Попытка 2007

– А вот чтобы вы сделали, если бы смогли попасть в 2007 год?

Неспешная беседа прервалась на секунду, чтобы друзья смогли набросать в мою сторону подозрительных взглядов. Валера так вообще закатил глаза, словно я пытал его этим вопросом весь день.

– А мы уже на той стадии, когда приходит время дурацких вопросов? Ну наконец-то, – первая отозвалась Алиса, моя надежда, опора и бесконечно терпеливая дружеская жилетка, – конечно я бы пошла на концерт КиШ. А потом бы кутила всю ночь с любимыми неформалами в парке Горького. Были же времена…

– А я бы скупил все доллары по 27…

– А я бы захватил ещё пару ящиков вишнёвого «Блейзера»…

– А я бы нашел себя и сказал бы поступать в ПТУ на слесаря, был бы сейчас миллиардером…

Тонны бредовых мыслей, подхваченных нашими слегка пьяными разумами, текли рекой. Никто не обратил внимания на внезапный вопрос от молчавшего весь вечер меня. Я как будто годами готовился к этому дню, любовно выковывая себе репутацию милого, но странненького типа. Удивительно, как много тебе могут простить, если ты обладаешь хотя бы зачатками харизмы и умело ее используешь.

Остаток вечера прошел, и слава богам. Несмотря на алкоголь, приятно разбавивший мою кровь, я всё ещё чувствовал себя ужасно трезвым. Но, переступив порог родной квартиры, был этому даже рад. Возможно упейся я вусмерть, назавтра бы ни за что не поверил в существование загадочного магазина и временного портала в 2007. Хотя и теперь в это верилось с трудом.

Я мог бы постараться убедить себя, что фантастический скачок назад был моей больной фантазией. Хорошенько поднапрягшися, я бы даже убедил себя, что мы и правда всегда пили по пятницам в гостиной аббатства Даунтон.

Но я не хотел.

Впервые в моей жизни произошло что-то настолько волнительное, что вчерашние мечты о покупке машины или отпуске растворялись в своей приземленности. Одна мысль о том, что события сегодняшнего дня реальны, возбуждала сильнее, чем самые смелые фантазии о Саше Грей, случайно оказавшейся в моей квартире по иронии судьбы. Идея воплотить то, о чем могут лишь мечтать миллионы… Но вдруг этот шанс я уже упустил? И теперь, как в классических сценариях, когда я попытаюсь найти тот магазин, на его месте будет пыльный склад или ещё хуже – очередная «Пятерочка»?

Мои внутренности скрутило вспышкой холода. Первый раз за несколько месяцев я страстно захотел закурить. Меня даже перестала пугать мысль, что это все может быть внебрачным плодом моего воображения и массовой культуры, зачатого в условиях перенапряжения на работе и сильной утомляемости. Теперь меня уже пугало, что все это может оказаться вымыслом. Хотелось вцепиться в косяк двери, чтобы не сорваться и не поехать искать магазин в ночи. Прямо сейчас. Или хотя бы выйти за сигаретами, чтобы вдохнуть холодного ночного воздуха и выдохнуть все электричество, что скопилось в моих нервных окончаниях. Но я поступил как умный, взрослый человек.

Приняв душ и бросив свое тело на заранее подготовленный разложенный диван, я закрыл глаза и попытался убедить себя, что мне необходимо поспать. Наши предки были мудры и учили нас, что все важные решения надо принимать с утра. Однако в своей мудрости они недостаточно преисполнились, чтобы объяснить, как заставить себя заснуть.

Всю ночь я проворочился с боку на бок, решая проблемы как мирового масштаба, так и личные мелочные вопросы. Я скакал с одной идеи к другой на манер циркового пуделя, подгоняемого то кнутом, то кусочком лакомства. В эту ночь передо мной во всю свою ширину раскрылась бездна моей сущности, к которой я не был готов. Да и как к такому подготовишься? Каждый раз забредая в чащобу различных фантазий, я насильно откидывал себя к очевидной мысли сначала убедиться в реальности двери в 2007 год, а потом уже строить планы. Но снова и снова приходил в себя, когда почти видел перед глазами то горы денег, то хаос и крах человечества, то великие подвиги и вечную славу. Чем ближе было утро, тем безумнее были мои грезы.

Не в силах больше бесполезно валяться в кровати, я встал и пошел варить кофе. И с первыми лучами весеннего солнца, озарившего ничего не подозревающий мир, я сделал большой глоток черного варева, со стуком поставил чашку на стол и поднял уверенный взгляд на нежную небесную синь. Я решился.

