Попытка 2007

Тротуар стал в два раза уже. Пешеходы, стараясь кого-то обогнать на привычных московских скоростях, то и дело сходили на проезжую часть, грозясь стать участниками ДТП. Вокруг, на каждом квадратном миллиметре, пестрела реклама.

Растяжки, столбы, огромные плакаты и стенды вдоль дороги – казалось, что ты рискнул и зашел на подозрительный сайт и теперь уже никогда не очистишь компьютер от вирусов. Кричащая, яркая, нелепая – эти лозунги и картинки вызывали у меня даже не зуд, а взрыв в том отделе мозга, который отвечал за ностальгические чувства. Ушедшие давным-давно с рынка марки телефонов, йогуртов, магазинов техники. Афиши старых фильмов и спектаклей. Анонс грядущего «Нашествия».

Я заставил себя закрыть глаза, чтобы не увидеть цифры в названии рок фестиваля. Потому что это все походило на тот нелепый сон, который снится после просмотра «Назад в будущее» и других фильмов схожей тематики. Только в мой фильм бюджета не подвезли, настолько он был абсурден и банален.

Пошарив позади себя рукой я нащупал ручку двери и, все еще не открывая глаза, потянул спасительную преграду на себя. Медленно пятясь, я вернулся в магазин. Только почувствовав уже не такой и неприятный запах старины, я рискнул открыть глаза и выдохнул. Внутри все оставалось по-старому. Хотя тут веками ничего не менялось, так что местечко для сравнения не подходило.

Моему мозгу срочно требовалась передышка после увиденного. А собственно, что я увидел?

Сразу всплыли нелепые образы про путешественников во времени, которые вели себя в точности, как я сейчас. Отрицание, поиск логических ответов, паника о том, как вернуться назад – так, это пока рано! – и прочие клише, собранные мной тщательнее, чем бисер на нитках умелых мастериц. Дышать. Надо просто дышать.

Я опустил голову и закрыл глаза. Отсчитал десять циклов дыхания. Затем резко открыл глаза, толкнул дверь и почти успел сказать «Господь милосердный» будучи закоренелым атеистом. На меня все с той же неумолимой реальностью смотрел проход в 2007 год.

Стая брутальных готов прошествовала мимо, глядя на окружающих со смесью скуки и презрения. Рядом пробежал мужичок, что-то громко обсуждая по телефону-раскладушке. Невдалеке слышался громкий голос, приглашающий посетить казино на Арбате.

Блять, блять, блять! Да как так-то?!

Я резко захлопнул дверь. Эта игра мне не нравится, мама, как выйти в главное меню? Внезапно меня осенила отличная идея. Старик за кассой – очевидно же, что он понимает, какого тут происходит!

– Ещё раз хлопнешь дверью и останешься в этом магазине навечно.

Стоило о нем вспомнить, как неигровой персонаж ожил. Мягко развернувшись, неуверенный в твердости своих ног из-за рассинхронизации моего восприятия действительности, я сделал пару шагов в направлении кассира. Тот даже не оторвал взгляд от газеты, словно он уже устал смотреть на людей в состоянии шока. Впрочем, мог и устать. Кто знает, сколько ещё пострадавших от, кхм, этого эффекта со временем, прошло через недра магазинчика.

– Так это… А там… – начал я не обремененную интеллектом беседу.

– Я просто наблюдатель, сынок, – продолжая смотреть в газету, будто там были фотографии обнаженной миссис Эйзенхауэр, сухо бросил продавец, – но лучше воздержись от грубостей, физической расправы и порчи имущества. А то и правда застрянешь здесь навечно.

