Лапочка для Демона

Плохая была идея. Очень плохая…

Мысли у меня в голове примерно такие, а вот руки… руки вообще не согласны с тем, что идея – плохая.

По их мнению, прекрасная.

Кожа живота под моими пальцами, нежная-нежная, теплая, ее хочется гладить, трогать без конца. Целовать.

И я не могу остановиться. Наверно, впервые в жизни, отключаются панические сигналы мозга о том, что все неправильно. Что так нельзя. Она беспомощная и спит! Она столько пережила! Чего ты делаешь, скот?

Нихрена не помогает… Потому что руки сами по себе работают, гладят, не останавливаясь, от них по всему телу острыми разрядами проходит удовольствие, кайф, самый чистый, самый правильный…

Мои ладони нереально большие по сравнению с ее животом, закрывают полностью все от кромки маленьких, телесного цвета трусиков до полушарий груди.

Облизываю губы, смотрю в ее спокойное лицо. Спи, лисенок. Я тебя только… Раздену. И все. Клянусь.

Ведь для того, чтоб раздеть, нужно прикасаться? Да? Ничего криминального… Спи.

Веду выше, собирая платье до груди. На груди. Выше груди.

Ладони накрывают аккуратные холмики, и неожиданно под пальцами собираются в тугие вершинки ареолы.

Выдыхаю. Черт… Ей холодно?

Согреть, может?

«Согрей, Игорех, согрей», – ехидно шепчет у меня внутри неизвестно, откуда взявшийся поганый внутренний голос. У голоса этого отчетливые интонации моего друга Питера, надо сказать, того еще бабника и потребителя. Правда, до встречи с подругой Лисенка, Ладой.

Оскаливаюсь злобно, перебарывая в себе дикое желание еще задержаться на груди… «Согреть»…

Выше, освобождая поочередно каждую руку из плена лямок, наклоняюсь, чтоб вытащить из-под спины бежевую тряпку…

И тут меня конкретно ведет.

Лисенок одуряюще пахнет. Как тогда, в палате больничной, корицей, свежестью, сладостью какой-то вкусной и пьянящей.

Я не могу больше бороться, вот реально не могу! Это гипноз какой-то, морок! И бред, сука, такой бред!

Все это я думаю, уже наклоняясь к ней. Ниже и ниже. И утыкаясь губами в сладко и возбуждающе пахнущую кожу шеи. Лисенок от моего прикосновения чуть заметно вздрагивает, но не просыпается.

И, наверно, это даже хорошо?

Потому что остановиться я не могу. Не способен. Слишком хочется. Еще с тех пор,  как она, наивная лисичка, лежала рядом со мной в палате и пела колыбельную, стараясь успокоить. И придать сил.

А я дышал ею и кайфовал.

И сейчас я трогаю ее, целую, скольжу губами по шее, с удовольствием отмечая неосознанную реакцию  на  прикосновения.

Тонкая кожа расцветает красными пятнами от моей несдержанности, покрывается мурашками, и это еще сильнее заводит.

От дикой смеси ощущений, вкуса ее, сладкого и пьянящего,   и запаха, свеже-коричного, ведет настолько сильно,  что я буквально забываюсь.

Не думаю ни о чем. Ни о том, что будет,  если она проснется и застанет меня… Ни о том, что случится, если я… Не тормозну. Просто потому, что я не тормозну.

А она проснется.

От того, что я буду с ней делать, обязательно проснется.

Почему нет

Вот были в моей жизни сладкие женщины. Манкие, красивые, нежные, чувственные… Всякие были.

А такой – не было.

Какой такой?

Не знаю. Не могу нормально сформулировать. В голове пустота, на губах – ее вкус.

Сладкий. Сладкий! С коричным оттенком, придающим происходящему головокружительные пряные ноты. Вот потому голова и кружится. Ведь так? Это ведь не просто потому, что я её бешено хочу в данный момент?

Не могу остановиться, не желаю просто.

Платье давно отброшено в сторону, ее грудь мерно поднимается и опускается.  С ума сводит. Смотрю, как будто впервые  увидел.  Красивая, правильной округлой формы, идеальная просто. И большая, особенно учитывая хрупкую фигурку. Смотрел бы вечно.

Девчонка спит. Мирно и спокойно. А я хочу разбудить. Но не сейчас. Чуть попозже.

Пока потрогаю, поглажу. Ничего же страшного, если поглажу?

Сука, в медицине есть определение секс-отклонению, когда хочется трахать спящего человека.

Так что то, что я сейчас делаю , не нормально.

Думаете, меня это тормозит? Да нихрена!

Одним отклонением больше, одним меньше… Да похер вообще!

Провожу ладонями по коже вниз, останавливаясь у кромки трусиков… Большими пальцами – под резинку. И вниз. Тихо. Аккуратно. Неожиданно нежно. Сейчас я, как вор предельно осторожен, одно лишнее движение и… И ничего не произойдёт, но хочется медленно, ласково.

Наверно, я в этот момент на маньяка похож… Взгляда не оторвать от гладкой кожи… Мысль о сумасшествии приходит, стучится о пустые стенки черепа, И сваливает, оставляя после себя пьяную пустоту.

Я остаюсь наедине со своим безумием и голодом.

Наклоняюсь, нюхаю ее, как зверюга дикий, монстр… Сууука…

Нельзя быть такой! Нельзя так пахнуть! Нельзя так выглядеть!

В природе таких не должно быть! Потому что отбор, блять, естественный во всей красе срабатывает!

Она же беззащитная! И провоцирует, чтоб сожрать. Без остатка. Себе забрать, не выпускать из рук ни при каких условиях!