Дорога старателя

За время, проведённое в этом месте, у меня накопилось слишком много вопросов, на которые я не могу дать ответ. На некоторые из них ответ даёт это место. Быть может он, тот, что зовёт меня, может он знает. Может поэтому зовёт. Хочет рассказать обо всём. Может он, потерявшись здесь, нашёл ответы. Ему нужен тот, кто вытащит его отсюда. Мне нужен тот, кто даст ответы. Неужели мы обязаны с ним встретиться. Неужели это нужно в равной мере нам обоим. Не для того ли он сам пришёл в это место. Разве не для этого блуждал здесь. Сколько новых вопросов задаёт это место. Сколько даёт оно ответов на старые вопросы.

–

Движение. Я чувствую чьё-то движение. Чужой запах. Запах, появившийся совсем недавно, пробивший ноздри. Я распознал его среди вони только сейчас. Запах старости. Отвратный и пугающий, запах смерти. Кто-то рассекает туман. Слышны частые, судорожные шаги. Лилипут. Он кинул взгляд прямо мне в глаза, пробегая своими кривыми маленькими ножками очередной круг. Он взглянул лишь на секунду. Блеснул чёрными глазами, лишёнными белков, в которых отразился мой ужас. Я успел заметить, что его угрюмое, злое лицо, усаженное морщинами и шрамами, расплывается в дикой улыбке, обнажая острые, сколотые зубы. Он, не замедляя бег, резко прыгает на меня, оттолкнувшись четырьмя конечностями от земли, вмиг оказывается у меня на плече. Вонзается острыми ногтями в горло, заливаясь громким скрипучим смехом. Я руками пытаюсь сбросить его с себя, но мне не достаёт сил. Лилипут слишком крепко вцепился в мою шею и не позволяет даже вздохнуть. Пытается задушить. Выбивает из меня последние остатки трезвого разума. Он зубами прокусывает мою раздувшуюся, наполненную кровью артерию и начинает пить кровь, впрыскивая в меня густую, дурманящую желчь. Он с туманом заодно. Он хочет убить меня. Хочет убить здесь, в этом месте. Хочет убить меня навсегда. Я падаю на колени, вставив локти вперёд. Плюю кровью, не понимая, что со мной происходит. Всё, что было до этого момента, я помню смутно. Отрывками. Я ладонью закрываю рану на шее, из которой брызжет кровь неестественного цвета. Что я здесь делаю? Зачем я здесь? Крик. Его внезапный крик напомнил о себе и заставил забыть о ране. Разве не ты сюда пришёл? Разве не сам захотел прийти сюда тогда? Ты пришёл совсем один. Чего ты ждал? Лилипут, нервно смеясь надо мной, медленно исчезает в тумане, не сводя с меня своих ужасных чёрных глаз.

Я дам ему то, чего ему так хочется, что так нужно ему. Во что он так неистово верит. За что он готов бороться, терзая и мучая себя истошным криком. Только поэтому я готов ему подыграть. Я готов и сам поверить в его игру. Готов чувствовать так же, как он. Только поэтому я иду дальше.

Пока я шёл, мои мышцы совсем истощали и потеряли былую силу. Руки превратились в сухие прутья. Щёки впали, чёрные круги под глазами разрослись так сильно, будто что-то тяжёлое постоянно тянет их вниз к земле. Вид мой теперь сравним с видом тяжело больного. Что бы увидеть себя такого здесь, мне не нужно зеркало. Я могу без труда пальцами пересчитать все рёбра, а живот словно впивается в мой позвоночник. Я так быстро превратился из молодого юноши в старика, что кажется прошла целая вечность, а я всё ещё не нашёл ни его, ни ответов на то, почему он пропал здесь. Сколько ещё предстоит мне бродить по этой гнилой земле. Сколько ещё я смогу продержаться в этом месте. Я не знаю. Мысли о том, чтобы покинуть это место уже, кажется, навсегда ушли из моей головы. Никаким желаниям не вернуть меня назад. Они просто исчезли. Забылись мной.

