Стыд и Секс 2

– Удовольствия.

– Да.

– Что же тут странного. Вспомни, сколько раз ты в море кончала.

– Мишка. Я с тобой и на парашюте кончала. Так мне теперь и на самолет возбуждаться?

– Почему бы и нет. Самолет – это не только фаллический символ. Он несет тебя к морю, а море – это всегда счастье. Всеобъемлющее. Не только секс. Отпуск, солнце, соленая вода, вкусная еда. И воспоминание о том, что когда-то мы жили в море. И не было ни войн, ни политики, ни инфляции, ни голода и нищеты. И до 1984-го были еще миллионы лет.

– Так я раньше была русалкой?

– Ты была золотой рыбкой.

– Ты думаешь?

– Конечно. И сейчас по старой памяти исполняешь мои желания.

– А ты? Кем ты был?

– А я был осьминогом.

– Ну он же некрасивый!

– Ну и некрасивый. Зато у него восемь рук – чтоб тебя трогать за разные места.

– И ты… эти руки… в меня засовывал?

– Ну да.

– И в попу.

– И в попу.

– Вот подлец ты осьминожий! Миллионы лет надо мной надругался!

– Ну тебе же было приятно. Признайся.

– Ну… было. Получается, что я тебя за миллионы лет не разлюбила?

– Получается так.

– А ты этим и пользуешься! Вгоняешь девочку в краску! Прям с утра. Два раза.

– Белка. Ты, когда стыдишься, ты становишься такой красивой, такой возбудительной…

– Правда?

– Конечно.

– А помнишь, ты меня на балконе имел. А внизу кто-то шел.

– Так это public sex. Очень мощный возбудитель.

– У тебя куда ни плюнь – одни возбудители кругом.

– Так и есть. Все зависит от нашего сознания.

– Так это твое сознание виновато, что ты меня в попу?

– Ну да.

– А зачем это ему?

– То же самое преодоление запрета. Запретный плод…

– А мне сладкого захотелось…

– Скушай, маленькая, еще круассан. С шоколадом. Он, кстати, тоже приток эндорфинов вызывает.

– Нельзя! В платья не буду влазить.

– Да ерунда. Сожжешь потом калории. И через «нельзя» это будет вдвойне вкусно.

Белка долила в чашки кофе и взяла второй круассан.

– Такой ты у меня умный, Мишка. Все всегда мне можешь объяснить. Действительно, очень вкусно. Я себя иногда ощущаю конячкой, а ты поводьями мной управляешь.

– А ты брыкаешь иногда.

– Ну а как же. Ты что – хотел смирную клячу?

– Да ни боже упаси. Мустанги, индейцы, ковбои… С детства любил.

– Ага! Вот почему ты любишь меня по попе лупасить!

– Ну, иногда лошадке полезно и кнута отведать – не без того.

– Но ты же ее любишь? Лошадку свою.

– Конечно.

– Ой, а помнишь, ты в меня хвост вставлял? А по телеку как раз фильм про индейцев шел.

– Помню. Ты кончила, когда из форта выстрелила пушка.

– Чего у нас с тобой только не было. Или уже все было?

– Не дождетесь. Вам еще работать и работать над собой.