Полеты Средствами Водоплавающих

Глава XVI

Ки брела по маленьким улицам выплавленного города железных палаток. Вокруг стоял сладкий потрескивающий звук-последователь рождавшихся в деревьях и бьющихся о металл капелек. До настоящего рассвета было далеко. Впереди светлела верхушка космически кораблического сооружения.

Куда именно она попала и где в этом светлеющем огненном небе её прежний дом, Ки совсем не знала. Незнакомая печаль коснулась цветка. Но организм не распознал опасных последствий и предложил симбиоз. Взаимовыгодный союз оформился сам собой, легонько прижав чуть ниже к земле инопланетное создание.

Ки была одета в мятую ночную рубашку, покрывавшую все тело, просторную подобно огромному мешку, но не спадающую, закрепленную где-то в плечах. В следствие подобных особенностей, карабкалась ввысь она чрезвычайно красиво. Развиваясь подобно птице на ветру, силящемуся с высотой всё более поднять её в воздух и понести в колыбель человечества, объявляя по пути все неточности всевозможных расположений. Но Ки взбиралась храбро. Высота казалась ей совсем ни по чем.

Ведомая гравитацией, она спустилась на противоположной стороне вниз, пересекая таким образом здание целиком поперек. Дорога постепенно мощным потоком перестраивалась в тропинки, размыкаясь на несколько, и каждую она выбирала, не отдавая кому бы то ни было предпочтения по каким-то геометрическим соображениям. Далее вынужденные непреклонным духом сообщества, комканные дорожки сплетались в одну, образуя широкий тракт.

Не чувствуя усталости, Ки стремилась вперёд и вперёд. Её футболка-мешок притягательно порхала на ветру, задавая общий темп путешествию.

Когда-то давно ей приходилось слышать о подобных мирах, сказочно-прекрасных вечно меняющимся настроением. Дождь питал её насквозь, унося воспоминаниями в глубины собственного недостижимого дома.

Каждая из Ки из года в год покидала родное убежище, отправляясь на помощь нуждающимся. Искать приходилось долго, но этим занимались внутренние инстинкты. Проносясь общим течением, она видела миллионы потерянных миров, куда они не успели или где в них не нуждались. Не подчиняясь самой себе, Ки шагнула за пределы потока. Было особенно тепло и сонно. От мягкого предмета исходил ласковый аромат. Она вдохнула его всем существом и оставила внутри как первое воспоминание о новой жизни.

Очень долго темнота всё никак не размыкалась, но в такие минуты Ки было слишком хорошо, чтобы чему-то печалиться. Она предпочла до поры до времени ничего не предпринимать.

С ходом поры и времени Ки ощутила приближающуюся страшную запутанность и сомнения. Неопознанным комом они накатились на её свечение, в качестве рецепторов установленное вокруг.

Аккуратная на неизведанной территории, запутанность предпочла организовать терпеливую засаду. Она несколько раз покидала убежище и вновь возвращалась, выжидая подходящий момент.

Но и Ки в свою очередь не теряла времени даром. Запутанность следовало поразить первым же ходом, придать ей некую устойчивость. Выпрямить её структуру, и на радостях запутать ещё сильнее. Внушив тем самым ей собственное величие. И перед второй атакой нанести сокрушительный удар, исчезнув из поля видимости. Запутанность погубит себя своим же мечом. Путешествие оказалось следствием нехитрой распланированной трёхходовки.

Ки приблизилась к огромному озеру. Ей очень понравилось собственное отражение. Хотя нет, она немного перемотала мешок в районе поясницы.

Мир, к которому она привыкла за последние время, никак не сочетался с окружавшим. Вокруг бродили странные тени, закрытые в своей темноте. Они не замечали Ки, которая всё с любопытством разглядывала, пролетая мимо и чуть ни касаясь.

Почему-то нигде не было видно его. Она искала долго. Дороги вновь и вновь смыкались и размыкались. И каждую она проходила, но ничего не могла найти. Где?

Глава XVII

В комнате не было совсем никого. Меркурий похолодел. Он выбежал из дома вон, внимательно осмотрел всё здание, но ничего не нашел. Стоять на месте совершенно не представлялось возможным, а потому он побежал в сторону общей деревни, откуда ранее, как ему казалось, доносился вой сирен.

Бежал он очень долго, вокруг ни души и только сгустки однообразных полей, тяжелые отпечатки гусениц. В глазах тускнело, искрилось, восстанавливалось и вновь по кругу. Постепенно пришло осознание того, что бежит он совсем не к, а наоборот – от неё. Меркурию стало сильно не по себе.

В определенный момент он всё-таки развернулся и побежал обратно. Несколько минут и окончательно потемнело.

Спустя неопределённый промежуток времени Меркурий открыл глаза, укутанный со всех сторон холодной и мокрой травой. Что-то тихим шелестом пронеслось в небе. Озадаченно он посмотрел вниз: маленькое синеющее насекомое под покровом ночи предпринимало тяжелый переход сквозь его запачканную землёй руку. Следом вереницей тянулись полчища насекомых, готовых немедленно предпринять попытку набега в целях занять новую территорию, если, в свою очередь, подвиг храбреца увенчается грандиозным успехом.

