Дорога старателя

Дорога старателя
Марк Кейсен

Произведение, основанное на реальных трипах находящегося в депрессии человека, который пытается переосмыслить события, произошедшие с ним как за последние несколько лет, так и за всю жизнь, и понять, что именно привело его к настоящему душевному состоянию.В оформлении обложки использована иллюстрация автора произведения.

Глаза. Хоть они и кажутся спокойными, на первый взгляд, гнев и ярость, разгораясь всё ярче, беснуются в них, утопляя горечь в глубине. Эти огни сплетаются в безумное, нервное веселье, которое не сулит и не может сулить ничего доброго, блеском отражаются в зрачках. Оно проносится над бешеным потоком чувств, застилая суть этих глаз, предвещая бурю и скорое их угасание. Глаза, смотрящие на меня, наполнены ненавистью, залиты кровью. Злые, животные глаза. Совсем не похожие на человеческие. Скорее это глаза разъяренного вепря, готового напасть в следующее мгновение. Глаза, в которых сложно заметить что-то, кроме ненависти, гнева, ярости, злости. Я вижу в этих глазах тревогу, горечь. Вижу вихрь эмоций и чувств. Глаза, которые не могут мне не поддаться, не могут утаить от меня истинного взгляда. Откуда в них столько горечи. Что такого могли видеть эти глаза, что бы она заполнила их. Воспоминания, что разрывают плоть на куски, страхи, что не дают утешиться – всё это смотрит на меня. Глаза, поглощающие меня всего, не замечающие никого вокруг, они засасывают мой разум. Родные мне глаза. Я смог бы узнать их везде. Узнал бы среди любых других. Они стали ужасно близки мне.

Не знаю, сколько времени я уже блуждаю здесь. Может несколько лет, а может и пару десятилетий. Не знаю, когда попал сюда, как и почему смог попасть сюда. Хотел бы я и вовсе не знать об этом месте. Он зовёт меня. Его стон, ужасный, пропитанный болью стон, изрывающий его внутри. Он заставляет моё сердце дрожать, выжигает раскалённым клеймом грудную клетку, сквозь кости всё глубже. Стон не прерывается. Я нужен ему. Только я смогу его найти. Смогу помочь ему. Он не скрывает от меня своей боли. Он делится ей со мной. Я чувствую её. Знаю, как он страдает. Знаю, как сильно хочет, чтобы я его нашёл. Он больше не может терпеть. Он уже терпеть не может. Ему просто не хватает сил. Нет сил терпеть такую боль.

–

Я открыл глаза. Кто-то заставил мои глаза открыться. Это точно был не я. Я бы не хотел их открывать. Ни за что не хотел бы их открывать. Кто-то приказал им это сделать. Воняет. Воняет гнилью, разлагающейся плотью и серой. Я не сдерживаю рвотный позыв. Повернувшись набок и опрокинув голову на плечо, я блюю. Я знаю, почему я здесь, знаю, почему лежу в этой грязной луже. Он позвал меня сюда. Я пришёл за ним. Пришёл, потому что у меня нет другого выбора. Нет иного пути, кроме как идти ему на помощь. Он не оставляет меня в покое. Ни на минуту. Я постоянно слышу его. Туман. Не тот, что укутывает долины поутру. Туман ядовитый и всепоглощающий. Удушливый туман. Словно токсичное облако обволакивает это место. Я с усилием поднимаюсь на колено. Поднимаюсь, хотя рвота ещё не отступила. Я продолжаю извергать тёмную желчь. Я встаю. Рвота не прекращается, я не борюсь с ней. Я должен идти.