–

Вонь. Трупная вонь. Теперь она не опустошает желудок. Я здесь уже долго. Уже привык к зловонным ароматам. Человек. Человеческий труп. Он лежит на каменной глыбе. Лежит неестественно, странно. Его грудь разорвана до лопаток чьей-то мощной пастью. Видны следы зубов. Внутренние органы разодраны, они валяются, словно куча отходов. Зверь явно сделал это не из-за необходимости. Все органы, кости, мясо, всё, хоть и растерзанное, рядом с ним. Столп холодного пота. Дрожь. Неужели это он? Неужели я так долго шёл, чтобы найти его таким? Не успел. Не спас его. Лицо трупа изуродовано так сильно, что я вижу его пожелтевший череп. Я не знаю кто он. Не знаю, почему он здесь. Не знаю, кто мог бы сотворить с ним такое. Не хочу верить, что это он. Почему он молчит? Почему замолчал именно сейчас? Сейчас я хочу слышать его стон, хочу надеяться, что могу ещё найти его, спасти. Нет. Это не может быть он. Он бы смог защитить себя. Не дал бы себя разорвать. Не в этом месте. Хотя бы не здесь. Я надеюсь, что это не он. Труп останется здесь гнить. Будет гнить вечно. В этом месте никто никого не хоронит. И я сам оставлю его нетронутым. Все, кто попал сюда, остаются навсегда. Все. Даже мёртвые.

Отчетливое видение ненадолго прервало мой путь. Снова этот силуэт. Небольшой женский силуэт. Она сражается с безумным зверем. Злым, яростным зверем. Пытается отбиваться. Пытается гордо и дерзко. Отвечает на его удары. Он не чувствует её атак. Не замечает их. В пылу схватки сверкают их глаза зелёными полосами угасающего, еле различимого света. Он атакует не прекращая. Терзает и ранит. Открывает куски. Ее силы почти на исходе. Злость и безумие зверя постепенно исчезают. Его ярость постепенно сменяется отреченностью. Он словно ничего уже не видит. Он равнодушен. Холоден ко всему. Он душит её. Она пытается отбиваться, пытается сделать ему больно. Пытается ранить его, сделать хоть что-то, что могло бы вернуть ему чувства. Пускай лишь злость и ненависть. Пускай пока лишь их. Они пробудят в нем хоть что-то. Она пытается спасти его. Пытается, но он уже ничего не видит. Бесполезно. Он ничего не чувствует. Свет жизни в её глазах утихает. Медленно гаснет. Пустые, безучастные глаза зверя, не выражают ничего. Абсолютно ничего. Это страшнее. Он просто душит её. Без единого чувства, без единой эмоции внутри. Не обращает внимания даже на редкие слёзы, появляющиеся на её щеках. Он не знает, почему это делает. Не знает, почему ничего не чувствует. Я помню этого зверя. Помню. Знаю его. Забывшийся зверь, не признающий своих инстинктов, не подчиняющийся им. Она пыталась обнять его, когда он напал, пыталась прижать к себе, что бы он забыл свою ярость. Это его не остановило. Каким отвратительным он стал. Каким мерзким стало его лицо. Злость и ненависть укрепились в нём. Он всё забыл. Он просто обезумел. Но разве виноват он в том, что забыл себя. Никто его в этом не обвинил. Даже она. Она просто хотела, чтобы он вспомнил. Он не вспомнил. Он не пытался вспомнить.

Она? Неужели она лежала там, на камне? Неужели это он так беспощадно растерзал её? Неужели он мог бы такое сделать с ней. Зверь, который раньше был её защитником. Неужели, он способен на такое. Как мог он так забыться. Как мог он забыть её. Она была для него всем. Что стало с её зверем? Что так его изменило? Что заставило загрызть того, кого он любил? Наверное, она бы ответила. Наверное, она знает. Возможно, хотя бы догадывается, может предположить. Но если там лежит действительно она… Нет, это не может быть она. Она не слабее этого зверя. Она не дала бы ему себя задушить. Я хочу найти её, хочу знать, что зверь не сделал этого. Хочу уйти отсюда, чтобы найти её. Его стон, гремящий с былой силой, прервал мысль о возвращении. Я закрываю уши, чтобы не слышать его. Хочу хотя бы ненадолго предаться этой мысли. Хочу подумать о ком-то, кроме него. Разделить и понять чувства другого. Я знаю, что уши закрывать бесполезно. Он кричит не в уши.

