Ноилениум

Превозмогая себя, Саша выбрался из-под тёплого пледа, плеснул в лицо ледяной водой и сменил джемпер. Ещё через десять минут он завёл любимую «Тойоту» и двинул к Максу в автосервис.

Дождь по-прежнему частил, но дворники прилежно разносили блестящие капли по стеклу. Город подсвечивал фонарями, неоновыми рекламами и уныние казалось не таким тягостным. Саша поймал себя на мысли, что этой осенью Петербург стал похож на декорацию к странному фильму. А может быть он был таким всегда, но рутина так закрутила в своём монотонном ритме, что Чернецов этого не замечал. Жил здесь почти все тридцать лет своей сознательной жизни и не замечал.

Саша пропитался мятежным питерским духом и сквозняками его переулков ещё в раннем детстве. Всё здесь было знакомо: город рос и менялся вместе с ним. Потом была учёба в институте, где Саша сдружился с Максом. Новоиспечённый приятель уже в те годы виртуозно кружил головы всем особам женского пола, попадающим в поле его зрения. Ему было совершенно неважно: красива ли очередная его пассия, молода ли, провинциалка ли, петербурженка ли… «Надо совершенствовать и оттачивать мастерство. И вообще, Шурик, запомни: с женщинами, понты дороже денег…», – частенько поучал он друга.

Благодаря этой нехитрой науке немало слёзных, а порой и совсем нелицеприятных инцидентов было на совести Максима Капралова, однако ему удивительно везло и он всегда выходил сухим из воды. Не обладай Макс этим счастливым качеством, полный геныхт, как сказала бы Сашина бухгалтер Фаина Аркадьевна, ему пришел бы уже давно.

Чернецов подобным везением похвастаться не мог даже при том, что слыл симпатичным парнем. Глубина его синих глаз и мягкость тёмных вьющихся волос привлекали только особенных девушек. Правда с красавицей-однокурсницей Аллочкой Болдиной у Саши даже случился краткосрочный брак. Однако супруге в пугающе возрастающей прогрессии требовались новые платья, шубки и что ещё хуже, обустройство её многочисленной родни из Липецка в Питере. «Желательно в бабушкиной квартире. Она ужасно большая. Напрасно пустует», – вздыхала Аллочка. Саше всегда хотелось осмысленных и философских отношений. Увы, в супруге эти качества найти было невозможно, даже вооружившись самым серьёзным оптическим прибором и ангельским терпением. Так и завершилась их ветреная интрижка…

Рассказать ли Максу о сегодняшнем происшествии, машинально поворачивая руль размышлял Чернецов. А может логичнее обратиться в милицию и честно сообщить, что узнал женщину, убитую накануне? Легко представить как друг, возмущаясь и матерясь, будет отговаривать от этой затеи. И правда, к чему лишние неприятности? Розе он уже ничем не поможет, а себе жизнь наверняка усложнит. Нет, с милицией лучше не торопиться. А если оперативники раскопают их родство самостоятельно? Ну и что? Не видел, не знаю. И даже если видел… Что странного в том, что он не узнал Розу, приходившуюся ему седьмой водой на киселе?

Таким образом, почти успокоив себя, Саша подъезжал к автосервису. Это «почти» точило и не позволяло расслабиться ибо в глубине души Саша понимал, что видел именно Розу и остро чувствовал, что странная встреча служила лишь началом ниточки в большом клубке неприятных событий, которые поджидали его в недалеком будущем.

– Здорово! – Макс вышел навстречу. Приятели обменялись рукопожатием. – Молодец, что приехал. Я бы завтра не смог организовать. И потом тоже хрен знает, когда освободился бы. Закроюсь на недельку – другую. Такую лав стори замутил!

Саша сразу отметил про себя, что друг выглядит слегка потускневшим и постаревшим. Женщины любили его и прозвали Солнышком за яркие глаза, белёсые волосы и ослепительную улыбку, из-за которой казалось, что Макс снисходительно распространяет вокруг себя благодатное сияние. Но сегодня благодать была на нуле.

– Выглядишь ты, Макс, хм… прямо скажу, не блестяще. Заездила новая подружка?

– Не парься, Саня. Она того стоит. Ты и сам кстати, угрюмый, больше чем обычно. С Людкой что ли поцапались?

– Да нет. Чего с ней цапаться? Она совершенно нейтральное создание. Уже второй год ждёт, что я на ней женюсь и считай без единой истерики. Почти идеальная женщина.

– Ну, так у вас всё честно. Ты ж её предупреждал, что не имеешь такого идиотского намерения.

– Ага, но вот чую я, что на нашем корабле зреет бунт. Ладно, проехали. Так что у тебя за лав стори?

– Пошли ко мне, перетрём. Витёк, иди проверяй «Тойоту»! Я потом и сам гляну. Свистнешь.

Кабинет Макса был обставлен в минималистическом стиле, но он был удобен как для работы, так и для отдыха.

– Коньяк будешь? Ах, да! Ты за рулем. А я хлебну, пожалуй, – Макс плеснул себе спиртное в фужер. Затем вальяжно затянувшись сигаретой и устроившись на кожаном диване, повёл свой рассказ: – Помнишь мою предыдущую гёрлфренду? Ну, Леру. Рыжая такая. Кстати, это миф на счет рыжих. Они такие же, как и все. Или я уже говорил об этом раньше? Ну да неважно. Короче, потащила она меня пару недель назад на открытие нового ресторана. Сначала мне было в лом идти, но потом подумал, что Лера уже утомила меня хуже зубной боли и на этой тусовке можно подцепить кого-нибудь посвежее. Ну я навёл лоску и отправился под руку с конопатой в этот кабак. Открыл его кстати, никто иной как сам великий и ужасный Керич. В курсе, кто такой?

