Все, что мне надо

Голая женщина, тяжело дышащая, распаленная, испуганная… В моих руках… Черт… Меняй диспозицию, Роман!

Но тут вопрос, как это сделать?

Сразу отпустить – не вариант. Заорет. А мне это вообще не надо. Вдруг кто-то из соседей полицию вызовет? Раньше-то вызывали, когда мои здесь устраивали вписки.

И мне потом приходилось их, придурков, вытаскивать из полиции.

Долго держать… Ну тоже, так себе вариант. Оно, конечно, приятно и даже очень…

Но, думаю, она будет против.

Поэтому делаю попытку успокоить ее и договориться.

– Не кричи, я отпущу тебя, – тихо говорю на ушко женщине, и она вздрагивает всем телом.

Черт… Я вместе с ней вздрагиваю!

Слишком хорошо, Роман. Слишком!

– Не будешь кричать?

Она что-то мычит. Я принимаю это за согласие и аккуратно начинаю убирать ладонь от мягких губ.

В ту же секунду меня оглушает дикий визг, женщина рвется изо всех сил, извивается, и я не удерживаю ее!

Она опять визжит, причем, очень даже осмысленно: «Пожар!», я хватаю и падаю вместе с ней на разворошенную постель. Придавливаю всем телом.

Закрываю рот ладонью опять, перехватываю царапающие меня руки и прижимаю над ее головой.

Она сильная, конечно, баба, спортивная, но против моих двух метров и сотки веса – без шансов, естественно.

Смотрю в ее карие, полные ужаса и ярости глаза, легко встряхиваю и сильнее, чем требуется, сжимаю запястья. Чтоб утихомирить.

– Ты чего орешь, дура? – уже рычу с досадой, – я же просил!

Она извивается подо мной, ерзает, ступнями упирается в бедра, колотит пятками по ногам.

Какая горячая и неугомонная!

Это даже заводит!

Хотя, кого я обманываю? Она меня уже завела. Еще у дверей, когда держал ее, голую, извивающуюся, теплую со сна.

– Прекрати! Не собираюсь я с тобой ничего делать! Не шуми только!

В противовес словам, чувствую, как член, уже давно вставший, упирается прямо ей в промежность.

И она тоже это, похоже, чувствует, потому что глаза ее расширяются до невероятных размеров, из них начинают течь слезы, она что-то мычит протестующе, сжимает пальчики, пытаясь достать до моей ладони.

А я, черт, оказываюсь в идиотском положении.

Потому что прекрасно понимаю, что, что бы я сейчас не сказал, как бы ни попытался ее успокоить, она не поверит.

И, стоит мне ослабить напор, сразу же поднимет шум.

А, пока я буду ее увещевать, соседи вызовут полицию. И, возможно, прекрасно зная, чья это хата, еще и журналистов.

И уже через час весь интернет будет пестреть заголовками о том, что заместитель мэра города, будущий кандидат в мэры города, подозревается в насилии над женщиной.

И это будет финал. Всему финал.

Сыновья и так мне репутацию подпортили своими выходками, а тут…

И не отмоешься, главное!

И в то же время, чем больше я лежу вот так вот, на голой, извивающейся, мягкой женщине, тем больше не хочу вставать. Отпускать ее.

Нет, я нихрена не насильник.

И даже особо не тиран, что бы по этому поводу не думали мои подчиненные… Но я нормальный мужик. И секса у меня не было уже две недели.

А она – ну очень привлекательная женщина. Есть вкус у Ромки, не отнять этого. Весь в меня.

Само собой, ни принуждать, ни насиловать я ее не собираюсь, а вставший член – это физиология, куда от нее денешься… Но если она продолжит ерзать в том же режиме, то…

Короче говоря, я этими размышлениями привожу себя в чувство и вспоминаю, что она не просто так здесь. И, возможно, имя Ромки…

– Не кричи, я – отец Ромки.

По глазам вижу, что имя это ей мало что говорит. Значит, не Ромка? Интересно…

– И Димки, – добавляю, в надежде, что хоть проблеск осознания ситуации будет. Нифига.

Мелькает мысль, что она, может, и не в курсе имени того, с кем спала сегодня, потому я продолжаю:

– Отец того парня, с которым ты трахалась сегодня ночью!

Опять ни единого осмысления.

Да что, бля, такое-то?

Я теряю терпение, потому что ее ерзание подо мной совсем уже невыносимо, член сейчас брюки прорвет, а она так трется, что я, того и гляди, как подросток, кончу, даже в женщине не побывав!

– Бля, да откуда же вас, шлюх, тащит-то к моим придуркам? – рычу, уже не сдерживаясь совершенно, потому что трахаться с мужиком и потом вообще не помнить про это – да за гранью такое просто!!!

Между тем, ситуация все больше приобретает бредово-порнографический оттенок, потому что член болит, она тяжело дышит, сверлит меня злым испуганным взглядом, слезы текут из уголков глаз по вискам вниз…

И мою голову посещает мысль! Такая же бредовая, как и вся эта тупая ситуация!