Жить без тебя

Я не та блондинка с фарфоровой кожей, у которой затекли ноги в ожидании его на Страстном бульваре. Я в него не нырну. Не упаду. Не поранюсь. И не вляпаюсь. Тем более на треть жизни. Засчитаем ли мы одиннадцатый, станет ясно после написания этой книги. Когда поймем, смогу ли я прожить полгода без мужчин, а особенно без моего персонального космоса, или хотя бы найду себе скафандр для безопасной коммуникации.

Без мужчин

Всю жизнь я, будто ртуть, перетекала из одних отношений в другие и, даже разбитая, как видавший жизнь и волосатые подмышки градусник, быстро собиралась в единую субстанцию и снова обрастала отношениями. Дошло до абсурда: однажды из одного брака в другой меня позвали спустя ночь после расстановки точек в истории, и при этом я была верной и никакие отношения не синхронизировала. За последние восемь лет я по пальцам могу пересчитать ночи, которые проводила одна. У меня всегда был полный комплект: мужчина, друг, который хочет стать мужчиной, и друг, который всегда может снова обратиться любовником. Я ежегодно делала прививку от одиночества, которого до смерти боялась. Больше, чем сезонного гриппа, ковида и санкций.

Я вообще не жила, а бегала, как прыткая лань от тигра, вдаль от одиночества. Настигнет – раздерет как добычу на куски. Я даже написала первую книгу, чтобы обескуражить первую любовь (ту, которая меня познакомила с МКС), думала, вот сейчас он увидит растяжки с рекламой по Москве и очухается, что потерял. А если нет – так одна не останусь, у меня всегда в арсенале боекомплект. В том или ином качестве в моей жизни всегда были мужчины. Я не боялась расставаний, потому что знала, будет новый день – а там цветы, встречи и замена игроков на поле. Боялась ли я потерять закрытый космос? Нет. Но только потому что он никогда мне не принадлежал. А потерять то, что ты не имеешь, априори невозможно.

Используя стратегию, что незаменимых нет, я дошла до той точки, где вариантов оказалось немного: или в жизни надо что-то менять, или палата в клинике неврозов в моем распоряжении, потому что четвертый развод заставит отца взять в руки прадедушкин браунинг и прикончить меня из солидарности с мужской частью населения земного шара. За моей спиной было три официальных брака, фатальная влюбленность, гражданское сожительство и МКС, который дольше чем на полгода за десять лет из моей жизни не исчезал. Мужчины, работы, квартиры, машины, – все менялось. А он как был, так и остается по сей день.

И, пока я не освобожусь от него, идти дальше в попытках построить семью или отношения просто бессмысленно. Я устала жить с оглядкой, устала бояться открывать сообщения, зная, как умело он появляется – хищно и внезапно. Знаете, почему я, например, не пью Киндзмараули? Однажды я привезла из Тбилиси бутылку, ополовинила с подругой и запустила четвертый сезон одним сообщением.

Еще был случай, когда я чуть не отменила из-за него свадьбу. Не из-за Киндзмараули, из-за МКС. А свадебное платье было из кружева ручной работы, шлейф которого десятки мастериц переплетали под высоту туфель, и стоило целое состояние. Этим решением я чуть не обанкротила собственного отца, благо (или не благо?) вовремя одумалась и как миленькая пошла под венец. Хотя пока меня красили и одевали в спа-отеле Барвихи, мысленно думала: ты же знаешь, где у меня свадьба, забери меня, напиши хотя бы сообщение «не делай этого», и я с чистой совестью сбегу. Но нет… Визажист влила в меня несколько коктейлей и проследила, чтобы я дошла до ЗАГСа – повезло, что соседняя дверь. Честно, до того дня я была уверена, что сбегают со свадьбы только полоумные дуры в кино. Может, я полоумная дура? Может, я в кино?

В жизни каждой женщины есть тот самый «бывший» или «возможный», с оглядкой на которого она живет, как бы ни обманывала себя в обратном. Выкладывает фотографии с помолвки, а внутри представляет, как он корчится в муках и сожалеет. Покупает сама квартиру и думает: «Ты не верил, а я смогла, вот теперь раскаивайся за сказанное сгоряча». И получается, что это и твоя, но и не твоя жизнь. Ты живешь не для себя, но даже не находишь смелости в этом признаться. Куда это может завести – я расскажу, и очень надеюсь, что вам меньше лет, чем мне, и вы еще можете набраться мужества все разрешить и освободиться. Или выбрать его, но так…чтобы этим решением никого не ранить, и прежде нащупать внутри себя скафандр. Не повторяйте моих ошибок – ищите спасательный трос в себе, а не во внешнем мире. Там слишком зыбко для опоры.

