История одного расставания

Но тогда слишком больно и уязвимо было это осознавать. Поэтому я играла в маленькую девочку и папу в этом вопросе нелегально, со скрытыми договорами.

В итоге в декабре мы переехали подальше от центра. Вместе. Я внесла какую-то часть денег. А потом саботировала весь этот процесс тем, что почти перестала зарабатывать и «потеряла» клиентов. Ха. А нет денег – нет и шеринга за квартиру.

Сегодня, спустя четыре года после этих событий, я думаю, что хорошо, если в паре каждый умеет зарабатывать, как для собственной свободы, так и для отношений. Но в целом, делить оплату квартиры вполне приемлемо, и “кто платит” зависит точно не от пола, а скорее от возможностей друг друга и договоренностей. Но как же сильно мне хотелось тогда побыть маленькой девочкой, такой беззаботной, такой защищенной, чтобы всё было по умолчанию.

Чуть вперед

Я немножко перескочу в своем повествовании вперед, так как эта тема имеет прямое продолжение в следующей истории.

Весной, когда я переезжала от Джека в свое новое жилье, я попросила его помочь мне перевезти вещи. Он вызвал такси и помог со всем. А потом, уходя от меня, спросил:

– Вернешь мне деньги за такси?

Мой мир снова затрещал по швам.

Весь переезд – пару часов – я чувствовала нереальное напряжение внутри. Я не просила вызывать и оплачивать такси. И не благодарила за это. Молчала и ждала в напряжении, надеясь, что этот вопрос не поднимется и будет разрешен по умолчанию.

В конце концов, я же девушка, а он парень.

Я знаю, как тут бомбит многих мужчин, когда они оказываются в такой ситуации. Когда их дела и забота воспринимаются под фокусом: «Мужик? Значит, должен!»

Но должен – это защищающая огромную боль оболочка. Должен – это возможность. Не просить. Не замечать заботу к себе. Не благодарить за нее. Опора на то, что он должен, кажется менее уязвимой. Хотя вызывает огромное напряжение внутри. Я же нутром знаю, что ничего он не должен.

В итоге с легким «психом» я отдала ему больше денег, чем нужно. И на следующий день отправилась говорить на эту тему к психологу.

Это была полостная операция без анестезии. Я узнала, что не могу просить и благодарить, так как уверена в своей недостойности и плохости.

Просить о себе позаботиться – значит верить, что человек может этого хотеть сам. Просить – это уметь справиться с отказом. Это уметь принять при согласии. Поблагодарить – признать ценность.

Свою.

Мужчины.

Его выбора и действий. Почувствовать тепло. Себя уязвимой, его – сильным. В этом моменте.

Я ревела на сессии. Что я имею право на заботу просто так. Что он уже делал так много, а я делала вид, что не замечаю, – и тут было так много раскаяния и боли.

Вы, может, знаете, что после терапевтического сеанса рекомендуется не делать резких движений хотя бы пару дней? Я всегда плевала на это правило. И сразу после сессии позвонила Джеку.

С дикими… паузами… с комком… в горле… я начала… говорить. Предупредила, что это будет серьезный… важный разговор… и сказала:

– Спасибо… что так много и часто помогал мне.

Стояла у окна. Говорила. Все легче и легче. Через водопады слез.

На самом деле между строк я говорила: «Я замечаю все твои усилия и заботу. И испытываю благодарность. Я ценю тебя. И твои действия. И я чувствую свою ценность. Я достойна заботы».

Кто кому должен?

Когда происходят мужско-женские баталии на эту тему, кажется, что мужчины реально думают, что женщины, во главе с их мамой, обнаглевшие сучки. И совсем не ценят их, погоняя долженствованием.

А на самом деле очень больно присвоить себе свою ценность и заметить его. Сразу так уязвимо, слабо, открыто, чувствительно становится. И пугающая зависимость сразу маячит. Мол, замечу вслух сейчас его действия ради меня – и потом не смогу без него.

А в реальности?

В реальности зависимость к парню может случиться независимо от признания его ценности или восприятия заботы по умолчанию. У нее механизм глубже и сложнее. В реальности становишься сильнее и устойчивее. Когда рискуешь играть в открытую. И признавать ценность. Себя. И его.

Массажный клиент. Телесный терапевт

Я придерживаюсь в этом вопросе следующей точки зрения: такие отношения нежелательны. Но каждый делает свой выбор. И вопрос в том, как он будет с этим дальше разбираться.

Отношения могут расхерачить еще больше психику клиента. А могут и не повлиять. И вполне также могут проехаться по терапевту. Или нет.

Это жизнь. И бывают истории семей, начавшихся с формата «тренер – участник», «терапевт – клиент».

Я не была именно терапевтом Джека. Но я никогда не была просто массажистом. Я ныряла вглубь, в душу и в психологические причины напряжений с самого начала.

С одной стороны, это очень сближало. Это были погружения в самую сердцевину души. Причем не только с моей стороны. Мы оба увлеклись ежедневной копалкой-разбиралкой себя самих с помощью друг друга.

Но загвоздка в том, что не понятно, с кем вообще встречаешься. С человеком, который рядышком с тобой помогает пережить рваные раны детства, или все-таки с другим взрослым, отдельным человеком и сам, по идее, такой же?

Такой опыт кажется как будто из другой реальности. Никто и никогда так близко не подходил, не видел, не знал тебя. А тут опа – и не один в своей черной дыре.

Но это жесткое выгорание. Это реально как психотерапия круглые сутки.

Поэтому сейчас я против такого. Против отношений, где психотерапевтический процесс не прекращается.

Это могут быть самые близкие отношения, о которых захочется писать книгу.

И я пишу. Но…

Пусть в моих других отношениях будет встреча не только двух маленьких внутренних малышей, но и взрослых людей.

Говорить о себе

Так грустно и удивительно одновременно, но только пару лет назад я начала говорить. О себе. Другим.

Мне всегда было непонятно, как и зачем рассказывать о себе, свои истории из жизни. Ведь писать у меня получается лучше. Значит, молчать – правильное решение. Не засорять эфир словами-рассказами.

Внутри сидела прошивка, что моя история другим неинтересна. Мое мнение, события из жизни, переживания – это все пустое.

Вот текст – это другое дело. Его можно обыграть метафорами, и его прочтет тот, кто захочет. А слова вслух придется слушать собеседнику и утруждаться ими. Грустнота же, да?

И таки да. Первый раз я заговорила о себе в отношениях с Джеком. В один из наших глубоких и близких разговоров.

Мы сидели на кухне. Он слушал. А я просто рассказывала свою биографию. Вот эту всю свою странную биографию. Про поездки в Индию и романы с индусами, тысячи километров автостопом по разным странам, про работу на яхте и увлечение сыроедением, про переезд в деревню и дома из глины, про свое смелое, рискованное и необдуманное.

Рассказывала. И ревела только так. Навзрыд, с всхлипами, остановками в рассказах, недоверием, потом доверием и снова ревом.