Зверь. Тот самый зверь. Он здесь. Настоящий. Я обнаружил его, как только развеялось видение. Он лежит совсем один. Пытается подняться. Пытается и сразу падает. Он то скулит, то воет. Его взгляд по-прежнему отреченный, каким был в той схватке. Он не понимает, где он. Его лицо стало ещё уродливее. Он гниёт и разлагается. Гниёт, не в силах что-либо с этим сделать. Насколько же он мерзкий. Всё в нём отвращает меня с такой силой, что нет ни малейшего желания помочь ему, ни единой мысли об этом. Нет ни капли сострадания. Он сам виноват. Пускай теперь гниёт. Пусть расплачивается за всё. Он заслужил. Теперь он похож на грязную скотину, уже не способную нападать. Совсем не такой, как раньше. Не потому ли он срывался, цеплялся когтями и грыз её, каждый раз обнажая свежие раны, что хотел скрыть своё гниение и трупную плоть, висящую поверх скелета. Боялся, что в спокойном пребывании с ним, она заметит, как сильно он гниёт. Он получил то, чего добивался. Теперь она никогда не увидит его таким. Жалким и немощным, лежащим в грязи и покрытым гнойными язвами, под скальными камнями, которые он сам сюда притащил. Надеюсь, она сумела вырваться. Сумела убежать. Я уверен в этом. Измотанный, он даже не стал бы её преследовать. Он стоял на месте. Остался один на один со своей слабостью. Остался гнить и разлагаться. Я уверен. Я очень хорошо его помню. Только этим всё могло закончиться. Я уверен. Сейчас я отчётливо их вспомнил. Пускай и она забудет своего зверя. Пускай её старые раны не напоминают ей о нём. Пусть он лежит здесь, укрытый туманом.

–

А может это и есть он? Неужели он даёт ответы? Ответы, которые заставляют остаться здесь. Ответы, которые не дают покинуть это место. Он хочет, чтобы я шёл за ним. Хочет, чтобы я шёл, не оборачиваясь. Хочет, чтобы не возвращался. А может он хочет меня запутать? Может хочет, чтобы я заблудился? Может и он с туманом заодно? Может он и есть туман? Может зовёт лишь для того, чтобы я потерялся. Хочет, чтобы я вечно блуждал в этом месте. Нет. Нет. Он не может так со мной поступить. Не может. Он сам здесь застрял. Потерялся в этом месте. Ему всего лишь нужна моя помощь. Он всего лишь хочет, чтобы я его нашёл. Его боль не может быть фальшивой. Его крик фальшивым быть не может. Его терзает это место, и я это чувствую. Я найду его. Я не поверну назад.

–

Снова эти тени. Женский силуэт, зверь. Да. Она убежала. Смогла выбраться из его когтистых лап. Он не идёт за ней. Стоит с пустыми глазами. Глядит в никуда. Зелёные глаза. Те самые, что ничего не выражают. Те самые, пустые глаза. Он падает. Не понимает, что произошло. Он не может этого понять. Он всего лишь зверь, захлебывающийся своей яростью и кровью, сочащейся изо рта.

–

Мои ноги всё глубже проваливаются в грязь. Я чувствую топь болота. Да. Должно быть это болото. Вонь серы въедается в ноздри сильнее. Я пробираюсь. Прикладываю огромную силу, чтобы идти дальше. Иду сквозь это болото. Оно меня не остановит. Я не увязну в нём. Я смогу идти дальше. Смогу найти его. От усталости кружится голова. Я еле перебираю ноги. Глаза теряют фокус. Всё размыто. Я не могу различить ничего, даже своих ног. Разве что эта огромная гора. Прямо передо мной. Не даёт пройти. Нависает. Кто-то словно смотрит на меня с высоты этой горы. Кто-то очень важный. Может это он заставляет тело слабеть. Я падаю лицом в болото, не закрывая глаз. Глотаю густую воду, пытаясь вдохнуть. Даже не пробую встать. Я слишком устал. Устал настолько, что готов прекратить свой путь здесь. Готов сгинуть в этом зловонном болоте. У меня уже нет сил идти. Я не хочу постоянно видеть тени тех, кого я уже видел прежде. Тех, кого я знал. Не хотел бы вспоминать их, пока я здесь. Слишком сложно идти к нему и видеть их всех на пути. Слишком сложно его искать. Я устал. Я больше не хочу бороться. Не пошевелюсь. Отдамся этому мраку. Отдамся этой тьме. Так хорошо и спокойно. Все чувства забываются. Нет даже страха. Им на замену приходит чувство умиротворение. Я словно исполнил все свои планы. Я словно нашёл его.