Allegro

Вы замечали, как пробуждающее к жизни тепло утреннего солнца отличается от солнца дневного? Это ласковый заряд энергии, через кожу проникающий в кровь и дальше – к сердцу – вдыхает потребность схватить весь этот мир и заставить его крутиться по вашей воле. Показать, кто здесь босс. Особенно если утром не надо бежать на работу, на ходу закидывая в себя быстрые углеводы и изо всех сил отгоняя желание бросить все и затеряться в лесах Сибири.

А утро субботы особенно прекрасно малочисленным населением метро и тротуаров. Большая часть жителей мегаполиса сдались в плен к пост эффектам пятничного кутежа. Но оставались еще неуничтожимые категории утренних пташек, таких как пенсионеры и туристы. Они наслаждались своей властью над пешеходными зонами, совершая неспешный променад по центральным улицам Москвы, не боясь быть сбитыми с ног вечно спешащими работягами.

Я стоял напротив двери в ломбард уже пять минут, позволяя праздным пешеходам огибать меня. За ночь магазин не только не растворился в моей горячечной фантазии, но стал более явственным при ярком свете солнца. Все такой же невзрачный и потрепанный, но для меня сияющий мириадами ярких возможностей. Сияющий и обжигающий. Страх, что в мои не слишком надежные руки попала такая власть нависал надо мной острым лезвием гильотины. И моя уверенность, вскормленная радужными перспективами, оказалась на поверку слабее этого сосущего под ложечкой ужаса.

Внутренние установки и тщательная подготовка не могли сладить с моей нерешительностью. Снова прокрутив в голове свой нехитрый план, как можно проверить полезность перемещения во времени, я все не мог сделать шаг в сторону двери магазинчика. Тело словно вросло в тротуар. Глядишь – скоро начнут деньги кидать, как живой статуе на Арбате. Впрочем, за что я всегда любил Москву – здесь любопытство по отношению к окружающим испытывают только приезжие и только первые недели. И даже двухметровый неоновый рептилоид не заставит их оторвать взгляд от смартфона или вынырнуть из своих мыслей. Самураи с их «есть только путь» могут лишь завидовать.

Тяжело вздохнув, я оторвал ступни от брусчатки и схватился за ручку двери, при этом ощущая всю тяжесть судеб мира на своих плечах. Неужели я решусь ради собственной выгоды рискнуть всеми этими людьми? Пробудившийся внутренний мизантроп схватил за горло мои сомнения и отбросил прочь из моего сознания. Я потянул дверь на себя и вошел в ломбард.

Несколько широких шагов и вот – мы снова здесь. Я стоял напротив вешалки, все так же украшенной ворохом разномастных шляп и шапок. Искра, буря, безумие, мои руки вновь сжимают черную ткань. Старик за кассой не проронил ни слова, когда я проверенным маршрутом направился в примерочную. Но могу поклясться, что слышал тихий смешок. Тоже мне, великий интриган.

Отгородившись плотной шторкой я проверил все, что мне казалось необходимым для первой полноценной вылазки в прошлое. Рюкзак, в котором ждала моя финансовая подушка – скорее, наволочка, но это лучше, чем ничего – спрятанные в пакет и перевязанные пачки тысячных купюр. Я не стал проверять, в каком году появились прекрасные оранжевые бумажки номиналом пять тысяч. Пока ограничимся надеждой, что хоть эти банкноты примут без особых проблем. Копия моего первого паспорта с ужасной фотографией. Я не тешил себя надеждой, что смогу сойти за семнадцатилетнего пацана. Хотя продавщица из ближайшего к моему дома алкомаркета всегда готова была меня уверять, что это так, особенно если я был свежевыбритый и выспавшийся.

Что до внешнего вида, то я будто всю жизнь готовился к такому знаменательному событию. Я совершенно справедливо считал, что джинсы и футболка со времен моего последнего года обучения в школе не имеют сноса и выглядят все также безупречно. Хотя намеки моей последней девушки довольно красноречиво уверяли, что эти вещи я мог бы и выиграть в драке с бомжами, вера в качество изделий нулевых была непоколебима.

Выдохнув, как перед погружением на глубину, я натянул волшебную эмо-шапку и зажмурился. Медленно досчитал до пяти. Открыл глаза. Снова выдохнул, снял шапку и уверенно покинул примерочную. Оставив магазину магазинное, то есть вернув головной убор на его родной насест, я, не сбавляя скорости, прошел между стеллажей, толкнул дверь и вышел наружу.

Сумерки, схватившие меня в свои объятья, заставили застыть в дверном проходе. Только что я нежился в лучах весеннего утреннего солнышка, а тут холодным ударом в скулу отхватил от осеннего промозглого ветра с дождем. Заполнившие тротуар прохожие кутались в шарфы и пытались скрыться за зонтами, но коварный ветер доставал все незащищенные участки кожи. Насыщенный запах мокрого асфальта выключил мой мозг на пару тактов дыхания.