Проснувшись с невиданным похмельем после ночи, за которую я рассказала своему психологу нашу с МКС историю, я дала себе слово: больше так много не пить, даже закусывая хинкали в перечном соусе, никаких запасных аэродромов и другого гендера в окружении в течение полугода. Максимум – светский обозреватель, чтобы не потерять нить дружбы и не растечься по параллельным жизням. И пока я не излечусь от неземной зависимости и страха одиночества, я не сделаю и шага никому навстречу. Слишком много уже заноз во мне оставили, и достаточно заноз я оставила в других. Когда-то нужно, как говорится, набираться смелости закрывать гештальты. Только работа с психологом, проекты, творчество, благотворительность, чтобы не бессмысленно коптить воздух, йога и бёрпи по утрам. Аминь!

Институтский приятель, дозревший до того, что хочет не только разделить со мной фамилию, но и вместе растить дочь, согласился дать полгода на завершение всех вопросов, что держали меня в подвешенном состоянии – как акробатку страховочные нити под куполом цирка. Я спущусь на грешную землю, нащупаю почву под ногами и приду к нему. В стадии ремиссии, а не гормонального припадка.

Почему люди придумали клубы анонимных алкоголиков, но никто не придумал клубы зависимых от прошлого и «если бы»? Я бы с радостью приносила туда печенье, даже стулья для групп купила бы. В чем разница: боишься ты, что тебя позовут старые приятели пропустить по бокалу или что напишет «бывший» или «возможный»? Все равно потянет на дно. Сила воли нужна одинаково. Только в болезненных влечениях мы сражаемся один на один, без наставника и группы поддержки.

Оглядываясь назад, в тот вечер, когда МКС читал мне Бродского, а я спонтанно была готова спать четыре часа, я кричу себе туда – остановись, попроси счет, дай себе шанс на нормальную жизнь. Во время медитации я часто подхожу к себе в том ресторане, трогаю за плечи так, чтобы лямки топа не спадали и никого не провоцировали, и уговариваю уйти. Ловлю себя в туалете, внезапно выходя из соседней кабинки, пытаюсь увести за руку. Но она, та я, спокойно вытирает руки, кидает полотенце в корзину и направляется обратно к нему за столик.

Наутро после импровизированного поэтического вечера и поспав не четыре, но пять часов, я безбожно опаздывала. Быстро собрала себя в кучу, напялила джинсовые шорты и футболку собственного производства и отправилась в соседнюю область на день рождения друзей, семейной пары, по иронии судьбы, родившихся в один день и внешне напоминающих очаровательных бегемотиков. Вот и не верь после этого в астрологию. Мы прыгали на батутах, ели шашлык, срывали недоспелую малину прямо с куста, телефон лежал на зарядке в машине. Я подошла к нему случайно.

«Мы будем у твоего дома в десять. Отдельную комнату в караоке забронировали». Там не было ни одного вопроса – хочу ли я, готова ли, успею ли, в конце концов, вернуться к этому времени в Москву. Только утверждение. Он все за меня решил. И тогда мне это нравилось.

Я действительно в восемь вечера, как и планировала, выдвинулась в Москву, но случилась полоса препятствий: сначала мы в клочья поругались с Татарстаном, да так, что я залила весь руль слезами, съехав на обочину, пока он витиевато вел к расставанию своими сообщениями, а до того момента меня никто и никогда не бросал так виртуозно. Я списывала это на ревность – черт меня дернул рассказать ему про внезапный и случайный вечер с МКС, чтобы поревновал и скорее прилетел в Москву.

А далее на несколько километров растянулась авария. Полотно трассы было усеяно черными пакетами – четыре машины, два мотоциклиста. Движение перекрыто в обе стороны, полиция ехала сильно дольше, чем скорые. Только через час убрали бетонное ограждение, сделали проезд на встречку, минута в одну сторону, минута – в другую. Видеть так близко смерть и не иметь возможность отвернуться – еще то испытание для мозга, который спал пять часов, перерабатывая розе в крови. Я плакала, ведь тогда еще не привыкла к смерти, как к верному спутнику жизни. Когда мне позвонил МКС, сразу почувствовал в моем голосе растерянность, мне даже кажется, что надрыв его в женщинах и цеплял. Я показала мягкое брюшко, которое так легко было подцепить на крючок. Даже если он этого не хотел. Даже если так он не планировал.

