Они и мы

Ну, вы понимаете, действовать тут нужно быстро. Я сразу своему в ухо ахнула, а потом уже к Мухе подступилась. А она вдруг как заорет. Просто нечеловеческим голосом. «Мол, меня хотят погубить, убить меня хотят. Дорогие гости, подсобите, паука-злодея погубите!» В общем, Паук-де меня насилует.

Короче, Мухе я крыло одно оторвала да отпустила, а мой Паучок сразу утек. Вот как жизнь-то складывается. В общем, не виноватый он. Хоть чуть было ей не поддался.

Отпустили бы вы нас, гражданин судья, – совершенно неожиданно закончила Паучиха.

Семен ничего не успел и подумать, как на стол перед ним была положена бумага.

«Именем Российской Федерации…»

* * *

Тут Семен и проснулся. Светало. Клава спала и тяжело вздыхала. «Партия мучает», – подумал Семен и пошел бриться.

Как ни странно, этот чудовищный сон внес в душу Семена полное успокоение. Он почему-то воспринял эти сновидения вполне серьезно.

«Значит, и у них, у насекомых, все не так просто. Та же ревность. Те же персоналки.

* * *

А на партбюро все были расстроены. Семен выглядел веселым и довольным. Отпускал бестактные шутки и вообще всячески развлекался. Персоналка разваливалась на глазах и закончилась, как Клавочка и предсказывала, ничем. В общем, выстрел по воробьям. Да не совсем. Клава стала замечать, что Семен ее немного сбрендил. В том смысле, что не дает вплоть до физического насилия смести паутину и гонять вообще насекомых.

Кроме мух.

Клава к врачам пока не обращалась, но стала задумываться.

Муха Моисеевна Цокотухес

Паучок (из следственного судебного дела)

Паучиха. Очень красивая

Сон в зимнюю ночь

Сталина Матвеевна, дама не молодая, но и не преклонного возраста, по вечерам ложилась спать почти всегда с плохим настроением. Правда, спала хорошо, однако со сновидениями.

Не будем темнить, сразу укажем на причину этого явления, то есть плохого настроения перед сном. Да, да, вы правильно догадались. Именно – ложилась в кровать Сталина Матвеевна уже долгие годы одна.

Все как-то не случалось в ее жизни постоянного спутника. Вначале – комсомол, где Сталина держалась строго. Может быть, поэтому и была переведена в райком КПСС инструктором. Секретарь РК КПСС был человек неглупый. И на возражения некоторых четко заметил: «Пусть хоть одна из комсомола не будет б…ю».

Сталина в райкоме интрижкам не поддавалась. Хоть и заполучила отдельную квартиру в «сталинке» с хорошим обзором: с одной стороны – на мукомольный комбинат, с другой – на туберкулезную больницу. В общем, улица Гастелло.

Да, было у нее в один из периодов партийной биографии увлечение товарищем из НИИ. Семен Семенович звали. И ей по-настоящему было хорошо. Хотя Семен испытания не выдержал, уехал в свой Израиль и затем уже из США писал ей грустные письма. Просился. Но Сталина была дама твердая и прагматичная. И отвечала в письменной же форме четко и недвусмысленно. Что, мол, там – ты хочешь сюда. А здесь – будешь рваться к своей Софочке и уже, вероятно, и к внукам. «Кому это, может, и нужно, но не мне», – констатировала Сталина свои выводы.

Тем более что теперь, в постперестроечный период, неожиданно стала она бизнес-леди. И из маленького ООО незаметно как-то выросло большое предприятие «Сталпрестиж». По торговле парфюмерией. Вином. Сырами. И прочими колониальными товарами, преимущественно французского производства.

Почему французского – Сталина Матвеевна объяснить не могла. Вроде бы даже тяги у нее к этой части Европы не было. Но вот так получилось.

И еще получилось у одинокой Сталины очень много денег. А образ жизни не поменялся. Даже на работу в свой шикарный офис на Арбате она зачастую добиралась общественным транспортом. Что позволяло ей полностью чувствовать пульс столицы. В виде резкого изменения национального состава пассажиров в метро, въедливого запаха пота, чеснока и пива – и мрачности в лицах и, вероятно, и душах так называемых москвичей.

Школа РК Сокольнического района даром не прошла. Поэтому Сталина свой уже теперь миллионный бизнес вела твердо, жестко, с полным понимаем, как говорят, параметров перспектив.

Поэтому все сотрудники – менеджеры с Оксфордом и Кембриджем, которые пытались провести разведку личной жизни Сталины «ближним боем», изгонялись ею сразу же, немедленно и бесповоротно. Да еще и без выходного пособия.

И бандиты, в разные времена наезжающие на фирму Сталины, испытывали удивление. Ибо на «стрелку» с ними приезжал какой-то тронутый молью старичок. Да на «Запорожце» первой модели. Ребята смеялись. Но это – до беседы. «Стрелки» эти обычно оканчивались быстро и бескровно. Глава бандитов жал руку старичку и давал команду: «По коням! Об этом ООО забыть. Кто полезет без санкции – будет просто зарыт в Подмосковье».

Такая вот была Сталина Матвеевна. По вечерам пила чай с травами, смотрела ТВ и протирала пыль.

А что еще делать одинокой и очень богатой женщине? Вот то-то.

