Семейная кухня эпохи кризиса

Он покосился на Маринину руку – ну, рука и рука… Почему же от вида Лениного тонкого запястья ему хочется плакать?

Кофе загудел, как ракета перед стартом, над туркой показался краешек коричневой шапки, и Марина моментально выключила газ.

– Ты сейчас поешь, или Славика подождем?

– Подождем.

Она кивнула и разлила кофе по чашкам. Не спрашивая, добавила молоко и сахар Георгию, а себе насыпала заменитель.

– Ты бы лучше приучилась горький пить, – мягко упрекнул он, – эта химия для организма не подарок. Или вообще откажись от кофе.

– Я и так уже отказалась от всего вкусного, сладкий кофе для меня – единственная отрада. Кстати, у нас в приемном отделении все, кроме меня, пьют только чай, кто черный, кто зеленый, кто фруктовый. Меня это очень устраивает – если больной пачку кофе подарит, значит, мне достанется.

Георгий не удержался и опять стащил оладушку.

– Да ешь ты спокойно! Славик придет, еще раз поужинаешь. Варенье достать?

– Лучше сметану, – сказал он с набитым ртом.

– Знаешь, я хотела поговорить с тобой. Извини, что вмешиваюсь, но не надо тебе было у Спирина денег просить. Зачем? Мы же с голоду не умираем.

Смутившись, Георгий быстро принялся за еду. Он как-то упустил из виду, что Марина трудится в той же больнице, что и Спирин. Денег он не дал, но в любом случае ситуация не должна была стать известной жене, ибо все планировалось потратить на Лену.

– А теперь Спирин носится по больнице и орет, что настоящие подвижники перевелись, все на больных только зарабатывают!

– А сам-то он на больных не зарабатывает? – поинтересовался Георгий, чтобы перевести разговор и чтобы жена не задумалась, зачем ему, собственно, понадобились деньги. – «Лексус» свой он на зарплату купил?

Марина засмеялась.

– Спирин берет – будь здоров! Но он же великий хирург, первый после бога. Он со смертью борется, жизни спасает. Поэтому может и бабки брать, и других судить. А ты из одной пробирки в другую всякую фигню переливаешь. Для тебя другие правила жизни. А сколько ты у него просил?

– Ну, я ему сказал, что готовлю вакцину в свободное время, счастье еще, что мне позволяют кафедральные реактивы использовать, могут ведь заставить на свои деньги покупать. А пятьсот рублей, говорю, не такая уж большая сумма.

– Ты просил пятьсот рублей за укол?

– Не за укол, а за весь курс. И то выборочно, если больной совсем бедный, то ничего не надо.

Марина задумчиво вытащила из ящика стола сигареты. Георгий открыл рот, чтобы начать ругаться, но она жестом остановила его.

– Как интересно, – она медленно выпустила дым, – сумма ерундовая, а Спирин между тем ославил тебя как беспринципного человека, говорил, ты хочешь последней надеждой торговать, делать бизнес на человеческом страдании. Будто сам он занимается чем-то другим! Разница только в том, что он продается гораздо дороже. Вот если бы ты сказал с умным видом, что вакцина – твоя интеллектуальная собственность и ты оцениваешь ее в пять тысяч баксов с человека, все бы, наверное, восхитились: о да, это великий ученый! И платили бы, кстати говоря, без писка. – Потушив сигарету, Марина потянула руку к оладьям, но тут же отдернула. Ей, как диабетику, предстояло наслаждаться гречневой кашей. – Нет, ну каков Спирин! По пятьсот рублей, это сколько бы в месяц получалось?

– Тысячи две, наверное.

– Хоть бы за Славикову учебу платили без напряга!

Георгию стало стыдно. Определив сына в хорошую гимназию, он больше не думал об его образовании. В будущем маячили либо крупные взятки, либо плата за обучение в институте, но он и тут полагался на жену – она что-нибудь придумает. Конечно, он слышал, как Марина, вернувшись с родительского собрания, каждый раз ругается и стонет, но все же не верил, что поборы на охрану, второй язык и подарки учителям могут нанести существенный урон их бюджету. «Идиот, нужно было давно пойти к Спирину и сказать: вакцина стоит тысячу рублей. Платите – или пошли на фиг, я другой рынок сбыта найду». И как правильно заметила жена, профессор считал бы его не беспринципным человеком, а ученым, который себя ценит.

– Знаешь, я подумала, с чего это Спирин про тебя столько говорит? – прервала Марина его размышления. – Ну, попросил ты денег, он не дал, дело житейское. Ты же настаивать не стал?

– Нет, конечно.

– Я думаю, просто Спирин тебе завидовал, может быть, сам того не понимая. Твое бескорыстие для него вроде камешка в ботинке было. Вот он и обрадовался, когда ты оскоромился.

– Неужели он и тебе на меня жаловался?

– Да нет, это мне передали. А вчера он вдруг предложил мне перейти к нему на отделение. Совесть, что ли, замучила?

– Ты согласилась? – спросил Георгий, холодея. Мало того что жена и любовница трудятся в одном стационаре, а если еще в одном отделении…

– Отказалась, конечно. Неужели я пойду работать к человеку, который моего мужа поносит?! Сказала, что у него операции большие, а я с диабетом не могу по шесть часов выстаивать. Вообще странно, что я ему понадобилась, у него своих врачей хватает… Ты сам-то будешь с ним дальше дело иметь?

– А куда я денусь?

– Ну мало ли кто распространенными опухолями занимается! Да в любую поликлинику сходи, договорись…

– Не так все просто. Во-первых, у нас много неопубликованного материала, если мы разойдемся, он пропадет. Потом у Спирина связи, выходы на фармкомитет…

– А ты уверен, что он воспользуется этими выходами? Может, ему выгоднее держать тебя в роли подпольного волшебника, владеющего чудо-средством?

– Не думаю. После того, что ты рассказала, он свинья, конечно, но не воплощенное же зло! – Георгий сыто откинулся на стуле и вытащил сигарету. Давненько они с женой не разговаривали так откровенно и так долго.

Марина поднялась мыть посуду.

– Эх, зачем судьба свела вместе двух таких честных идиотов, как мы с тобой! – в сердцах бросила она.

Глава третья

Миновав полосу темного леса, Марина спустилась к болоту и села на поваленный ствол, наслаждаясь теплым осенним солнцем. День выдался мягким, светлым, хрустально-голубое небо было покрыто сетью мелких облачков, будто там, наверху, лопнула огромная подушка и из нее высыпался пух. Болотная трава уже пожухла, стала ржаво-желтой, но некоторые кочки были красны от клюквы, и Марина предвкушала, как сейчас будет прыгать от одной кочки к другой и собирать, собирать! Болото маленькое, ей хватит двух часов, чтобы его обойти, а потом она отправится на электричку – через лес, где красные кроны сменяют золотые, а под ногами пружинит изумрудно-зеленый мох.