Меркурий встал и быстрым шагом устремился в сторону оставленного дома. Тусклый лунный свет недалеко от крыльца мягкими переливами играл водой в ржавеющей бочке.

Внутри никого не было, лишь послевкусие мягкой постели, оставленной обитательницей в прежнем виде. Старинный кабинет на втором этаже, переделанный под библиотеку полусгнивших книг, сквозь окно освещался лучше всего. Продрогший Меркурий оставшуюся ночь решил переждать там.

Один из грубых деревянных стеллажей опрокинул ворвавшийся сквозь окно ветер. Темнеющие обложками книги рассыпались по всей площади не менее удручающего кабинета. Чуть дальше от окна, в слегка освещённой половине, скопилась основная масса.

Меркурий очистил от грязи пол у огромного дубового стола, утеплил двойным слоем подручных книг и, прикрыв дверь, мрачно лёг, укрывшись парой старых плакатов. Первый этаж, в частности комната с удобной постелью, его нисколько не прельщали. Здесь он чувствовал себя далеко от утренней неудачи. Сдаваться, конечно, он совсем не собирался. Утром он покинет здание и в спокойном состоянии отправится в путь по горячим следам.

Меркурий практически уснул, когда особо выделяющаяся своими размерами горка сваленных книг чуть покачнулась и поплыла. Первыми вниз съехали маленькие, пока не отсыревшие томики. Следом лавиной покатились огромные сборники, видимо словари, справочники, энциклопедии. Наконец, осталось только черное пятно. Следом что-то знакомо зашевелилось маленькими воронками, образуя черные подобные вихрю конструкции.

Вскоре перед Меркурием в полный рост предстала человекообразная фигура, обрамлённая неким переливающимся волосяным покровом. Они находились посреди пустого безразмерного зала. Окружающая панорама продолжала вполне закономерно перестраиваться. Постепенно впереди материализовался огромный стол, уходящий вперед в темноту. Он примыкал к сходящимся у потолка стенам почти вплотную, отводя немного места желающим.

Меркурий посмотрел вниз и без свойственного удивления понял, что окружающая действительность менялась не произвольно, а вследствие их плавного перемещения. Следом стол исчез, уступая пространство небольшой пещере, далеко впереди виднелся поблёскивающий выход. Чудище подошло к двери, обернулось и поманило за собой. Меркурий вдруг понял, что смотрит в ту же кучу сваленных книг, и видит лишь первый пробегающий луч восходящего Солнца. Нет, дверь обязана открыться, иначе зачем он здесь?

Дверь в кабинет дернулась. Сквозь просвет можно было различить будто сошедшую со старого фильма улочку. Меркурий встал и, спотыкаясь о разбросанные повсюду книги, подошёл, повернул ручку и с силой потянул на себя. Дверь не поддалась, что-то внутри мешало распахнуться. Тогда он оглянулся и увидел позади прежний мощный дубовый стол. Правда теперь он был совсем не похож на виденный в кабинете ранее при первом затуманенном взгляде. На этот раз он тянулся далеко вдаль, чернеющий, расплывающийся пропорционально глубине взгляда.

Меркурий осмотрел потолок: очевидной и главной помехой явились сводящиеся на непроглядной высоте тяжелые каменные стены. Прямоугольная дверь никак не вписывалась в специфическую арку. Попытки протолкнуть её внутрь также не увенчались успехом. Спонтанно и незаметно исчезло волосатое существо, нигде не продемонстрировав никаких отметок-помощников.

Меркурий ещё раз осмотрел комнату: книги, окно, дубовый письменный стол. В итоге – ничего полезного. Позади прогремел душераздирающий плачущий крик. Сквозь щель в комнату с улицы залетела птица. В полном отчаянии она рванулась куда-то вверх и исчезла в темноте потолка.

Что-то знакомое, но далекое подобно забытому несколько лет назад сну, промелькнуло в голове у Меркурия. Он прислушался. Что-то с диким страхом смотрело на него сквозь пропитанные ужасом линзы. Меркурий потянул себя вперед, зацепился взглядом за правый глаз рыдающей резкими порывами птицы и прорвал что-то похожее на натянутую тряпичную перегородку.

У Меркурия вырвался радостный клич. Птица – чайка! Учение Лару испытало в тот момент неоспоримое превосходство. Он бросился к щели, ветер неровными порывами, казалось, изо всех сил старался помешать выбраться наружу. Тогда чайка устремилась вверх и, на мгновение поддавшись потоку, словно уносимая бурным течением рыбка, спланировала вниз, отдавая себя манящей уличной прохладе сравнительно свежего воздуха.

Ки переглянулась со своим отражением в стеклянно-прозрачном озере. Кажется, вернулась обратно. Босые ножки медленно коснулись воды. Похожее ощущение она испытала, уносясь прочь ото всюду сковывающей клетки. Чеканно-спокойные всплески воды в полном смысле слова танцующих рук постепенно несли её всё ближе к домику.