Каждый шаг даётся с трудом. Это место давит на меня. Я должен прикладывать зверские усилия, чтобы идти по этой земле. Пустая, мокрая земля, грязь, туман, сквозь который можно увидеть лишь очертания огромных скал и редких выжженных деревьев. Меня прижимает к земле огромным давлением. Стопы утопают в грязи. И этот болотного цвета туман. Он отравляет не только воздух, отравляет рассудок. Я чувствую, как он влияет на меня. Он, словно тощий старик, грязными ногтями давит мне на виски. Рассудок не трезв. Лихорадит. Я не сопротивляюсь. Знаю, что сопротивляться бесполезно. Я не сильнее этого места. Не могу позволить себе тратить силы на борьбу с туманом. Они нужны мне, чтобы стоять на ногах. Я иду. Иду, потому что слышу его истошный крик. Я не вернусь обратно. Не покину этого места, как бы ни было трудно. Я не боюсь этого места. По крайней мере, я убеждаю себя в этом. Я найду его. Найду, даже если мне придётся здесь погибнуть. Я не боюсь. Не боюсь заблудиться здесь. Не боюсь, хотя бы потому, что знаю, должен заблудиться, чтобы найти его. Он давно уже стал для меня дороже чего угодно. Я не оставлю его здесь. Не дам ему потеряться навсегда.

Я иду уже очень долго. Не знаю, сколько времени прошло. Не знаю, существует ли в этом месте время. Определить его точно нельзя. Нет, это даже не из-за густого тумана, мешающего взглянуть наверх, увидеть небо. Ночь здесь не сменяется днём. Небо постоянно тёмно-серое. За тьмой не приходит рассвет. Кажется, так было не всегда. Кажется, когда-то в этом месте всё дышало жизнью, трава ласкала ноги, ветер приятно посвистывал в ушах, шелест листьев не давал остаться в тишине, обилие звуков сливалось в умиротворяющую мелодию. И яркий свет… Постоянный яркий свет. Иногда слепящий. Редко – ослепляющий. Свет сочился, даже когда небо затягивали тучи. Свет не покидал это место. Радость не покидала того, кто пребывал здесь тогда. Кажется. Но не теперь. Даже воспоминания о том свете, что наполнял это место, даются с трудом. Я должен беречь силы. Должен забыть об этом, пока я здесь, дать этому месту себя поглотить. Я не могу позволить себе окунаться в иллюзии и предаваться сладким воспоминаниям. Они делают путь труднее. Уносят мой разум куда-то далеко от этого места. Фантазии заставляют отдалиться от него. Уйти в забвение. Заглушают его голос на время, но я хочу слышать его. Сейчас хочу слышать его крик отчётливо. Сейчас мне нужно его найти. Именно поэтому я здесь. Я не могу позволить себе забыть об этом.

–

Костёр. Яркий костёр недалеко от меня, на скале. Он пробивается даже сквозь едкий туман. Кто мог зажечь здесь костёр? Неужели это он? Неужели я нашёл его. Неужели я нашёл его так быстро, стоило лишь забыть обо всём и позволить этому месту себя полностью поглотить. Надо идти быстрее. Возможно, он ещё там. Ждёт, что я найду его. Я должен поторопиться. Каждый шаг даётся всё тяжелее, с каждым шагом ноги становятся всё непослушнее. Они заплетаются, будто кто-то накинул на них верёвку. Тот, кто не хочет, чтобы мы с ним встретились. Тот, кто не хочет отпускать его из этого места. Меня сильнее охватывает страх и тревога. Я боюсь, что не успею. Мои движения становятся всё более нервным. Меня дёргает из стороны в сторону. Дрожь бежит по телу, и непроизвольные сокращения мышц не позволяют держаться твёрдо на ногах. Вдруг он уйдёт, не дождавшись. Я спотыкаюсь. Колени дрожат, словно по ним молотками отбивают неточный ритм. Мой пульс участился настолько, что дыхание сбивается при каждом редком шаге. Меня всего трясёт. Кажется, я не дойду до костра. Силы уже на исходе. Я должен бежать к нему. Должен бежать, но могу только ползти. Надеюсь, он ждёт меня у костра. Надеюсь, это он. Пусть это будет он.

Никого. Здесь никого нет. Я еле добрался до скалы. Даже не знаю, как смог на неё залезть. Она совсем не высокая. На какое-то время мой мозг словно отключился. Видимо я потерял столько сил, что и забыл, как лез на неё. Пришёл в себя только здесь, у костра. Пламя уже не такое яркое, каким казалось в тумане. Я падаю от бессилия. Лежу. Лежу, словно мертвый. Лишь глаза мечутся из стороны в сторону. Я слишком устал. Загнан этим местом, этим туманом. Глаза устали, больше не видят отчётливо, все передо мной расплывается. Кажется, я сейчас усну. Кажется, мои глаза сейчас закроются. Я стараюсь сдерживать веки. Не даю глазам закрыться.

