Накрываю гладкий лобок пальцами и – мягко – ниже… Охреневая от нежности кожи, от податливости. Мои пальцы кажутся грубыми когтями хищника, как только не царапают ее?
Я хочу туда же, за пальцами. Только теперь губами. Попробовать на вкус ее наконец-то…
А если хочу, кто мне помешает?
Нагибаюсь, прикасаюсь… И все! Больше ничего не помню, не соображаю, скольжу губами, сходя с ума от ощущений, небывалых, новых для меня! Неосознанно сильнее стискиваю ладонями тонкие бедра, раздвигая, давая себе возможность скользнуть пониже еще… Туда, в самую сладкую мякоть…
И тут она начинает дрожать, сначала мелко, а потом все сильнее, стонать, так жалобно, так тихо и безнадежно…
Словно понимает. что в ловушке, что не выберется теперь из лап зверя…
Я поднимаю голову, силой удерживая ее за бедра.
И рывком подтягиваюсь выше, опираюсь на ладонь прямо напротив лица Лисенка.
Она спит. В этом никаких сомнений. Спит и видит сон.
Судя по отчаянно бегающим под кожей век зрачкам, кошмар.
Ты права, Лисенок, ты в кошмаре сейчас…
Хочу ее успокоить, кладу ладонь на щеку, наклоняюсь опять поцеловать, аккуратно, чтоб притихла… Или проснулась уже, наконец.
А Лапочка неожиданно тихо стонет:
– Нет, нееееет, не надо, пожалуйста… Пожалуйста…
И я смотрю, в диком шоке, как из-под закрытых век льются слезы.
Осознание накатывает лавиной снега или, скажем, мощным пропущенным ударом партнера по спаррингу…
То есть, до озноба и ступора.
Медленно, опираясь на сжатые добела кулаки, скольжу вниз, ниже, еще ниже… С кровати, нахер!
Встаю над ней, голой, красивой. С разметавшимися по подушке огненными волосами, с кулачками, сжимающими в горсти простынь, напряженной, испуганной…
Одинокой и уязвимой.
Беззащитной.
Слабой.
И каким же скотом надо быть, чтобы…
Отворачиваюсь, не глядя, нащупываю одеяло и укрываю.
Тут самое главное, не сплоховать. Не посмотреть на нее.
Потому что в голове острое осознание своего безумия. А вот в теле…
Сука, такого стояка у меня даже в подростковом возрасте не было, когда хотелось трахать все, что не одного с тобой пола.
Не думал, что слабость и беззащитность меня так заводит.
Это же… Это просто финиш. Шок.
Шатаясь, выползаю из спальни.
С полминуты стою, мучительно потирая лицо.
Заебись… Демон, заебись просто… Нет других слов, нет других реакций.
Она там, за дверью, под одеялом… Спит. Плачет. Ей снится кошмар. Из-за тебя, Демон. Ты своими лапами спровоцировал…
Неприятно, разменяв сорокет, узнавать о себе новое. Да еще и такое.
Оказывается, ты – животное, Демон, да? Открытие…
Охеренное…
И надо бы с этим что-то делать.
Меня шатает, колбасит, трясет так, что еле удерживаю дрожь.
Неудовлетворенное тело дает полную обратку, показывая , насколько я не прав был сейчас. Не надо было уходить, надо было…
Черт… Она там лежит под одеялом. Голая. Беззащитная. Доступная. Вернуться. Просто вернуться и заставить ее замолчать. Заставить ее сказать «да», вместо «нет». Это же несложно. Она отзывалась на мои ласки, я же чувствовал!
Просто вернуться и…
Сука!
Я рычу что-то настолько грязно-матерное, что, наверняка даже дядька мой, тот еще знаток всевозможной фени, восхитился бы.
И иду в ванную.
Тело протестует, не хочет в ту сторону. Слишком далеко от нее. И неправильно.
Но я не зверь. По крайней мере, не до конца.
Душ.
Мне нужен душ ледяной. Прийти в себя. Успокоиться. Переключиться на другие дела, более насущные, чем желание потрахаться с несчастной испуганной Лисичкой.
Врубаю холодную воду, становлюсь на поддон душевой кабины… И нихера не чувствую! Нет облегчения!
Ледяная вода, попадая на кожу, становится горяченной и только добавляет градуса происходящему безумию. Закрываю глаза, упираюсь в стенку душевой сжатыми кулаками.