Легче и понятнее от этих слов не стало. Единственное существо, которое могло мне помочь, оказалось просто живой декорацией театра абсурда. Решив, что смысла пытаться вытащить ещё что-нибудь полезное из старика нет, я подошел к двери в старый мир. Я понимал, что это все невозможно. Я же мамкин рационалист, черт побери. Но все же…

Я открыл дверь и почти уверенно шагнул на улицу. Не оборачиваясь, прошел несколько шагов по вполне обычному тротуару, ещё не познавшему всю мощь ежегодно обновляемой плитки. Шум машин, гомон людской толпы, запахи весеннего мегаполиса – все казалось и знакомым, и очень непривычным. Но реальность не искажалась, вещи в текстурах не застревали, графика была на высшем уровне. Мой мозг, все еще терзавшийся в сомнениях, а не сошел ли я с ума, перестал подкармливать тревожность паникой и затих в ожидании.

Непривычное количество рекламы почти скрыло собой фасады зданий. Да и дико было вновь видеть слоганы, которые казались давно забытыми, а теперь резко выскакивали из-за угла. Взглядом я старался не цепляться за что-то конкретное, но общая картина то и дело отзывалась очередным ярким приступом ностальгии. Возле афиши кинотеатра я не смог не остановиться. «Пираты Карибского моря» первая часть – ха, ведь никто не знает, что Голливуд не остановится на одной. «Человек-паук: враг в отражении», диск с которым я скопировал у друга и пересматривал много раз. Вот умели же раньше делать фильмы! Интересно, как здесь относятся к спойлерам? Впрочем, такого слова, вроде, тоже ещё пока нет.

Странные и нелепые мысли, поначалу робкие и одинокие, начали пробуждаться и становиться смелее. Глядя на лица прохожих я ловил себя на мысли, что знаю о том, что ждет этих бедолаг в ближайшие годы. Они не испытывали прелесть ожидания конца света в 2012, всемирной пандемии 2020 и даже не погрязли в недрах всемирной паутины. Интернет уже дразнил фантазии людей своими возможностями, но эра смартфонов и безлимитного доступа к пожирающим душу и время соцсетям только снилась Стиву Джобсу. Я мог бы… Я даже остановился, сразу и без остатка осознав, как много возможностей выпадает на мою грешную скромную персону. Как в том глупом меме, где попавшие во время девушки знакомятся со своими бабушками, а мальчики бегут спасать Бодрова, Цоя и других известных персон.

Я был почти всемогущим. И при этом я оставался все тем же Артёмом Серовым, средним человеком из многоликой, но серой толпы. Мозг почувствовал новый повод для паники и вцепился в него с особым пристрастием. Осознание своего всемогущества тут же обернулось уродливой стороной, ясно и четко воспроизведя сентенцию про взмах крыльев бабочки и разрушительный ураган. Каждый мой шаг, каждый взгляд и каждый вдох становился смертельным ядом для хода времени. Ведь этому нас учили все фантастические вымыслы? Наступил на жука в прошлом – и запустил фатальный для всего человечества процесс. Или нет? Или да? Рискнуть проверить? А может, трусливо сбежать и попытаться вернуться обратно?

Пока я панически соображал о своих дальнейших действиях, мои ноги приняли на себя всю тяжесть решения и понесли меня обратно, в сторону злополучного магазина. Я старался смотреть вниз и не встречаться ни с кем взглядом – не хватало еще узнать кого-то, сбросившего со своего лица груз десятка лет. Может, поэтому я не заметил, откуда передо мной появился случайный прохожий.

– Эй, дядя, ты совсем? – воскликнул парень, растянувшись на тротуаре. Одной рукой он держался за щиколотку, явно пострадавшую при падении.

– Извини, – бросил я, смиряя сумасшедший крик в своей голове «Вот оно! Вот она твоя бабочка!»

Не оборачиваясь на ругань подростка, я ускорился и почти бегом влетел в обитель старого хлама. Запах, раньше раздражающий и навевающий мысли о брошенном дачном домике, теперь радовал и приносил покой. Тишина, поразившая это место, как чумные города во времена средневековья, благостно обтекала мое взволнованное тело. Даже старик в этот раз не проронил ни слова.