Сильные пальцы крепко вонзились в моё плечо. Рывок. Мгновенный, резкий рывок. Он вырвал меня из трясины болота. Вырвал из тьмы в один момент. Это он. Я чувствую его руку. Ощущаю на себе его взгляд. Его пристальный взгляд. Все поганые чувства вернулись так же быстро. Как только он рванул, вернулись. Он словно встряхнул меня и пробудил их, спящих внутри. Я снова стою перед ним. Снова чувствую мощь исполина. Я знаю, чего он хочет. Чувствую. Хочет, чтобы я взглянул на него. Хочет, чтобы принял от него своё спасения. Нет, благодарность ему не нужна. Я боюсь смотреть в его глаза. Боюсь увидеть в них осуждение. Боюсь всё так же сильно. Страх сжимает лёгкие. Сердце стучит быстрее, словно содрогается при каждом ударе. Я должен посмотреть в его глаза. Я чувствую вину перед ним. Не знаю почему. Чувствую, что виноват. Он словно вырвал меня из того злого места. Я не ощущаю тумана, не чувствую вони. Но я до сих пор слышу его голос. Крик стал спокойнее. Мне показалось, что сейчас крик не рвёт ему глотку. Сейчас крик не раздирает его душу. Неужели я должен посмотреть в его глаза! Неужели от этого будет спокойнее тому, кого я ищу. Если это так, я должен это сделать. Должен преодолеть страх.

Зелёные глаза. Добрые зелёные глаза. Мои добрые глаза. Я вижу себя в нём. Он не осуждает. Он не показывает своей власти. Не показывает презрения. В его добрых глазах только понимание и желание помочь. Нет, он уже не исполин, уже не кажется таким властным, как прежде. Его взгляд уже не давит на меня. Я не смотрю на него снизу вверх. Он стоит прямо передо мной. Он равный мне. Он не считает себя выше. Я сам себя обманывал. Сам навеял себе страх. Он лишь хочет помочь. Он уже помог. И я приму его помощь. Приму, как считаю нужным. Я должен идти дальше. Разве он вытащил меня из мерзкого болота, что бы я навсегда покинул это место! Разве он спас меня для того, чтобы я снова ушёл, а после вернулся и начал путь сначала в ещё большем отчаянии! Нет. Я продолжу идти. Он дал сил. Не только спас, но и позволил забыть страх. Дал почувствовать себя равным ему. Теперь я точно найду его. Он зовёт меня с прежней силой. Зовёт, но я чувствую, что в его крикет что-то поменялось. Его крик, терзающий меня, словно стал немного легче. Он все ещё разрывает мою душу, но теперь в нём точно что-то поменялось. Или это лишь туман немного рассеялся на время? Возможно, это лишь туман.

–

Что я делаю здесь, в этом нескончаемом мраке? Почему не хочу уйти. Почему не возвращаюсь. Я бы мог забыть его. Я бы нашёл что-то, что заглушит его крик. Почему я до сих пор здесь? Там, откуда я пришёл, всё ненастоящее. Минутное. Нет ничего вечного. Ничего. Может здесь я ищу совсем не его? Может я ищу бесконечность. То, что нельзя разрушить. То, что не прекращается, не останавливается. Здесь всё застыло. Смешалось прошлое, настоящее и будущее. Здесь вечно всё. Всё останется здесь навсегда. Все останутся здесь навсегда.

–

Глаза. Глаза смотрят в мои. Внимательно смотрят. Смотрят внутрь меня. Словно хотят понять меня. Словно хотят полностью меня узнать. Узнать то, чего я и сам не знаю, или, возможно, когда-то забыл. Эти глаза не отрываются от моих. Я чувствую их интерес. Им интересно, почему я здесь. Интересно, что со мной. Я вижу в них недоумение. Я вижу, что они ничего не понимают. Я смотрю в свои глаза. Я хочу понять себя. Хочу понять, что именно заставило меня вернуться сюда. Хочу вспомнить, как в первый раз попал в это место, когда оно уже стало таким мрачным. Я смотрю в свои глаза и не вижу ответа. Я просто смотрю в них. Уже бездумно. Так долго я смотрел в них, что теперь вижу лишь пустоту. Вижу только их опустошённость.

