Мой худший друг

– Машинка постирала. Слышишь?

Поворачиваю голову, пытаясь прислушаться. И правда, пищит. Спрыгиваю на пол и, затянув пояс халата потуже, иду вытаскивать свое платье.

Перекладываю вещи в другую машинку и выбираю режим «Сушка в шкаф». На глажку времени нет. Оставаться в этой квартире дольше запланированного я не хочу. Хорошо, что платье немнущееся.

Когда я касаюсь дверной ручки, передо мной встает дилемма – возвращаться на кухню или подождать, пока платье станет сухим, здесь. Если выберу второе, то Азарин утвердится в своей правоте или, того хуже, подумает, что я струсила.

Нет уж!

Уверенно выхожу в коридор и не менее уверенно топаю на кухню, воинственно сжав руки в кулаки.

Тим так и сидит за барной стойкой. В руках телефон. Заметив меня, на пару секунд отрывает взгляд от экрана.

Я все еще зла на его слова. Ситуацию ни на грамм не отпустила, а вот он, похоже, закрыл для себя эту тему.

Без спроса лезу в холодильник за соком и, выпив еще полстакана, нервно стучу ногтями по подоконнику.

– Так встречались? – переспрашивает.

Правда, делает это так, словно читает мои мысли. Сидит, улыбается и ждет, что я вот-вот взорвусь.

– Да. Жаль, что мне пришлось переехать, а отношения на расстоянии не очень здоровая тема.

– Это смотря какие отношения. Ваши, видимо, были не особо крепки.

– Слушай, ты замолчишь когда-нибудь? Отстань от меня. У меня нет желания с тобой что-либо обсуждать.

– Правда? А мне кажется, все время, пока ты здесь, хочешь задать один очень интересующий тебя вопрос. Но боишься.

– Какой еще вопрос? – закатываю глаза и даже сопровождаю это громким цоканьем.

– Зачем я тебя поцеловал.

Азарин чуть прищуривается и успевает заметить на моем лице всю гамму эмоций, прежде чем я отворачиваюсь. А там и растерянность, и волнение, и страх, что он все это увидит.

Я же и правда задаюсь этим дурацким вопросом уже не первый день.

– Разве это был поцелуй? – смеюсь, но слышу, как надломлен мой голос. – Так, жалкая пародия.

– Звучит как вызов. Я же могу подумать, что ты делаешь это специально, потому что понравилось и хочется повторения.

– Не льсти себе, – взмахиваю рукой, все еще стоя к Азарину спиной, прекрасно слыша, что он встал со стула.

Тим делает шаг в мою сторону. Резко поворачиваюсь к нему лицом, чтобы контролировать ситуацию. Внутри закручиваются какие-то противоречивые чувства. С одной стороны, я до жути боюсь его приближения. С другой, мне безумно интересно, что за этим последует.

Почти как эксперименты по химии, только здесь я практически не могу предугадать исход. Мало знать нужные компоненты, нужно иметь опыт и неплохую интуицию.

Он надвигается, а потом возвышается надо мной неподвижной статуей. Не дотрагивается. Только смотрит. Слишком пристально.

Сердце предательски начинает разгоняться. Закусываю щеку изнутри и, наверное, громко дышу. Тим склоняется к моему лицу. Секунда, и его пальцы убирают прядь моих волос за ухо.

– Сопишь как ежик, – переходит на шепот. Теплое дыхание обжигает кожу, и я вздрагиваю. – Думаю, что машинка уже высушила твое платье. Переодевайся. Если не забыла, нас ждут. Хотя я буду не против остаться тут с тобой.

Его губы расплываются в гадкой улыбке, и все, что я могу сделать в свою защиту, это толкнуть его в грудь.

Азарин отшагивает назад ровно настолько, чтобы я могла вылезти из ловушки, в которую он меня заключил у этого подоконника. Но даже так я задеваю его плечом.

Ускорившись, забегаю в прачечную и натягиваю, к счастью, сухое платье. Мысли в голове скачут с полки на полку и никак не могут собраться в круг для анализа ситуации.

Поправляю немного растрепавшиеся волосы и, шумно выдохнув, высовываю нос в коридор. Азарин уже стоит у двери в кроссовках и толстовке. Как раз напяливает свою кожаную крутку.

Ловлю себя на мысли, что очень хочу его пнуть за все эти издевки.

Держи себя в руках, Арина!

Воинственно обхожу его по кругу и вытаскиваю свое пальто. Накидываю на шею шарф и, привалившись к стене, надеваю ботинки.

Тим наблюдает за происходящим, слава богу, молча.

Засовываю ногу во второй ботинок и, покачнувшись, начинаю заваливаться набок. Азарин подхватывает меня под локоть, а когда я вырываюсь, не удерживается от комментария:

– Расслабься, Громова, людьми я не питаюсь. Особенно такими вредными, как ты.

Как же ты меня достал! Ладно…

Смахиваю с пальто невидимые пылинки, пробегаю пальцами по колену и, вытянувшись во весь рост, резко поворачиваюсь к Тиму. Сразу привстаю на цыпочки, замечая его недоуменный взгляд.

Так получается, что он упирается спиной в шкаф. Я же касаюсь его щеки, ощущая его явное напряжение. И вот это уже интересно.

Раз. Два. Три.

В этот раз целую его сама. Всего какие-то секунды, но, как только чувствую смыкающиеся на своей талии руки, отстраняюсь. За этот миг в голове успевает взорваться атомная бомба, но я продолжаю задуманное.

– Да, я была права. Все очень и очень плохо, – вздыхаю, – нас ждут, ты помнишь?

Толкаю дверь и выхожу на площадку.

Глава 9

Тим

Мозг разрывается на наночастицы. Громова уже успела хлопнуть перед моим носом дверью, а я – в тысячный раз за прошедший час убедиться, что все пошло не по плану.

Потому что в моей голове все должно было выглядеть абсолютно иначе, хотя окончание было примерно таким же, если не брать в расчет то, что Арина сделала это из вредности. В какой момент все вышло из-под контроля? Наверное, после моих вопросов про Антошку…

Сидя в ресторане, я особо не вслушивался в Катькину болтовню. Она уже много лет звучит для меня фоном, но слух мгновенно заострялся, как только рот открывала Громова. Хотя говорила она мало. Шныряющие туда-сюда официанты меня раздражали, а вот узкие из-за близко расположенных друг к другу столов проходы раздражали официантов.

Когда позвонил Володя, я отлучился от компании минут на десять и все это время, привалившись к стеклянной стене, наблюдал, что в проходах еле расходятся два человека. У того, кто открыл ресторан, хватило денег на создание этой забегаловки, но не хватило на аренду нормального помещения.