Немного успокоившись я решил, что пора как-то взять себя в руки и решительно попытаться вернуться в нормальную для себя реальность. Обрадовавшись единственной здравой идее за последние полчаса, я уверенно направился к стойке с шапками. Она все также представляла собой сбор представителей нескольких эпох, дразня неожиданными возможностями. Если подумать, та черная шапка перенесла меня сюда, в 2007. А что если я возьму вот эту каску…

Нет, я же не идиот. Все равно что послушаться того странного голоса в голове, который во время нарезания колбасы настойчиво предлагает попробовать воткнуть нож себе в живот.

Я взял в руки злополучную шапку, с которой и началось это безумие. Обернувшись на кассира я очень надеялся получить от него хотя бы намек, что я мыслю в правильном ключе. Но газета все еще занимала более приоритетное место в его жизни, чем всякие недалекие посетители с их проблемами нахождения не в своем временном потоке. Ладно. Я взрослый, я умный, я справлюсь с любой проблемой. Кроме похода к стоматологу, но это не важно.

Всякое дело начинается с одного шага. Лучше что-то сделать, чем ничего не сделать. Что-то еще не менее мощное по своим философским качествам пробивалось в моей голове, пока я шел по направлению к примерочной. Ведь самое логичное, что я смог придумать – это просто повторить все действия, которые привели к весьма неожиданному результату. Хотя, кто там говорил, что делать одно и то же и надеяться на разный результат – первый признак безумия? Не важно.

Шторка закрылась за мной с позвякиванием металлических круглых креплений о металлическую перекладину. В зеркале вновь показался мой двойник, только чертовски напуганный. Ну, и чего ты боишься? Что станет хуже? Может, на самом деле ты уже в белой рубашечке с длинными рукавами пускаешь слюни и издаешь странные звуки, пока сестра готовит тебе дозу галоперидола. Или пока ты здесь примерял всякие раритеты, балки не выдержали и этот магазин оказался погребенным под высококачественным советским бетоном, а все дальнейшее это жизнь после смерти. Или… А, без разницы.

Я водрузил шапку на эту неуемную голову, которая не переставала фонтанировать гениальными, но пугающими идеями. Сейчас мне казалось, что я выгляжу невыносимо глупо, но план требовал четкого соблюдения всех пунктов. Поэтому резко вдохнув, как перед нырянием в ледяную воду, я рывком отодвинул шторку и сделал уверенный шаг в уже родные недра магазина. И вплотную уперся в чье-то тело.

– Я же сказал тебе, долбоящеру, не показываться наружу в этом позорище!

Валера, все еще обнимая свою машинку, с наигранным презрением косился на меня. Я, в свою очередь, с полным отсутствием мыслей, воззрился на него.

– Эта шапка блокирует связь языка и мозга? Артем, прием!

Валера схватил меня за плечо и сильно встряхнул. От неожиданности я не успел среагировать и чуть не свалился назад в примерочную. Но это пространство, побыв для меня транспортом во времени, настолько сильно теперь пугало, что я взвизгнул и вцепился в руку друга.

– Да что с тобой, болезный? – в шутливом тоне начали пробегать серьезные нотки. Я понимал, что если и дальше буду вести себя как псих, то придется объяснять и все, что произошло со мной за последний час. А мы все знаем, что бывает, если пытаешься рассказать о путешествиях в прошлое.

– Да просто воспоминания нахлынули, знаешь, – не блестящая речь, но хоть какие-то слова с трудом вышли из моего горла.

– Тогда пошли скорее, утопим их в бокале, – сделав вид, что поверил мне, Валера схватил меня в охапку и потащил к выходу.

Я еле успел стащить трясущимися руками с головы проклятую шапку и кинуть в сторону вешалки. Та, предсказуемо, до своего законного места не долетела и осталась лежать внизу, своими складками с укором взирая на меня. Но до чувств шапки мне дела не было. Чем ближе мы были к двери из магазина, тем сильнее сжималось мое сердце и иные органы, предчувствуя ожидаемый провал. Да, Валера подтверждал своим существованием, что мой кульбит обратно сработал как надо. Но ведь могло быть и так, что теперь мы вдвоем застряли в эре неформалов всех цветов и размеров. Я попытался оттянуть неизбежное, вырвавшись из захвата дружеских рук, но…

Дверной проем явил нам Москву образца весны 2023 года. Валера, ожидаемо, спокойно покинул ломбард и направил свое счастливое туловище в сторону нашего любимого бара. Я же, робко кидая взгляды по сторонам, будто мелкий воришка, семенил за ним. Все с этим городом было ровно так, как я оставил до посещения магазина. Мой привычный мир не рухнул, не истлел и не стал страшным местом обитания радиоактивных мутантов. Возможно, какие-то мелочи ещё проявят себя, но пока все выглядело максимально стабильным.

