Мое счастливое детство

Ионов Борис Николаевич, ему глаза обожгло. Видит, но очень плохо. Он сразу заиграл «Катюшу». Потом девочки грянули: «У самовара я и моя Маша», конечно, «Землянку». А мы спели «Мы летим, ковыляя во мгле…» – этакий реверанс нашему доброму американскому дядюшке.

В общем, спали в тепле и сытости. В тепле, потому что сразу надели вязаные шапочки и теплые носки. И свитер. Уж тут спи – не хочу.

Хотя многим не удалось. Непривычная еда, да в неограниченных количествах заставила нас побегать кой-куда. Да ладно. Все равно спасибо американскому человеку. Мы теперь через слово вставляли «о’кей». И хохотали, как этот дяденька. Других, таких хохочущих, веселых и здоровых мы не видели никогда.

А утром январским 1943 уже года из палаты военных тянуло ароматом необычайным. Мужчины пили чай с печеньем и курили «Кэмел».

У офицера Гладкого Константина не было рук. Это я оттирал ему замороженное лицо. Так вот, три наши девочки ему помогали. Правда, одеваться и в туалет – просили нас, а так – все сами. И кормить, и поить. Сейчас курил сигарету, а Ритка наша так важно ему ее в рот вкладывала. Да я заметил, несколько раз курнула. Во, шалавка.

А он веселый. Ногами выделывает Бог знает что, а уж чечетку. Мы все, конечно, чечеткой загорелись. И к Косте стояли в очереди и девочки, и мальчики. Что говорить-то, чечетка. В жизни это поважнее слесарного или сапожного мастерства. Уж точно. Что вы хотите, нам от 7 до 13 лет. Конечно, чечетка важнее.

И как вы думаете, кто ее бил (или бацал) лучше всех? Да шкет, Изя. Выходил так небрежно, руки в брюки и пошел. Где видел? Как учился? В общем, наша палата стала пользоваться не только вниманием, но и уважением. Вечером девочки вместе с Изей бацали и бацали. Только, к сожалению, тихо. Ходили-то почти все в матерчатых тапочках. А другой обувки пока, извините, не было.

* * *

К нашим инвалидам стали ходить деревенские. Тетеньки. А что? Приносят шамовку, сало, лук. Картошка вареная. Правда чищенная, это плохо. Сколько очистков пропадает. Изя этот вопрос обсудил с тетками. Они объяснили, что кожура картохи идет кабанчику. Так что – не пропадает. Правда, кабанчик уж точно пробежит мимо нас.

Тетя Клава все говорила с директором. Не один день. Мы уж думали – может, кого нас хочет или помочь с овощами. И вдруг все неожиданно разрешилось. Да мы не ахнули. Просто присели от изумления.

Клава, или тетя Клавдия, приехала на санях. В них – сена много, да сверху сена – вышитый коврик.

Все разъяснилось. Предложила она майору ВВС Гладкому Константину Константиновичу к ней переехать. Да не просто кабы как, а законным супругом. Оказалось, он отказывался больше месяца. Конечно, куда в деревенской жизни мужик. Совсем вроде справный, так говорят, только без рук!