Стыд и Секс 2

– Люблю.

– До сих пор?

– Да.

– А если я не буду у тебя отсасывать, будешь меня любить?

– Глупая ты у меня. Разве любят за это.

– А за что.

– За твой запах. За голос. За глаза. За то, как ты двигаешься. Как спишь. Как ешь. За каждый твой вздох. За всю тебя, какая ты есть.

– А когда я тебя ругаю?

– Всякое в жизни бывает. Ты вон и по заднице получала, когда было за что.

– Так приятно было.

– По заднице?!

– Да. Я так люблю, когда ты меня ревнуешь. Ты прям как тигр становишься. Я тебя аж боюсь. И хочу сразу. Теку как Снегурочка, хоть ладошкой закрывай.

– Ты лучше открывай. И пусть по ляжкам течёт. Это так красиво.

– Ну это стыдно, Мишка! Ты же никому не скажешь?

– Нет. Только видео покажу.

– Ах ты падлец!

– Ты же сама разрешила.

– Так то ж теоретически!

– Так я теоретически и покажу.

– Ааа… Ну тогда ладно. Я тоже.

– Кофе будем пить?

– Ой, я так писать хочу, что не дотерплю! Давай уже на кухне?

– Ну давай.

***

Михаил Дуридомов жил в этой квартире вместе с Бэлой уже несколько лет. Она работала главной медсестрой в Мухосранской райбольнице, а он продавал на своём сайте разные электронные и секс-гаджеты. Бизнес шёл неплохо, Михаил сделал в квартире ремонт и поменял всю мебель: в спальне стоял барочный гарнитур, а ванная была выдержана в современном ключе: сталь, хром и стекло.

Они с Белкой большую часть времени проводили в спальне; для Михаила это был полигон для испытания секс-игрушек с его сайта. Белка прошла долгий путь от угловатой стеснительной пацанки, давней дворовой подружки Михаила, до раскрепощенной рыжеволосой красавицы, которая вводила мужчин в ступор одним движением бедра при ходьбе или руки, поправляющей волосы. Она любила внимание и собирала знаки его проявления, как коллекционер редкие античные монеты, хотя никогда бы не призналась в этом Михаилу: она всегда яростно отрицала своё упоение флиртом, но, сказать по правде, Михаила она любила и никогда ему не изменяла, а его ревность пила как божественный нектар.

***

Михаил включил на кухне кофеварку, поставил на поднос кофейник, молочник, сахарницу, чашку и положил на блюдце пару круассанов, через пять минут плеснул себе кофе, сёрбнул и закурил. Вот это утро нравственное, я понимаю, без всяких там листочков. Экая дурня тебе наснилась, Майкл. Зачем тебе эти звезды Плейбоя, когда у тебя есть такая девчонка. Красавица – раз, сосёт как – два, а котлеты какие жарит! Ну что тебе ещё надо. А ничего мне больше и не надо, только бы она у тебя всегда была. Нууу… Можно ещё денег там… чтоб было на что Белку побаловать, ну да это мы и сами заработаем. Давай нашу девочку накормим. Михаил загасил сигарету, взял поднос и отправился в спальню.

– Мишка! Ну ты блин даёшь! Голый и с подносом!

– Ах прастите, маркиза! Сливок в кофей добавить?

– Это ты на что намекаешь?!

– Да ни на что. На сливки.

– А я подумала…

– Что?

– Как тогда, на море… Кофе. С твоими.

– Классно было. У тебя ещё фото такое есть в фейсбуке.

– Ты что, правда?!

– Ну да.

– И что там?

– Ну что – кофе пьешь на террасе.

– Со сливками?

– Угу.

– Госпади, ну какая я у тебя развратница! Тебе за меня не стыдно?

– Да ни грамма! Ты вот потом голой художнику позировала, так вот это было…

– Ну это же было искусство!

– Ага. А потом твоя задница была на обложке его каталога.

– Ну а в Париже же все хвалили!

– Попу?

– Картину.

– Ну я думаю. Я и сам хвалил. Только все равно чайник ему начистить хотелось. Аж руки чесались.