Однако, не просто так при неполадках первым делом предлагают живительное «включить-выключить». Через несколько секунд, здраво рассудив, что остальная картина окружающего меня прошлого не изменилась, разум пнул тело вперед. Хотя моя экипировка не была рассчитана на такую погодную подставу, я решил, что чудеса и не должны происходить слишком легко. Все требует своей платы. И я очень надеялся на то, что погода будет значительным авансом с моей стороны.

Сквозь дождь и неоновые вывески я стоически высматривал нужные мне цифры. На ностальгических фотографиях того времени мне особенно сильно резали глаза прекрасные табло со стоимостью доллара. Смотрел и плакал, плакал, но смотрел. А теперь я мог не только их увидеть, но и осуществить мечту тысяч людей.

Неизвестно, почему понятие киберканк отсылает нашу фантазию к будущему. Находясь в темное время суток в центре Москвы 2007 года я просто не понимал, как тут выживают эпилептики. Яркое сияние неона смешивалось с подсвеченными билбордами и рекламными тумбами в убийственный для зрения коктейль. Даже осенний дождливый вечер терял привычное октябрьское унынье в таких кислотных декорациях. И как я мог забыть такое? Не зря же говорят, что мозг искусно орудует ножницами, вырезая все неприятное и склеивая остатки в привлекательные ностальгические воспоминания.

Среди визуального шума я смог выцепить нужное мне табло. Благо, раньше обменников было хоть отбавляй. Пробившись сквозь дождь и поток людей, я скользнул в узкое помещение и со вздохом облегчения прикрыл дверь. Но не только живительное тепло разогнало кровь в моем теле, заставив чуть ли не вспотеть под взглядом кассира за толстым стеклом. Я ощущал себя ковбоем на Диком Западе, которому стало слишком тесно в одном городе с местным шерифом. Взгляд кассира красноречиво обещал мне медленную и мучительную смерть, если я и дальше продолжу стоять и пялится на него, как на занимательный экспонат.

Путаясь в застежках рюкзака, я старался сойти за нормального человека, а не грабителя, только что покинувшего ближайший банк. Мои руки чуть подрагивали, пока я пытался нащупать заранее подготовленные пачки тысячных купюр. Время от времени я поднимал лицо на кассира и виновато улыбался, надеясь, что это немного разрядит атмосферу. Но мужчина предпенсионного возраста, в свитере грубой вязки и с усами заправского слесаря, явно не собирался отвечать любезностью. Наверное, принял меня за недалекого туриста, который отнимал его драгоценное время от разгадывания кроссворда или чтения загадочной советской литературы.

Наконец, я схватил искомое и запихнул зеленые бумажки в распахнутый зев приемника. При этом внутри меня попеременно накатывали то ледяной тайфун, то огненный шторм, испытывая порог прочности моих нервов.

Я был уверен, что в эти времена обменять рубли на доллары было куда как проще. До какой-то определенной суммы кассир мог даже паспорт не требовать. Да и сами условия внутри этих крошечных кабинок были не слишком цифровизированны. Аппарат для проверки денег есть – а что еще надо? Но я был готов услышать за окном сирену, и даже начал набрасывать сценарий, как по завету Летова «все летит в пизду».

Кассир, словно издеваясь, еще несколько бесконечно долгих секунд сверлил меня взглядом. Казалось, ему доставляет удовольствие видеть мою нервную улыбочку и слегка дергающийся левый глаз. Но эта экзекуция закончилась. Он достал пачку денег, перевязанную резинкой, профессионально стянул ее и отработанным движением положил пачку в аппарат. Тот мелодично зашелестел, быстро выдав нужный результат.

– Доллары?

Голос мужчины раздался так неожиданно, что я вздрогнул. В пересохшем горле не хватило звука, поэтому я резко кивнул, надеясь, что этого достаточно.

– Крупными?

Опять кивок с моей стороны. Никак не отреагировав на мое безмолвие, кассир потянулся к сейфу и достал оттуда вожделенную валюту. Быстро сверившись на самом обычном калькуляторе с результатом, он отсчитал сначала нужную сумму в долларах, почти небрежно положил оставшиеся деньги обратно в сейф, достал оттуда пачки с рублевыми купюрами и разбавил наличность еще не загнивающего запада нашими отечественными бумажками. Заполнив квитанцию, мужчина сгрузил все необходимое в приемник и передвинул крышку.