Я забыл почти всё. Забыл, как сюда попал. Забыл, что привело меня сюда. Забыл то, что нашёл здесь. Я себя ненавижу. Ненавижу за это. Я полностью забыл. Случайно я снова вырвал это из своей памяти. Я попытаюсь это все восстановить. Попытаюсь. Я хочу растерзать за это своё лицо. Сколь многое пропало. Сколь многое исчезло навсегда. Я ненавижу себя за это. Я готов убить себя. Всё то, что было так дорого. Память. Ты никогда не заслужишь моего прощения. Ты идиот. Если ты не вспомнишь, если не восстановишь всё то, что забыл, я задушу тебя. Задушу тебя сам. Забыл многое, о чем хотел тебе рассказать, забыл, по своей глупости. Урод. Я тебя ненавижу. Ненавижу тебя за всё. Ты. Ты всегда рушишь мои планы. Ты мне не нужен. Как бы я хотел избавиться от тебя, ублюдок. Волк ещё ближе. Я хочу убежать с ним. Хочу забыть этого идиота. Хочу убить его. Не зови меня. Никогда больше не зови. Я искал тебя, а ты просто ошибался. Ты делаешь так, что я забываю, где был, забываю, куда шёл. Я ненавижу тебя.

–

Вздох оторвал меня от мутного отражения в болоте. Я оглядываюсь. Замечаю вдали рыбака, стоящего на разбитом корабле и забрасывающего удочку, в надежде на улов. Его корабль, обветшалый и поломанный, стоит далеко от болота. Человек на корабле пытается поймать рыбу, но здесь её нет и не может быть. Останки корабля утопают в грязи. Подходя ближе, я вглядываюсь в рыбака. Он напомнил мне старого друга, с которым мы когда-то хотели так же рыбачить с палубы несущегося по волнам корабля. Я со всех ног бегу к нему, пробираюсь сквозь дыру в трюме. Поднимаюсь по разваливающимся подо мной лестницам. Забегаю на палубу. Его нет. Он только что был здесь. Я отчётливо видел его, стоящего на корме. В надежде найти его снова, я замечаю рядом такой же прогнивший корабль. И ещё один. И ещё. Их здесь полно. Целое кладбище гниющих кораблей. Вот он. На мачте. Снова забрасывает. Я бегу к нему. Кричу, что бы он не уходил, что бы ждал меня там. Я врываюсь на следующий корабль, вижу его, сквозь дыру в корме, ускоряю бег. Он снова исчез, стоило мне подняться на мачту. Я снова окидываю взглядом корабли. Не могу найти его. Теперь его уже нет. Лишь останки забытых кораблей. Не чувствуется даже, слышимое до того, его тяжёлое дыхание. С высоты рея я вижу реку, совсем близко. За этим кладбищем. Я знаю, кто лежит там, на камнях. Знаю, чья грудь разорвана хищной пасть. Эти корабли навели меня на мысль об этом. Я хорошо знаю его. Он не смог идти дальше. Не смог продолжать путь, как эти корабли, так и не смогли выйти в плавание, оставшись гнить так близко у реки.