Огромная фигура стоит передо мной. Он невероятно огромен. Я страшусь поднять глаза. Страшусь взглянуть на него. Я знаю, кто он. Он видит меня. Даже в этом месте он меня видит. Смотрит пристально. Я испытываю великий трепет перед ним. Исполин словно знает всё. Я чувствую, что он всё знает. Знает где я, знает почему я здесь, знает, кого я ищу. Знает то, о чём сам я только догадываюсь. Он не хочет мне этого говорить. Не хочет обличать меня. Наверное, потому что знает – я сам хотел бы оставить это в тайне. Хотел бы хоть ненадолго обмануть себя. Я не спрошу у него. Не спрошу, потому что боюсь. Боюсь получить ответ, который мне не понравится. Я должен всё узнать сам. Я не поверю, пока сам не узнаю. Не захочу верить. Он знает то, о чем я никогда ему не рассказывал. Не рассказывал никому. Он знает, что я чувствую. Умеет это определить. Может описать это словами. Я не могу. Но сейчас он молчит. Молчит и чего-то ждёт от меня. Откуда он всё это знает? Почему так отчётливо видит меня, даже когда я нахожусь в этом месте? Так отчётливо видит меня в тумане. Словно он это и есть я. Он говорит, что я – это он. Это не так. Я хочу поднять на него глаза. Хочу взглянуть на него. Стою, не шевелясь, всё во мне трепещет. Грудь сжимает странное чувство его превосходства надо мной, его знания обо мне. Я для него открыт. Я чувствую его великое влияние. Стою, склонив голову, стараюсь изо всех сил не поднимать глаза. Не хочу увидеть его осуждающий взгляд. Взгляд, который, возможно, заставит вернуться обратно. Не могу посмотреть на него, как бы мне ни хотелось. Не могу поднять голову. Что-то мешает мне. Кажется, мешает его мощь.

–

Мои глаза открылись. Открылись резко. Настолько резко, что я не понял, спал ли я или только на мгновение их закрыл. Кто-то снова заставил их открыться. Снова сделал это. Может я и вовсе их не закрывал. Стон. Его стон полоснул по груди. Нужно идти. Кажется, есть силы идти. Идти дальше совсем не хочется. Это место не хочет, чтобы я был здесь. Укрывает его от меня. Заставляет думать о возвращении. Думать о том, что я никогда не найду его. Не хочется, но я иду. Не поверну обратно. Не вернусь. Теперь нет. Я уже уходил. Слишком часто разворачивался. Слишком часто оставлял его здесь. Оставлял одного в этом гиблом месте. И даже теперь он не отвернулся от меня. Не перестал в меня верить. Знает, что мне хватит сил вернуться. Постоянно зовёт. Не перестаёт в меня верить. Не предаёт меня, сколько бы раз я ни предал его. Зовёт меня. Надеется на меня. Я единственная его надежда. Единственный, кто может его здесь найти. Я не остановлюсь. Я точно решил, что в этот раз не вернусь обратно.

Тишина. Только моё тяжёлое дыхание и хлюпанье ног в грязи. Я иду уже так долго, что не слышу даже их. Пытаюсь вслушаться в другие звуки. Хочу найти хоть что-то. Что-то живое. Нет даже ветра. Нет ничего. Стон. Конечно. Его стон не покидает. Боль мучает его и не даёт молчать. Он не хочет пропасть здесь. Его страдания не заканчиваются. Его разрывает на части. Прогнившее место. Что сделало это место таким? Я должен его найти. Он спасёт от гнили это место. Только он сможет это сделать. Я найду его, чего бы мне это не стоило. Мне больше ничего не надо. Я хочу, только, чтобы его не разрывали чувства, хочу, чтобы он перестал кричать, хочу, чтобы снова нашёлся. Я хочу снова посмотреть в его глаза, хочу посмотреть в них и найти среди всего радость. Когда-то, я помню это, кажется, точно, радость была и в этом месте. Неужели его глаза так влияют на это место, неужели они так связаны с этим местом. Почему же он так страдает? Он, из-за которого страдает это место. Его крик обещает, что радость вернётся, когда я найду его. Кажется, обещает. Я не верю. Не в радости дело. Не в том, что стало с этим местом и каким оно было раньше. Я ищу его не из-за этого. Я ищу его потому, что он потерялся. Потому, что я должен его найти. Я не могу оставить его здесь пропадать. Я ищу не радость. Кому она нужна. Я ищу здесь его. Только он имеет значение. Он здесь совсем один. Радость нужна тому, кому есть с кем поделиться ей. Печалью делиться не нужно. Печаль и отчаяние не требуют, чтобы ими делились. Эти чувства остаются только с тобой одним. Так зачем нужна радость, если поделиться ей не с кем. Ему это хорошо известно. Он остался здесь совсем один. Он не ищет радости. Он просто хочет, чтобы я нашёл его.

