Секс-вояж сквозь пространство и время. Сборник рассказов

– Ты еще столько в жизни не видела, Белка. Не пробовала. Не знаешь. У тебя еще столько всего впереди.

– А ты у меня есть впереди, Мишка?

– Конечно, маленькая. Если ты захочешь.

– Я захочу, Миша. Я уже хочу. Еще с тех сосен. А купаться сейчас можно?

– Нет. Но если очень хочется… Нет ведь никого. Пойдем?

– Пойдем!

Они сбросили на песок одежду и потихоньку зашли в море, вода была густая и теплая, ласкала их лодыжки, икры, бедра. Они поплыли в свете лунной дорожки, плыли минут пять, остановились, болтая ногами, молча трогали друг друга руками, гладили кожу, вели себя тихо; ночь окружала их тайной, только светящиеся водоросли рисовали абрисы их тел в воде. Так же тихо, не сговариваясь, они поплыли обратно, доплыли до пены прибоя, ощутили дно и соединились, сплелись в одно целое, диковинное мифическое морское животное о двух головах. Животное это било руками и ногами по воде, поворачивалось, перекатывалось, стонало, рычало, пока не выдохлось и не распалось на две части. Они обессиленно лежали на спинах, разбросав руки и ноги, омываемые легкими волнами.

– Знаешь, Бельчонок, так хорошо, что не жалко и умереть.

– Ты что! Не хочу я умирать!

– Это древнегреческое представление о счастье: умереть молодым, на пике, не изведав боли и страданий.

– Ну брось, Мишка! Ну какие страдания! Мне никогда не было так хорошо!

– Вот именно.

– Ну не буду я умирать! Я еще тебя не наелась! А ну иди сюда!

Они опять набросились друг на друга, слизывали соленую воду с кожи, пили друг друга, доставали языками до самых потаенных мест, проникали в них без всякого стыда. Белка забралась сверху, умостилась, ритмично задвигала бедрами, вонзила ногти в грудь Михаила, потом выгнулась назад, оставив на его коже красные полосы, упала вперед, впилась зубами в его шею, губами в его губы, прижала его своим телом к песку, заерзала вправо-влево, вытянула ноги, сжала их изо всех сил, отпустила и рывком откатилась в сторону.

– Все! Я наелась! А умирать все равно не хочу! И тебе не дам! Ты слышишь, Мишка?!

– Так ты, может, меня немножко любишь?

– Я тебя, Дуридома, до ужаса просто люблю. Даже сейчас вот, когда наелась. Все равно люблю. Лежу себе и люблю.

– Ты так красиво лежишь. Ноги раздвинуты. Море в тебя входит. Потом выходит. Оно тебя немножко имеет, Бельчонок. Чувствуешь?

– Ну и пусть. Тебе что, жалко?

– Завидно немножко.

– А ты не завидуй – тоже заходи. Хочешь?

– Ты забываешь, где мы. Может, именно сейчас морской бог Посейдон, притворившись морем, входит в тебя. Бог. Понимаешь? В тебя.

– Ну не нужен мне никакой бог! Идешь? Вые*и меня!

– Опять?

– Опять!

– Ну держись!

Утром будильник долго вызванивал разные мелодии, пока Михаил не остановил его. Белка еще спала, забросив руки на подушку, конические холмики ее грудей мерно поднимались. Он приник к левому соску губами, потянул его и слегка прикусил. Девушка открыла глаза.

– Ооой, Мишка, ну что ты делаешь!

– Бужу тебя.

– Ну я ни-ха-чу!

– Надо вставать, Бельчонок.

– А знаешь, что мне снилось?

– Что?

– Что мы с тобой в море… ну… это… А что это у тебя за полосы на груди?! Ты где это был, подлец?!

– В море и был, Бельчонок. С тобой.

– Так мы ж на море вечером ходили! И плавали!

– И не только.

– Точно! Я даже не помню, как мы вернулись.

– А море помнишь? Луну?

– Ну конечно! Я все помню! Ты такое со мной вытворял! А мне ни капельки не было стыдно! Бесстыжая я у тебя? Скажи. Честно.

– Это не страшно. Стыд придумали потом. Христиане. Через тысячи лет.

– Так они тут раньше совсем без стыда жили? И такое вытворяли? Все время? Тысячи лет?

– Да, маленькая.

– Ну твои греки, Мишка, они ваще! Я от них такого не ожидала!

– А чего ты ожидала?

– Нууу… что приличненько у них тут все. Боги там… богини… статуи… музеи…

– Ты разочарована?

– Да нет, наоборот, интересно так все. Интересно, чем другие люди занимаются. И как. Ну, ты понимаешь.

– Так тебе нужно в музей эротики.

– А здесь есть?!