Я коротко рассказала МКС про Татарстан и аварию, после соскочила с поездки в караоке – не ждите, не успеваю, в караоке не поеду, тем более мне еще переодеваться. Он спокойно сказал «Хорошо» и повесил трубку. Я даже расслабилась – крючок не успел впиться в брюшину. Чуть поцарапал пупок холодным тоном.

Припарковавшись у дома, я не сразу заметила МКС. Он вышел из незнакомой мне по виду и номерам машины друзей, направился ко мне и застал врасплох.

– Поднимусь с тобой? – закрыл он за мной багажник, откуда я достала садовые цветы, луговую герань, космею и петунью, которые мне выдали с собой.

– Зачем? – опешила я.

– Ну тебе же переодеться надо! – оценил он мой дачный вид.

– А ты мне с этим помочь решил?

– Не совсем!

– Интригуешь.

Его появление высушило слезы. Сняло усталость. Как будто не было укороченного сна, трехсот километров и нескольких шампуров шашлыка. Я понимала, что поступаю неправильно. Второе свидание подряд, когда ты не поставила точку, пусть смазанную (сорт отношений с Татарстаном это позволял), – не самое красивое поведение. Да еще и со сводным братом первой любви. Я могла удержаться от лишнего бокала, от неуместной ремарки, от меренгового рулета и даже не съесть упаковку сладкой аскорбиновой кислоты за раз. Но тут – нет. Сказал, значит, поехали. Я в секунду перестала хотеть в душ, надеть мягкую пижаму и обнять подушку. Будто организм подстраивался под ситуацию. Странно, с ночными эфирами на радио он мне так подсобить не норовил.

Тогда я вернулась после развода к маме и жила не одна. Я предупредила МКС. Его это не смутило, он зашел следом за мной в квартиру, поздоровался…а потом резво выхватил телефон из моих рук и передал моей маме.

– Извините, но телефон доставляет вашей дочери много неудобств. Сегодня выходной день. Я хотел бы, чтобы мы весело провели вечер в караоке. Давайте вы запишете мой номер, чтобы не волноваться. А ближе к утру я верну ее домой довольную в целости и сохранности, – не переставал он доставать джокеры из рукава, хотя и стоял перед нами в футболке.

Меня так впечатлила его речь, простая, сдержанная, все по делу, что я надела платье с глубоким вырезом и золотые туфли Gucci на тонкой высокой шпильке (десятые годы позволяли транслировать сексуальность, и в этом был свой цимес).

Мне пришлись по нраву друзья МКС. Семейная пара лет на десять взрослее нас, он – бизнесмен-путешественник, она – банковская служащая с обширным ареалом влияния. Тогда еще без детей, живущие для себя. Их чувство юмора располагало к себе с первой минуты. Они не задавали неудобных вопросов и сразу приняли меня как свою. Интересно, а МКС каждую с ними знакомит? Почему-то уверена, что да, и они уже привыкли к мелькающим лицам. Но как это может помешать весело провести вечер в караоке? У него прекрасно получалось копировать Высоцкого, хоть с микрофоном в руке я его представить себе не могла.

Я категорически не умела петь и стеснялась. Каким-то неведомым образом МКС удалось уговорить меня спеть дуэтом «Мой рок-н-ролл» Би?2 и Чичериной. Во время песни он взял меня за руку. Между нами случилась какая-то телесность, после которой – туман. Что это были за вспышки? Влюбленность или термоядерные взрывы на поверхности нейтронных звезд? Я не помню, касался ли он моих волос, прижимал ли к себе. Помню руку, дальше – слепая зона. Возможно, просто не стоит после пяти часов сна и стольких же часов за рулем пить четыре бокала вина?

Сразу после внезапных касаний я засобиралась, меня выталкивало домой – МКС, естественно, вызвался проводить, и мы неприлично долго и нежно обнимались у подъезда. Вино избавило сцену от неловкости, первые дворники, с рассветом заполняющие улицы, поднимали пыль в соседних проулках. Ни одной машины не проехало по широкому проспекту. Город вымер. Выжили только любовники. Казалось, даже вселенная молчала. Она вообще согласно парадоксу Ферми молчит, и мы в мириадах галактик одни…

От поцелуя меня спасло то, что в голове играла строчка из песни «Дорога в мой дом – и для любви это не место». Дорога в мой дом – и для любви это не место. Точка. И никаких «долгих путей, где заплетают волосы лентой», как поется в песне. Интересно, теперь он поедет к блондинке, что топталась на высоченных каблуках, как у меня сегодня? Или вернется к друзьям?