–

Туман становится всё темнее. Всё непрогляднее. Я останавливаясь. Не видя земли под ногами, пытаюсь оглядеться. Оборачиваюсь. Зелёные глаза. Невысокий, еле различимый силуэт. Глаза на мгновение приятные, но отталкивающие после. Глаза, которые меня не видят. Не могут меня видеть. Не мои глаза. Глаза, на мои совсем не похожие. Её крик оборвал тишину этого места. Крик гадкий и неискренний, скрипом отдающийся в ушах. "Остановись. Ты не должен продолжать." Эхо этой фразы не утихает. Я пытаюсь мыслями заглушить его в своей голове. Так не кричат, когда пытаются помочь. Это крик родителей, которые хотят научить своего непослушного ребёнка тому, чего они и сами не понимают. Крик, выдающий лживую заботу. Он нужен только для того, чтобы оправдать своё безразличие, обмануть самого себя. По горлу бьёт клуб обжигающего ядовитого газа. Я себя не сдерживаю. Желчь выходит рвотой, подбивая мне колени. Почему-то она хочет, чтобы я остановился. Она даже не знает где я, не понимает почему я не останавливаюсь. Почему она кричит мне именно это? Наверное, я сам подумал об этом. Наверное, я сам попросил её меня остановить. Я снова испугался. На мгновение испугался. Испугался и попросил помочь. Захотел жалости к себе. Ошибочно и невольно, но, как оказалось, уместно. Её слова только прибавили решимости во мне сделать то, зачем я сюда пришёл, дали сил продолжать поиск. Её слова были отвратительно мерзкими и лживыми. Словно яд по горлу они текли по ушам в перепонки. Хотелось бы мне не слышать их никогда. Я сам виноват. Я зря сомневаюсь в нём. И всё равно она дорога мне, я бы пошёл за ней, так же, как и за тем, кто зовёт меня. Пошёл, если бы позвала. Пошёл, если бы ей нужна была моя помощь. Он больше ждать не может. Мне не нужна помощь, особенно такая. Теперь я это знаю, она не может меня понять. Даже если бы захотела, наверное, не смогла. Он просит моей помощи. Я обязан ему помочь. Его никто, кроме меня не найдёт. Её силуэт исчез так же внезапно, как появился, стоило мне лишь задуматься о нём и прогнать мысли о возвращении. Остались только её глаза. Глаза, которые я увидел в первое мгновение. Глаза, в которых не было ни капли лжи.

–

Однажды я почувствовал, что потерял что-то очень важное. Забыл что-то, что было со мной всегда. Я не сразу понял, что именно я потерял. Только через время, услышав его тяжкий стон, я смог понять. Тогда я предал его и, возможно, не в первый раз. Тогда он ушёл. Оставил всех лишь для того, чтобы я мог его найти. Что бы я пришёл сюда за ним. Ушёл от всего, что так любил. Почему он это сделал? Как давно поселилась в его голове эта дурацкая идея? Разве я смогу заменить ему их? Что я могу ему дать? Неужели он сознательно пошёл на это? Неужели не нашлось ничего, что бы препятствовало этому? Зачем он это сделал? Зачем он ушёл сюда? Почему всех бросил? Я спрошу у него. Спрошу, как только найду его. Возможно, он не знал, куда идёт. Не знал, что этот путь приведёт его в это место. Запутался. Заплутал. Не смог вспомнить этого места. Не видел куда идёт и не понимал зачем. Когда очнулся, было уже поздно. Он забыл, забыл почти всё. Ему оставалось только кричать. Оставалось лишь звать на помощь. Но кто найдёт его в этом чужом для всех месте? В этой тьме его могу найти только я. Когда он это понял, он перестал видеть других. Перестал неистово кричать им, когда понял, что они его не слышат. Он стал звать только меня. Я слышал его всегда. Слышал и не хотел сюда идти. Он знал, что я его слышу. Знал, поэтому не прекращал звать.

