Метро 2033: Нас больше нет

– Не дождется…

– Марина… – парень стиснул ее руку. – Он дождется.

Женщина вырвала руку, отшатнулась.

– Не смей так говорить. Я – человек! – крикнула она.

Парень опустился на корточки рядом с ней, сжал ее ледяные ладони в своих, теплых.

– Вы не помните, что с вами происходило. А я помню. В вас течет моя кровь. Та капельница, один из методов вашего возвращения, переливание крови. Если я должен умереть так, это лучше, чем быть расстрелянным вояками… – прошептал он.

Женя закатал рукав. На сгибе локтя красовался синеватый след.

Марина замерла, тупо уставившись на его руку.

– Не говори так никогда. История повторяется. Женя, другой Женя, из бункера в Раменках… Я изувечила его и добила… Страшно… Как же страшно… – бессвязно зашептала она.

– Даже если так, что мы изменим? Ничего. Я не хочу, чтобы вы видели, как я боюсь. Хочу умереть храбро. Вы – будущее, и умереть ради такой цели куда благороднее, чем сдохнуть как собака под дулом автомата! – с каким-то юношеским наивным порывом воскликнул парень.

– Оставь свой героизм. Он никому не нужен, и тебе в первую очередь, – устало ответила Алексеева. – Это мы еще посмотрим… Человек – царь природы, сказал когда-то один мудрец. Я никогда не верила в это, но сейчас хочу поверить. Расскажи мне, что за эксперимент затеял полковник.

* * *

Месяц назад. Ноябрь 2033

Егор Михайлович расхаживал по кабинету из угла в угол, раздраженный, сердитый. Он залпом допил чай из кружки и стукнул ею по столу.

– И куда, черт бы вас подрал, делся этот дневник?! – начальник был невероятно зол.

Последние несколько дней в бункере автоконструкторов медленно, но верно накалялась обстановка. Найденный в закрытой квартире ребенок развивался слишком быстро. За считанные недели малыш успел настроить против себя половину жителей убежища одним только фактом своего существования. Женщины, ответственные за воспитание детей, спустя месяц отказались следить за младенцем. Они пришли к начальнику с просьбой освободить их от этой обязанности, старшая воспитательница кричала в голос, угрожая едва ли не бунтом, если мальчик останется в общей детской комнате.

Маленький Сергей Иваненко весело загукал в кресле, улыбаясь, показывая передние зубы.

Коровин обернулся, бросил взгляд на ребенка, передернулся.

– Коля, у него в месяц уже есть два передних зуба и шесть дальних. Что за дрянь ты нам приволок? Зачем этот ребенок здесь?

Николай Ильич сгорбился, опустил голову. На него спустили всех собак, и каждый житель бункера считал своим долгом высказать, что он думает по поводу сомнительной авантюры старого разведчика.

– Прости, Егор. Я не знал, что все так будет. Ребенок не опасен, он же не дает повода… Пожалуйста…

– Не опасен? Где ты видел нормальных детей, у которых в месячном возрасте прорезывались зубы? Коля, если что-то случится, это будет на твоей совести. Только потому, что ребенок не дает повода его убрать, он еще здесь. И тебя больше никуда не возьмут с этим бесовским отродьем. Людям безопасность важнее экспериментов. Впрочем, можешь податься к воякам. Они такую гадость любят, говорят, они даже мутантов каких-то ловили и в бункере своем держали, экспериментировали.

– Дай нам шанс! Пожалуйста, Егор, он же совсем малыш! Неужели ты можешь его убить? – взмолился разведчик.

– Убить? Если он станет опасен, я лично застрелю его. А сейчас моя самая большая мечта – избавиться от него, выкинуть на поверхность. У нас неспокойно, Коля. Со дня на день перестанет хватать еды, а дальше что? Народ у нас суеверный, времена тяжелые, скажут, что все из-за него, – начальник нервно дернул подбородком в сторону мальчика, – а потом полетят головы. Твоя и моя – в первую очередь. А у меня есть свой сын, и я не хочу, чтобы его линчевала толпа за грехи отца. Ты же видишь, я с трудом контролирую ситуацию, мы балансируем на краю пропасти. И если хоть один человек открыто потребует выкинуть твоего выродка на поверхность, я это сделаю!