МКС написал через полчаса уже из дома: «Ложусь спать. Что будем делать завтра?». Я зачем-то попросилась на мультик «Холодное сердце» в кино. И он это исполнил. Правда, тот день пошел совсем не по нашему сценарию, но об этом, как и о многом другом, позже.

И то, чье сердце на самом деле холодное, откроется потом.

А ведь все начиналось нормально

В августе, когда я и надела на себя временный пояс безбрачия, меня, как и любого русского человека, заставшего на своем веку дефолт 1998-го года, знатно колбасит. На уровне тела ощущаешь грядущий кризис. В этом году добавилось и маячащее на рекламных вывесках магазинов 1 сентября, а в школу мне вести катастрофически некого. Да и собака не любит гвалт маленьких детей, потому затесаться зевакой на линейку не получится. Я даже записалась к репродуктологу, чтобы составить план по заморозке яйцеклеток, но не пошла. Отложила на некоторое время.

Плюс у меня день рождения, а после тридцати – это томительный анализ всего содеянного, что хочется вычеркнуть из своей биографии, и фантазии на тему несодеянного, а что было бы… И, вы догадываетесь, что без анализа, как я могла вляпаться в закрытый для меня космос, не обошлось, и там тоже бегущей строкой светились треклятые «если бы». Нужно сказать, что в этом году эти «если бы» конкретно размножились. Они не закончились на размышлениях, куда занесло бы меня, ошибись я дверью и отправься в художественную школу вместо музыкальной или оставь я машину на Петровке и пересядь к светскому обозревателю, например. Я вдруг подумала, а что было бы, если бы я никогда не разводилась? То есть зависла бы на начальном уровне квеста – и первом штампе в паспорте.

Мой первый брак был идеален. Впрочем, как и развод. Получив свидетельство о расторжении брака, мы забронировали столик в любимом месте, а до этого отправились гулять по пряным садам и пасекам, спрятанным за оградой Иосифо-Волоцкого монастыря. Где-то на полпути мы помирились. Зайдя в монастырскую лавку, взялись за руки. На втором бокале игристого в ресторане он снова позвал меня замуж. Я до сих пор так его и называю – святой мужчина.

Так, кстати, мы со святым мужчиной и прожили разведенные еще энное количество лет, пока реки не иссохли и страсть не отправилась мучить гормональные системы других особей. Но даже измазавшись пеплом угасшей страсти, мы потом много лет дружили, я и девушку ему нашла. С ней мы, кстати, общаемся до сих пор, вместе медикаменты грузили в рамках благотворительного проекта и собак собираемся познакомить: у нее мальчик, у меня – девочка.

Святого мужчину я встретила восьмиклассницей. Наш первый поцелуй случился на троллейбусной остановке – транспорт тогда не знал, что такое расписание, а мы не мерзли даже в морозы. Нас не единожды разбрасывало в разные стороны по жизни, курсе на втором или третьем меня снова к нему прибило случайной волной. Через год мы поженились. Молодые, зеленые, бесконечно наивные и влюбленные.

Меня часто спрашивают, почему распался тот брак. Я всегда отвечаю, что от любви. Нет, конечно, мы ссорились, бурно, шумно, но по-здоровому – не держали ничего в себе, выплескивали лавиной. Как-то, когда он очередной раз сильно опоздал к ужину со словами «уже в пути», я села в машину и уехала кататься, выключив телефон. А еще раз ключом царапнула ему по машине, когда мне написала какая-то девица, что они тайком виделись в Швейцарии, правда, она надеялась, что там зарождаются чувства, а он – чисто по-дружески.

Случались и громкие распри, например, когда мы опаздывали на церемонию вручения премии (я была финалистом). Он резко отправился мыть голову, и в итоге я бежала по эскалатору на каблуках в час пик с вечерней укладкой, орошая его и растяп, кидающихся под ноги, отборным матом. А еще однажды в Греции прямо под окнами нашей виллы стояли волнорезы, и был непрекращающийся шторм. Да и он начал храпеть, чуть раздобрев от сидячего образа жизни. Я не спала почти пять ночей, мы вызвали местного врача, и он выдал мне таблетку «лексотонила» [4 - Транквилизатор.]. Последнее, что я помню – как ела персик. Дальше все из рассказов святого мужчины: как он намочил полотенце, умыл мне лицо, уложил, а ночью не спал – подносил прядь к моему носу, чтобы проверить, дышу ли я.

