Кроме нас, людей практически никого.

В замке я рассказала Тео то немногое, что успела прочитать заранее. Он слушал с интересом, иногда на доли секунды зависая взглядом на моих губах, отчего вынуждал запинаться. Такое ощущение, что для него главным экспонатом тут была я.

Обойдя всю экспозицию, мы вышли на улицу и нашли сухую лавочку под сенью вековых деревьев. Наш импровизированный пикник состоял из сэндвичей и сока, купленных в местном маленьком кафе. Свежий воздух, как известно, повышает аппетитность любой еды.

Не знаю, пригревавшее весеннее солнце или тихая загородная атмосфера нас так расслабили, но, кажется, мы рассказали друг другу всю нашу жизнь. Я – про мое перекати-поле детство. Как сменила школьные парты в Хьюстоне, Варшаве, Джакарте и Сиднее. Про университетские годы в Москве и свой дом в Вильнюсе. Он – про родной Манчестер. Про первые попытки создать музыку, диджейство в ночных клубах и знакомство с Брайаном, изменившее судьбу обоих. Мы потеряли счет времени. Легко всем делиться, когда избегаешь важного, а порой и самого темного в душе.

Солнце клонилось к закату. Опускающаяся на землю вечерняя прохлада обострила тонкий запах травы и первых распустившихся цветов. Длинные тени, увязавшиеся за нами, словно тянули назад, хотели задержать нас. Но, не слушаясь их, мы возвращались на парковку.

У меня изначально не было плана. Все мои рабочие проекты все еще заморожены, и можно на время выдохнуть и немного попутешествовать. Поехать в Лидс было спонтанным решением. Потом думала забронировать следующий отель, найти транспорт, изучить другие интересные места неподалеку…

– Что делаем дальше? – спросил Тео, который наверняка думал о том же.

– Честно, не знаю, – призналась я, – ты попутал все мои карты.

– Тогда поехали на Юрское побережье. Покажу тебе знаменитый Дердл-Дор.

Такого предложения я точно не ожидала. Мы подошли к машине, он открыл дверь и продолжил:

– Зои, это недалеко.

Кажется, я кое-что подобное уже слышала! Ничего не могу поделать с собой – этот день был слишком хорош, чтобы отказываться.