Идти уже не так сложно. Кажется, даже, почти легко. Нет, туман всё так же играет с моим рассудком, всё так же пытается его обмануть, пытается меня задушить. Тяжесть в ногах не пропала, все так же прибивает к земле мощное давление. Но идти мне уже легче. Немного легче. Ровно на столько, что бы казалось, что идти совсем легко. Не сравнимо с первым шагом, сделанным в этом месте. За все время, что я здесь, пейзаж почти не изменился. Да и как ему меняться в таком тумане.

Яркий утренний свет из окна. Свет, согревающий изнутри, успокаивающий бурлящие до того волны мыслей. Она лежит неподвижно. День был тяжёлым, а ночь не принесла никакого отдыха. Ночь была бессонной. Приятно бессонной. Не похожей на те ночи, что терзают уставшее тело и разум, не давая уснуть. Не посещали её этой ночью и мысли, которые так старательно отбивают всё желание отойти ко сну, забыть их. Ночь принесла только удовольствие. Удовольствие обоим. Её очертания и линии изящного тела кажутся идеальными, балуют рассудок приятным желанием. Желание не утихает. Даже после бессонной ночи не утихает ни на мгновение. Голос, его голос. Голос, который обещает страдания. Голос, который страдает. Я не хочу его слышать. Больше никогда не хочу. Он утихает. Перестаёт кричать, чувствуя моё нежелание. Нет, я не забыл о нём. Я просто не хочу его искать. Не хочу этого делать сейчас, когда она так рядом, когда она не отпускает меня в это сгнившее место. Её безумные голубые глаза, горящие так, как ни чьи другие, не отпускают меня. Не дают мне уйти туда, к нему. Отбивают всё желание его найти. Заставляют его забыть. Заставляют видеть только их. Только эти голубые глаза. Я думаю, они важнее того, кто потерялся там. Хочу так думать. Очень хочу так думать. Кажется, она важнее его. Кажется, намного важнее для меня. Его голоса я больше не слышу. Наверное, он успокоился, наверное, принял свою судьбу, свыкся с ней. Не знаю. Не хочу знать. Я слышу её голос. Наслаждаюсь её голосом. Её голос ласкает меня. Каждое слово. Я не хочу, чтобы она замолкала. Я бы слушал её постоянно. Она говорит о вещах, не знакомых мне, говорит о таком, что если бы подобное случилось со мной, то я бы уже давно сошёл с ума или убил кого-нибудь. Говорит открыто и, кажется, честно. Я чувствую, что должен ей помочь. Я чувствую, что я тот, кто должен ей помочь. Тот, кто нужен ей. Без кого она не сможет и не хочет быть. Я так чувствую. Или думаю так. Да, я хочу так думать. Хочу повысить свою значимость, хотя бы для неё. Хочу думать, что могу помочь. Хочу думать, что способен это сделать. Эти безумные голубые глаза. Они заставляют бесцельность исчезнуть. Вдыхают смысл в моё существование и пробуждают во мне все человеческие чувства, так мирно спящие уже давно. Заставляют перманентно пребывать в состоянии радости. Пьянят и не отпускают меня. Я не хочу, чтобы отпускали. Я не отпускаю себя от них.

Идти становится с каждым шагом легче. Ещё легче идти к нему. К тому, кому я нужен, кто зовёт меня. Он ждёт меня, ждёт, когда я его найду. Иллюзорный проблеск голубого света замедлил мой шаг, навеял воспоминания. О них я бы не забывал никогда. Слишком сладкие и свежие. Наша встреча была словно мираж в пустыне. Настолько же странная, насколько быстрая. И столь же обманчивая, сколь приятная. Бредовая. Не настоящая. Тогда я бросил его. Оставил здесь. Заставил себя забыть о нём. Заставил слишком просто, без усилий. Оставил бы, наверное, и теперь, если бы обстоятельства снова сложились так же. Но об этом я думать не хочу, не хочу, чтобы он знал, что отвернусь от него. Не хочу, чтобы он знал, что я желаю никогда не слышать его голос. Не хочу. Я очень хочу его найти. Хочу прервать его страдания. Хочу, чтобы его стон, разрывающий сердце стон, превратился в радостный крик. Громогласный, радостный крик. Вот чего я сейчас хочу. Я найду его. Я постараюсь это сделать.