И тогда случилось непоправимое, я решила, что все мужчины – такие. Такие, как мой муж. А, может, еще лучше. Спутала индивидуальный заказ с базовой комплектацией.

В нем была установлена идеальная программа ухаживания – он дарил цветы, слушал нытье и русское радио, когда мне хотелось подпеть гимну, покупал дорогие сумки, если накосячил, и привозил в аэропорт вместо бургерной. Так мы один раз, выкроив четыре дня праздников, улетели на Шри-Ланку. Всего лишь сутки в пути, зато три с половиной дня на берегу Индийского океана. Больше такого в моей жизни не повторялось – купить билеты прямо в аэропорту на ближайший рейс.

Мы еще тогда встречались и толком не жили вместе. На Шри-Ланке уже в отеле меня охватила паника. Лежа в номере, я вдруг поняла, что нахожусь в зависимости от мужчины. Даже слезы потекли, струями, что оросили всю подушку. Я отвернулась и крутила в голове: вот мы сейчас поругаемся и что мне делать? Учитывая, что праздники, билеты останутся только бизнес-классом, и то не факт. А у меня с собой денег таких нет (тогда еще не существовало мобильных приложений, с помощью которых можно было закинуть или перевести деньги дистанционно). То есть без его участия и одобрения мне с острова Цейлон домой не выбраться. Благо слезы на меня тогда действовали, как снотворное, а когда я проснулась, мы отправились ужинать на закате. Все опасения выветрились. Я доверилась.

И сделала это с такой легкостью, потому что еще не знала, что доверять опасно. Возможно, и не узнала бы, если бы в итоге мы не развелись.

Почему те отношения истлели? Я долго анализировала, крутила и так, и эдак, а потом поняла: с каждым годом совместной жизни мы становились все более разнозаряженными и разнокалиберными, оба упертые, с четкими векторами, не совпадающими в направлениях. Останься мы в сцепке, одному из нас пришлось бы выбрать чужой путь. Его абсолютно не интересовали мои книги – времени или желания прочесть он не нашел, – а тогда мне казалось крайне важным чтобы мужчина разделял интерес к делу твоей жизни. Может, поэтому меня потом зацепило, как МКС с радостью вызвался помочь мне с разъездами по футболочным делам?

Со святым же мужчиной это я ездила смотреть помещения под офисы. Это я слушала часами его разговоры с партнерами по бизнесу. Даже однажды в ночи елки с ним развозила, когда водитель ушатался, – во времена кризиса он купил вагон хвойных и организовал интернет-магазин, чтобы заработать нам на отдых в Альпах. Когда меня просят вернуться во время медитации в момент, где я была счастлива и находилась в состоянии уверенности и определенности, я представляю большой гипермаркет, где мы покупаем подставку под елку – чтобы привезти заказ покупателям в ночи. Они хотели нарядить хвойную красавицу к утру – чтобы дети проснулись и ахнули. Я чувствовала себя причастной к волшебству и семейным традициям. Что бы я изменила в своей жизни? Сбавила бы тогда градус максимализма, и понаблюдала, что бы из этого вышло.

Вообще юношеский максимализм в те времена во мне зашкаливал. И самое обидное, что не было никого авторитетного рядом, кто мог бы стукнуть меня по голове и привести в чувство. Пыталась только бабушкина соседка по даче, но она оперировала фактами, что если мужчина не поднимает руку, не пьет, как конь, и не утягивает за собой к венерологу, да еще и деньги в дом приносит – то добротный, надо брать. Я же – человек, сотканный из чувств, и взрастить в себе рацио решила только сейчас. До этого эмпирический путь познания мира казался мне ближе.

Во время первого брака жизнь разделилась на два русла – учеба и семейный быт. Я поступила на второе высшее в литературный, где мы вечерами обсуждали Данте и Джойса, читали друг другу нобелевскую речь Бродского, блуждая по переулкам, захаживали в кинотеатр «Художественный» смотреть малопонятный артхаус. В семье же я ежедневно совершала кулинарные подвиги и каталась по Подмосковью в поисках идеального места для загородного дома.