– Дай нам шанс, – тихо, безнадежно повторил Николай.

Его прервал стук в дверь. Тяжелая створка приоткрылась, и на пороге показался молодой человек.

– Заходи, Жень, мы тебя ждали, – пригласил Егор.

В коридоре послышались легкие женские шаги.

– Погоди минутку, – улыбнулся Евгений.

Дверь закрылась, и в комнате вновь стало тихо, только на кресле, закутанный в старую рубашку разведчика, гулил и улыбался зубастым ртом малыш…

Вновь оказавшись в коридоре, Женя столкнулся с женщиной. Моложавая, с короткой стрижкой, в камуфляжных штанах и рубашке, она тепло улыбнулась и поприветствовала парня.

– Улыбаться в другом месте будешь, – раздраженно заявил он. – И к отцу тебе сейчас лучше не заходить, нам с ним надо поговорить.

– Зачем так жестоко? – промурлыкала дама, кажется, совсем не обидевшись.

Женя с трудом подавил желание заехать кулаком по ее улыбающемуся лицу. Света, любовница отца. «Мерзкая блондинка!» – про себя выругался юноша. Сладкая, как сахар, улыбчивая, готовая всем помочь, она отчего-то невыносимо раздражала младшего Коровина. Опытный, несмотря на юный возраст, разведчик, он привык доверять интуиции, а сейчас она била в набат. «Ты ревнуешь, Женя, – усмехался отец в ответ на жалкие попытки парня поговорить с ним. – Света была рядом, когда умерла твоя мама, она всегда готова поддержать и помочь, разве она плохая, взгляни?» Они смотрели, как Светлана ласково улыбается всем и каждому, вездесущая, постоянно при деле – чудо, а не женщина. Но Евгению отчаянно хотелось ее придушить. Он стыдился этого иррационального, злого чувства, но справиться с собой не мог.

– Затем, что воду мутить будешь в другом месте, поняла? – бросил Женя, вжимаясь спиной в дверь отцовского кабинета, лишь бы избежать ее прикосновения. – Ты думаешь, если всем клушам на мозги капать, чтобы ребенка из бункера выкинули, они соберутся и продавят отца? А вот шиш тебе, отец оставит малыша здесь!

– Женечка, что ты, я никогда ничего такого не говорила! Чудесный малыш, Николай Ильич поручился за него, да и твой отец – разумный человек, он сам примет нужное решение, – заулыбалась Света.

– Я тебе не Женечка! – взвился парень. – Отец примет верное решение, да. Когда ты ему в постели на ухо нашепчешь малыша на улицу выставить. А за ним и дядя Коля пойдет.

– За что ты меня так ненавидишь? – всхлипнула женщина. По ее щеке покатилась одинокая слезинка.

– Прекрати ломать комедию! – рявкнул Женя.

Светлана зарыдала и влетела в кабинет начальника бункера. Парень вбежал вслед за ней.

– Егор, за что он так со мной?! – женщина бросилась в объятия командира. Тот прижал ее к себе, поглаживая по спине, и недобро взглянул на сына.

– Что еще случилось? Евгений, объяснись! – сурово потребовал Егор Михайлович.

– Отец, она опять! – по-детски обиженно выкрикнул парень. Ему не хватало слов, а ситуация вдруг показалась очень глупой.

– Егор, он кричит на меня, обвиняет в том, что я хочу избавиться от ребенка-мутанта! – всхлипнула Света, прижимаясь к плечу старшего Коровина щекой.

– Отец, она подговаривает женщин бунтовать, она… – Женя задохнулся от возмущения.

– Сколько раз, сволочь ты малолетняя, я тебе говорил не трогать Свету?! Свои проблемы оставь при себе, она – женщина, а ты – маленький паршивец! Обидел слабую, беззащитную, она слова плохого никому не сказала никогда! – вспылил Егор Михайлович.

– Но она же… – уже гораздо тише выговорил Евгений.

– Егорушка, не надо, пожалуйста, мальчик не виноват, он до сих пор не может простить мне, что я рядом с тобой после смерти Наташи, – мягко прошептала Светлана на ухо мужчине.

– Не смей называть имя моей матери! Ты недостойна его произносить! – крикнул Женя, бросаясь к отцу.

Его перехватил Николай, аккуратно обнял за плечи, отвел в сторону.