В описываемый нами вечер она была расстроена не только обычным: снова спать одной, но и непредвиденным. На кухне увидела таракана. Надо сказать, что со всеми сопутствующими жизнедеятельности человека организмами Сталина справлялась лихо. Просто уничтожала их, да и все.

И увидев таракана, взволновалась. Ибо знала, только запусти. Вмиг оккупируют и кухню, да и всю квартиру. И будет квартира, как Москва. Захвачена.

Нет, решила Сталина. Сейчас спать. Уж и ромашку выпила. А завтра с утра, благо суббота, полная санация кухни, ванной и прочих мест компактного проживания тараканьей диаспоры.

Вот с такими мыслями Сталина скользнула в кровать. И почти сразу стала забываться крепким сном. Ибо давно уже заставила себя засыпать сразу. Стоит чуть дать воли, и начнут приходить в ночь и мысли, и желания. А этого – мыслей и, особенно, желаний – допускать было нельзя.

Так и заснула.

Проснулась, правда, скоро. Что-то ей в ногах мешало. Она ногами пошевелила и немного их сдвинула. Но чувствовать продолжала. Явно в ногах у нее сидел кто-то. Сталина присела и с удивлением (не со страхом, страха часто во снах не бывает) увидела силуэт, в лунном свете отливающий бронзой, золотом. В общем – силуэт. Сталина же – дама деловая. Поэтому без эмоций потребовала от неожиданного пришельца: «Кто вы и что вам надо?»

И вовсе не удивилась, увидев, что сидел в ногах у нее Таракан. Только он был больших размеров. И по-своему хорош, как отметил внутренний голос Сталины. Вернее, голос еще крепкого, подтянутого женского тела.

Таракан отливал бронзой, хоть и звался Рыжий. Да вовсе нет, он был весь бронзовый, сверкающий. И сложись у него иная судьба, был бы он на арене цирка Спартаком или в армии Александра Македонского шел смело на слонов, возглавляя фалангу. Страшный и непобедимый строй спартанцев.

Но внешность обманчива. При таком своем грозном виде, при сверкающих крыльях и бронзой отливающем брюшке был Таракан существом безобидным и деликатным. Он стремился никому не мешать. На генном уровне за многие тысячелетия осознал: животное двуногое – безжалостное, жестокое, не учитывает ничего совершенно. Куда хуже и опаснее, например, ворон. Да, ворона может склюнуть зеваку таракана, перебегающего из пункта А в пункт Б. Но она склюнула для себя. Она его, зеваку, съела. И немного стала сытее. Человек же тараканов не ест. А убивает – без разбора. Просто – раздавил и пошел дальше.

Поэтому-то тараканы и осторожны, и пугливы, и даже где-то застенчивы. Выходят из своих укромных щелей ночью. Тихонько осматривают, где и какой у хозяйки непорядок на кухне. Осторожно пытаются ей помочь по мере сил и разуменья. Тараканьего. То есть убирают крошки, подбирают упавшие на пол кусочки.

На вопрос Сталины Таракан ответил сразу. И голос его понравился. С хрипотцой баритон. Как у мужчины, который и курит в меру, и выпить может, и на стадионе поорать, и на гитаре дать что-нибудь из Высоцкого. Ох, любила Сталина такие голоса.

Поэтому и стала слушать Таракана, не перебивая. Мол, перебить всегда успею. Чего там, таракан.

Так вот что рассказал этот уж совсем неожиданный гость:

– Я к вам, Хозяйка, от нашей немногочисленной в этой квартире диаспоры. Мы ведь только с виду, мол, «таракан сидит да усами шевелит». А сами нет, все понимаем. Вот и поняли, что вы в нервном расстройстве и решили завтра устроить нам полный, так сказать, геноцид.

Сталина удивилась. Да и как иначе? Такой красивый тембр. А у кого – у таракана. И говорит вещи-то понятные. Но – таракан!

Тем не менее Таракан продолжал:

– Поэтому разрешите, мадам, я вам просто расскажу мою историю. Может быть, вы поймете и почувствуете что-нибудь. А может быть – нет, – неожиданно грустно проговорил Таракан.

– Вот, посмотрите, мадам, – и с этими словами Таракан кряхтя полез куда-то за пазуху и вытащил мятый, местами порванный лист бумаги. Синие чернила расплылись, печать стала нечитаемая, но все же можно было разобрать следующее, что Таракан и прочел тихо, но отчетливо: – «…дана Комиссариатом… дел РСФСР Таракану Рамзесу Исааковичу[2 - Тараканы, ? proros, все зовутся Рамзесами. Как в Северной Корее все – Кимы. У Тараканов это повелось с незапамятных времен, когда при вскрытии гробниц фараонов в сосудах со священной пищей были обнаружены тараканы тысячелетней давности. Тараканы по интернету тут же об этой новости узнали и решили считать, что их Бог – фараон. Это было, кстати, и почетно, и где-то даже покрыто флером мистической таинственности. Пирамиды хранят свои тайны. А тараканы – обитатели пирамид.] в том, что обвинения его в пародировании Отца народов и Друга здравоохранения… за отсутствием состава…»

Далее все было замыто, запачкано и покрыто слоем жирных пятен от сливочного, подсолнечного масел, а также свиного сала.

Таракан справку осторожно расправил.