Я даже не пытался пересчитать полученные деньги. Схватив их, словно у меня было не больше пяти секунд, я затолкал добычу в рюкзак, кинул в кассира улыбку маньяка и выскочил на улицу под промозглый осенний дождь. Лавируя между зонтами, я бегом пересек подземный переход и пришел в себя лишь перед знакомой вывеской «Кофе хауз» через три улицы от обменника. Как и в годы мятежной юности, ноги сами меня привели в эту спасительную обитель, наполняющую меня живительной черной жижей перед всеми важными экзаменами. Я ввалился в просторный зал и чуть не задохнулся от стойкого сигаретного дыма. Ах, прекрасные времена, когда в кафе можно было курить! Шучу, конечно, нет.

Почти все диваны были заняты стайками подростков. Кто пришел на свидание, кто скрупулезно переписывал конспекты, кто просто отдыхал в компании друзей. Я немного воровато проследовал в соседний зал, гордо называемый зоной для некурящих. Это означало, что запах табака здесь не будет стоять столбом, а ощущаться тонкими вкраплениями в ароматы кофе. Впрочем, сейчас меня бы устроил даже пропитый кабак на окраинах города, лишь бы позволили мне уединиться за маленьким столиком и выдохнуть. Но здесь я чувствовал себя в безопасности, а это было уже немало после пережитого стресса. Мне все-таки не двадцать лет и из-за таких эмоциональных аттракционов деду не помешает начать принимать таблетки. Устало опустившись в глубокое кресло за столиком в самом углу, я на секунду прикрыл глаза, позволив мозгу плавать в безмятежной тишине.

– Ваше меню и специальное предложение…

– Кофе. Самый большой и черный из возможных, – почти не задумываясь повторил я то, что говорил много лет назад.

Официант испарился, оставляя меня в одиночестве некурящего зала. Теперь я мог спокойно открыть свой рюкзак, который до этого прижимал к груди, словно любимое дитя. Нервно осматриваясь, я достал деньги, что получил от кассира. Бумажки в беспорядке валялись как попало, но их было не так много, чтобы ошибиться.

Две, мать их, тысячи долларов. Даже если больше ничего не предпринимать и верить, что по возвращению деньги не испарятся, то я уже заработал за эти несколько минут больше ста пятидесяти тысяч рублей. Поверить, что вот так легко можно сколотить небольшое состояние… Я опять сталкивался со своей любимой проблемой: знать не равно верить. Впрочем, эта проблема настолько плотно поглотила меня за последние сутки, что я предпочитал просто жить в этом состоянии, а не анализировать его. Поговорить о своем подсознании и раскулачить внутренних демонов я всегда успею.

Итак, что мы имеем на данный момент? Я сижу в сетевой кофейне, некогда популярной до тошноты, а теперь едва ли насчитывающей пять заведений в столице. У меня остались деньги для обмена, а вокруг ждут десятки различных обменников. И золотое время покупки и обмена валют сейчас позволяет избегать хоть какого-то контроля со стороны государства. А значит, если все пройдет хорошо, несколько рейдов через загадочный ломбар смогут обеспечить меня на всю жизнь. Да не просто обеспечить – я смогу создать жизнь своей мечты всего за несколько дней!

Как раз к этому триумфальному открытию на столе передо мной оказался кофе. Официант удалился, даже не спросив, хочу ли я что-то еще. Его можно понять – уже в те времена шутки про осенне-весенние обострения были в ходу. А здесь какой-то великовозрастный идиот с улыбкой маньяка прижимает к груди рюкзак и чуть ли не слюни пускает, глядя в никуда. На месте парня я бы еще и менеджеру пожаловался.

Пришлось немного поумерить свою эйфорию. Я взял в руки то ведро с кофе, что мне любезно предоставили, и сделал приличный глоток. Мой чувствительный вкус, избалованный рафом и латте на миндальном молоке, который я гордо скрываю от коллег по работе, яростно запросил пощады. Но при этом черное варево, миновавшее рот и пролившееся по горлу в самый центр моего я, подхлестнуло сходящую с ума память. Прикрыв глаза, я в самом деле наслаждался горько-терпким вкусом незакрытой сессии, прогулок до самого рассвета и безумных приключений студенческих лет.

– И что, хочешь сказать, он решил покончить с собой из-за недостатка денег? Очень иронично.

– Вот и я о том же. Да ты не поверишь, какой процент самоубийств в сфере банковских служащих! Просто представь, вокруг тебя такие деньжищи, буквально в воздухе, а ты получай свои сорок тысяч и выплачивай кредиты. Но у Дениса были и иные причины.

– Да ладно. Он, конечно, всегда был скользким типом, но все эти грязные слухи…