–

Лодка. Лодка, стоящая у воды, привлекла взор моих уставших глаз. Я увидел её, только когда подошёл почти вплотную. Только теперь могу её разглядеть. Только теперь вижу воду. Вода мутная, густая, словно грязь. Болотная вода. Но это река, я вижу, как течение несётся далеко вперёд. Я толкнул лодку на воду. Вёсел нет, нет ничего, что могло бы послужить веслом. Но разве нужны мне весла? Разве они нужны тут. У меня нет ни конечной точки, ни маршрута. Я сам не знаю, куда попаду. Сам не знаю, куда мне нужно попасть. Пусть это место само ведёт меня. Пусть его голос сам направляет лодку. Я надеюсь, он мне поможет, надеюсь не даст сбиться с пути. Пути, который прокладываю не я. По крайней мере не осознаю этого. Разве можно с него сбиться? Только я сел в лодку, как её понесло вперёд. Не быстро, почти незаметно. Я просто почувствовал движение. Я решил дать ногам отдохнуть от этого тяжёлого и долгого пути, протянул их к бимсу. На воде намного легче. Кажется, легче. Я хотя бы могу не прилагать никаких усилий. И кажется, я двигаюсь в верном направлении. Его стон становится немного спокойнее, будто он чувствует, что я уже рядом. Чувствует, что на этот раз не повернул обратно. Чувствует, что я иду за ним, что подбираюсь всё ближе. Это успокаивает меня, заставляет страх исчезнуть. Я уверен, что двигаюсь в правильном направлении. Это меня обнадёживает. Предаёт уверенности в том, что я не зря вернулся в это место. Не зря оставил всех.

Голоса. Тихие, прожигающие уши, мерзкие голоса. Они бормочут мне. Бормочут сразу все. Все вместе. Я лежу в лодке, запрокинув голову назад. Смотрю вдаль, на скалы. Голоса хотят, чтобы я взглянул в мутную гладь воды. Дурманят мой разум. Заставляют невольно дрожать. Лживые голоса, доносящиеся из глубины. Я не могу довериться им. Не могу пересилить себя и посмотреть. Вернувшийся страх не даёт мне этого сделать. Я чувствую, как что-то впивается мне в ноги. Что-то высасывает из меня кровь, а вместе с тем и рассудок. С каждым мгновением я чувствую, что становлюсь всё безумнее. Чувствую, как звереют глаза, как расширяются мои зрачки, расходятся веки. Пиявки. Это пиявки присосались к моим ногам. Я чувствую их. Волна безумия бьёт от ног прямо в мою грудь. Страх, панический страх, с которым я ничего не могу сделать. Не могу себя перебороть. Не могу не поддаваться этому. Поглощающий всего меня страх.

В дали скал своим уже уставшим взором я замечаю среди мглы и мрака большие зелёные глаза. Я пытаюсь сконцентрировать взгляд, но глаза не слушаются, бегают из стороны в сторону. Веки хлопают, как оконные ставни при сильном ветре, пытающимся их сорвать. Лишь ненадолго я смог взять контроль над ними. Я ошибся. Это была пара глаз. Пара совсем одинаковых глаз. Исполин возвышается среди скал и держит на руках мальчика, ласково гладя его по светлой голове. Я слышу, что он, склонившись ближе, что-то говорит ему. Его речь ускользает от моих ушей, сливается с шумом ветра, разбушевавшегося на реке. Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на его голосе. "Ты долго бегал, сивенький". Его добрый хохот громом разражается в моих ушах, заставляя меня резко открыть глаза.

Башня. Краем глаза я замечаю огромной высоты башню. Лодка, которая несла меня по реке уже прибилась к берегу. Я с трудом перебираюсь через борт лодки. Мои ноги, поражённые пиявками, стали похожи на ноги мертвеца. Земля здесь высушена и истощена. Даже река не размывает и не насыщает её. Земля, совсем не такая, какую я видел прежде. Грязь не обволакивает пальцы, ступни не чувствуют слизистую жижу. Похожая на темницу башня, выглядит устрашающе. Тусклый свет на вершине, прямо из дыры, будто пробитой пушечным выстрелом, немного озаряет мрак вокруг. Здесь лишь башня и ничего больше, что могло бы привлечь внимание. Я грубым ударом плеча открываю дверь, замок которой уже, видимо, давно пришёл в негодность. Из последних сил вскарабкиваюсь на вершину по прочной каменной лестнице. Всё это прогнившее место я вижу с высоты башни. Вижу абсолютно всё, до самого края, до пустоты. Туман не мешает мне. Я дождусь его здесь. Я буду звать его, пока он не придёт. Буду звать постоянно. Не утихну, не отчаюсь в нём, что бы ни случилось. Я знаю, что он найдёт меня здесь. Знаю, что придёт за мной. Он обязательно придёт. Найдёт в себе силы для меня, вспомнит обо мне. Я дождусь его здесь.

–

"Вытащи меня. Я сам его не вытащу."

–

КОНЕЦ