Саша отрицательно покачал головой.

– Ну ты даёшь! Он же знаковая фигура в Питере… Значит, рассказываю: Керчинский Виктор Станиславович. Заседает в Думе, штаны протирает, а между заседательствами занимается делами куда более полезными для его благополучия, чем порча портков. Прикольно, правда?

– Очень.

– Ну так вот. Керчинский со своей супругой присутствовали на открытии. Очень видная дамочка. Когда нас познакомили, между нами сразу проскочил огонёк. Я такие вещи секу, ты же знаешь. Мужу до неё дела нет. Тоскует она. Короче, я удачно выбрал момент, подкатил к ней, а дальше – дело техники, – и Макс самодовольно ухмыльнулся. – Теперь мадам Керчинская, она же супруга авторитета Керича, уже три недели тает от моего личного обаяния, как пломбир на пляже. Кстати о пляжах… Мы собираемся на недельку махнуть на острова. Вытрясу из неё всё, что пожелаю. Ну как? Я король?

– Хм… Что-то не вдохновляет. Такие чики – непростые бабы. Ты уверен, что её муженёк ничего не знает? А если узнает, то не закатает тебя в асфальт? И если уверен, не слишком ли ты наивен?

– Саня, не боись. Её благоверный содержит несовершеннолетнюю любовницу – тайку. У Линды есть доказательства. Видео – шмидео, там… Короче, стоит ей запустить ролик в Интернет и по крайней мере, политическая карьера Керича завершится бесславным финалом. Оно ему надо?

– И всё-таки не лучшую историю ты мне рассказал, Макс. Ты знаешь, я не люблю копаться в чужом белье. Хотя, если отдаёшь отчёт в том, что делаешь – дерзай.

– Дерзну, Шурик, ещё как дерзну. Но на сегодня – баста. Устал. Пойду только тачку твою гляну, как там справляется Витёк. Подожди меня здесь.

Макс вышел, а Саша задумался: что-то тревожило его в услышанном рассказе. Приятель казался традиционно беспечным, но на сей раз ставки были слишком высоки.

Саша оглядел знакомый кабинет. Стальные тона в сочетании с индиго. Запах сигарет и терпкой туалетной воды. Пузатые бутылки с коньяком и квадратные – с виски… Всё было знакомо до боли, но чувство сожаления о чём-то неуловимом стало только сильнее. Может быть, съездить к Людке? Она своей болтовнёй сумеет отвлечь от гнетущих мыслей, и Саша потянулся за телефоном…

– Алло, Люсь? Я у Макса. Хочу, чтобы он машину глянул. Потом планирую к тебе заехать, ты как?

– Нормально. Приезжай, котик. Только остаться у меня ты сегодня не сможешь, прости. Мне к маме надо, – жалобно протянула Люся. – Она на даче.

– Скоро буду.

Люся чмокнула в трубку и раздались частые гудки.

За спиной пробасил вернувшийся Макс:

– С кем болтал? Судя по умиротворенной физиономии, с Людкой. Слушай, может и правда, женись на ней. Детей нарожаете.

– Отвали, Макс. Мне одного раза хватило, чтобы твёрдо уяснить, что это не моё. Так что с машиной?

– Всё нормально. Езжай. Там по мелочи было.

– Сколько должен?

– Издеваешься? Езжай уже к своей Людмиле, Руслан. Не мозоль глаза, а то опять мозги прочищать начнёшь…

– Не начну. За свою жизнь сам отвечаешь, но история эта дурно пахнет. Попомнишь моё слово.

– О, я так и знал. Держи ключи и ступай себе с Богом. Вернусь с Сейшеллов – позвоню. Если Линда достанет – позвоню оттуда. Кстати, я думаю, это ненастоящее её имя. Что за мода у светских тёлок пошла имена менять: Линда – Белинда? Звалась бы Танькой – было бы проще.

– Макс, они не тёлки светские, они – львицы.

– Саша, тёлка Таня и львица Линда – это один хрен. Поверь боевому товарищу.

– Верю. Ключи давай.

Макс подбросил ключи, Саша легко подхватил их и поехал к Людмиле.

– Привет, котик, – промурлыкала Люся, повисая на шее Саши, когда он появился на пороге её квартиры. – Ну что с твоей первой любовью? Надеюсь, ничего страшного? Макс её полечил?

– Люсь, не начинай.

– Я шучу, – хрипловатый смех Людмилы указал на одно обстоятельство, которое случалось крайне редко, но сулило неприятности: она была пьяна.

– Ты пила?

– А-а, по мелочи. Всего один коктейль. Корпоратив, ё-моё. Иногда даже нас, художников зовут. Сволочи. Но ты, котя, не обращай внимания. Я совсем чуть-чуть. Пойди вымой руки и айда ужинать. Всё уже на столе. Побуду с тобой немного и потом к матери в Ольгино двину. Она очень просила.

Уплетая разогретое в микроволновке жаркое, Саша спросил:

– Как ты машину вести собираешься? Давай, отвезу тебя. До Ольгино же час езды.