Вскоре стройная фигура со струящимися от одежды капельками приблизилась ко крыльцу, вошла внутрь и, не оборачиваясь, на носочках пробралась в свою комнату. И зачем она потратила день на не представлявшую никакого интереса реализацию. Правда вот первые и последние минуты она бы приберегла.

Ки вернулась в уже не общий, но всё ещё предварительный поток. Стоило выбрать что-нибудь совсем иное. Задача оказалась совсем не простой: запутанность присутствовала в каждом промежутке. Тогда Ки предпочла поступить идентично первой попытке. Её расслабленное тело вынесло на пустую золотисто-сероватую улочку.

Небольшое причудливое сооружение оазисом красовалось посреди почти совсем пустого пространства. От огромного куба в сторону тянулись два небольших перпендикулярно совмещенных вытянутых прямоугольника.

С противоположной стороны куба вырвался журчащий переливающийся клич. Ки напряглась. Знакомое присутствие. Небольшое белое существо поднялось над кубом и неловко, конфузясь, устремилось вперед, держась вдоль примыкавшей дороги.

Переждав некоторое время, Ки обошла кубическое сооружение. Там оказалась не до конца запертая дверь. Из щели наружу сочилась та самая старая знакомая запутанность. Ки побыстрее с усердием потянула на себя дверь и сильно захлопнула, сопроводив резким успокаивающим щелчком.

Обрамлявшие горизонт далекие дома её внимание совсем не привлекали. В раздумьях Ки вскарабкалась на крышу куба, оттолкнувшись от торчащих перпендикулярных прямоугольников. Так она провела некоторое вновь неопределённое ни для неё, ни для Меркурия время, свесив и скрестив ноги над гранью, где располагалась дверь, и глядя на убегающую дорогу.

Чуть позади, совсем внизу, Ки не смогла разглядеть сразу, материализовался кто-то живой, следовало подползти поближе. Небольшой старик пытался припрятать огромный шар под перпендикулярные прямоугольники.

Ки повернула голову вправо, повернула голову влево. Ничего не понятно. Старичок продолжал силиться, но у него никак не получалось. В конце концов он повернулся и сел. Ки с полнейшим изумлением наблюдала. Человек заметил и, улыбаясь, протянул Ки шар, указывая на крышу куба. Ки свесилась вниз и, до сих пор ничего не понимая, приподняла предмет. Скорее это был эластичный сосуд шарообразной формы. Ки положила его недалеко от края грани и посмотрела вниз. Старик бесшумно убегал в сторону приближавшегося двора.

Ки ударила в стенку шара и тут же упала. Окружающее пространство частично исказилось. Сохраняя иллюзию грани обычного евклидового куба, оно вдруг превратилось в полукруглое. Ки попыталась отступить, но лишь покатила назад прозрачный шар.

Грань куба треснула. Ки со всей тяжестью рухнула в темную комнату. Справа внизу от неё, мрачно примкнув к одной из стен лежало спящее тело. Но Ки не могла выбраться из шара, правда постепенно он чуть уменьшился соответственно её геометрическим параметрам. Ки ничего не оставалось, как только покатить его вглубь комнаты. Дорогу преградил огромный параллелепипед, пугающий размерами. Кто-то поднял Ки и пустил катиться по столу вглубь длинного зала.

В определённый момент действие подошло к логическому завершению, параллелепипед кончился и Ки на огромной скорости свалилась вниз. Частично придя в себя, она оказалась на лестничной площадке очень старого обшарпанного дома. Слева и справа красовались оборванные двери. Послышались шаги.

На пороге правее стоял тот спящий человек из комнаты. Быстрыми шагами человек навлек на них облако пыли. Ки чихнула и тут же будто с облаком смешалась. Человек с изумлённым спокойствием ушёл, но, немного погодя, вернулся с небольшим мешочком, куда старательно сгрёб с пола все крошки Ки.

Было досадно темно и в какой-то момент даже показалось, будто она вернулась в самое начало или же никогда дальше вообще не продвигалась.

Вновь неопределённый промежуток и времени и вдруг свет. Ки выпорхнула наружу. Человек поднял вокруг очень много пыли и чихал, очевидно, силясь повторить её фокус. В какой-то момент у него получилось, но тогда же свою первоначальную форму обрела Ки.

Она выбежала вон из квартиры, из дома. И побежала вперед, не разбирая дороги, лишь бы не дышать больше пылью. Постепенно дома вокруг исчезли. Но Ки всё летела сквозь грубые деревянные срубы и далее в сторону воды. Намечался водопой. Все братья будут там, без неё не начнут. Королева семейства, прыгучая, длинная. Серебристое пятнышко на боку придавало уверенности в собственном превосходстве.

Вон из человеческой обители, скорее, ближе к корням. Только бы преодолеть высокую грубую стену! Последняя обитель, застава, переходный пункт. Нельзя натолкнуться на человека.

Она обошла дом с правой стороны, стена оказалась в поле зрения. Сквозь поднявшуюся песчаную пыль она никак не могла разглядеть дороги. Ступать следовало тихо, медленно, постепенно перебирая метр за метром.