С каждым шагом моя уверенность начинала прибывать. Чем большее расстояние разделяло меня с безумной лавкой, тем более бредовыми мне казались события, произошедшие под сенью полуистлевшего барахла. У перехода я догнал друга, который в это время что-то искал в телефоне и даже не обратил внимания на мое параноидальное поведение.

– Все уже собрались. Хорошо, что забронировали заранее, а то опять пришлось бы в подворотне портвейн хлестать, – не отрываясь от экрана и ориентируясь на звук светофора, Валера перешёл дорогу, остановливаясь перед входом в питейное заведение, – Надеюсь, мы не сильно задержались.

– Постой, а мы разве договаривались не в другом баре?

Почти убедив себя, что все в полнейшем порядке, я вновь почувствовал неприятный холодок позади затылка. Валера уверенно потянул на себя деревянную дверь, словно ведущую в английское поместье позапрошлого столетия. На этот вопрос он странно посмотрел в мою сторону и зашел внутрь. Мне не оставалось ничего другого, как пойти за ним.

Это место совсем не походило на знакомый мне спорт-бар, который привык к нашим еженедельным забегам. Английский паб викторианской эпохи, украшенный гобеленами, подсвечниками и жутковатыми картинами вселял уверенность, что я нахожусь в рассказе Эдгара По. Мозг любезно подкинул утверждение, что все это великолепие располагается ровно на том же месте, где раньше были фанатские шарфы и телевизоры с прямой трансляцией футбольных матчей.

Валера уже занял предназначенный нам стол и теперь пытался привлечь мое внимание размахивая рукой, создавая помехи ближайшим официантам. Мне же ничего не оставалось, как пытаться делать вид, что я нормальный, и почти бодро проследовать к друзьям. Пока я шел, не мог отделаться от мысли: как много безумных людей вокруг меня также пытаются запихнуть свои психические проблемы в приемлемые в обществе рамки. Методика отвлечения паники паранойей сработала успешно.

– Не обращайте внимание, он просто, видимо, сегодня переработал. В смысле перестоял у кулера, собирая все сплетни на этаже, – уже оправдывался за меня Валера, позволяя спокойно раздеться и занять последнее свободное место.

– Да, и согласно этим сплетням здесь раньше был спорт-бар, – проворчал я, надеясь, что меня не услышат. Но, видимо, ворчу я слишком громко.

– Ты что, давно легенду Глеба не слушал? О том как он…

– Как я повредил ногу, не смог больше играть в футбол, увлекся чтением викторианской литературы и открыл этот бар? Да, хорошая история.

Рядом оказался хозяин бара, который за многие годы успел прикипеть к нашей компании. На столе появился привычный набор напитков, и мое тело вспомнило, ради чего оно здесь. Мозг же, услышав эту фразу, удалился, громко хмыкнув напоследок подобно примадонне на финальной репетиции. Он все равно был готов к тому, что его опять будут повреждать вполне законными методами, так что решил сразу покинуть свои скромные апартаменты.

Значит, «эффект бабочки» теперь не только потрясающий фильм, но и моя сошедшая с рельсов реальность. В течении всего вечера эта мысль вольготно крутилась в пустом пространстве моего разума. Иногда она сталкивалась с растущим желанием задавать странные вопросы, но я убедил себя, что лучше этого не делать. Однако, это был тот самый случай, когда искушение ломает твою гордость с громким хрустом суставов тридцатилетних людей.