Тогда я ей рассказывал обо всём. Обо всём, что чувствую. Обо всём, что меня тревожило. Она, кажется, даже меня не слушала, или не хотела слушать. Но не прерывала. А я продолжал говорить, как мне тяжко и одиноко. Я никогда об этом никому не говорил вот так. Так наивно, как ей. Искренне. Даже зная, что ей это не особо интересно. Даже зная, что её проблемы, возможно, серьёзнее и сложнее. Я все равно не останавливал себя. Я словно жаловался. Словно хотел, чтобы кто-то понял меня. Хотел, чтобы кто-то меня пожалел. Наверное, это выглядело мерзко. Думаю, видеть это и слушать меня было отвратно. Почему-то тогда мне хотелось сказать об этом кому-то, кроме себя. Почему-то мне хотелось, чтобы она заметила, как я страдаю внутри. Скорее даже, наигранно страдаю. Тогда я точно был жалок. Но я надеялся, что она сделает так, что мне не придётся возвращаться в это место. Никому после неё я такого не говорил. Я понял, что это бесполезно и глупо. Мало кому это показалось бы интересным. Я осознал, насколько это было жалко. Но почему-то я говорил ей обо всём, что чувствую. Меня просто разрывало… Я об этом скоро пожалел. Наверное, я просто хотел, чтобы она поняла, почему я так часто пытаюсь забыться. Хотел оправдать этим свои мерзкие животные приступы. Нет. Я хотел, чтобы она меня пожалела. Теперь я отвратителен сам себе. Я говорил ей о всех чувствах, что меня переполняли. Даже если они были не настоящие. Даже если я сам их выдумал и поверил в них. Видимо, всё для того, чтобы не вернуться в это место. Оно слишком сильно вымотало меня в последний раз. Но мог ли я сам тогда выдумать безумный блеск её глаз? В других глазах я не замечал его.

–

В этом месте все чувства глушит чувство тревоги. К нему не привыкнуть. Я не могу. Борюсь с ним. Борюсь безуспешно. Мои виски становятся настолько тяжёлыми, что мне трудно держать голову прямо и смотреть вперёд. Я смотрю себе под ноги. Не могу заставить себя поднять голову. Не могу идти гордо. Слишком тяжело. Я слаб. В этом месте слаб, как ни в каком другом. Я не могу расправить плечи, иду сгорбившись и прижимаюсь к земле, как старик. Нет. Перед этим местом я бессилен. У меня нет даже мысли сопротивляться ему. Как бы я не хотел зародить такую мысль в своей голове, не могу. Наверное, не хочу. Понимаю, что не получится. Я всегда себя ставил выше других, всегда чувствовал, что могу казаться уверенней, чем есть на самом деле, сильнее, чем есть на самом деле. Но не здесь. Здесь я слаб. Здесь я такой, какой я есть. Ничто не может обмануть это место. Оно само обманет меня, а я даже и не осознаю этого. Оно заставляет себе подчиняться. Заставляет, пока я здесь. От того так сложно идти, от того так хочется вернуться. Сложно чувствовать себя беспомощным. Ещё сложнее это признавать. Но здесь это невозможно отвергнуть. Свыкнуться с этим я не могу. Хочется уйти отсюда. Хочется уйти, чтобы снова обрести силу. Показать, насколько я силён. Обмануть всех. Стать выше других, значимее. Я не уйду. Теперь не уйду. Слишком часто уходил.

Туман. Кажется, он становится моим другом. Нет, конечно, он не друг мне. Он мой спутник. Мерзкий и лживый спутник, к которому я постоянно привыкаю. Я знаю, что он подведёт меня, знаю, что задушит, когда я не буду этого ожидать. Но я рад ему. Рад, что я не одинок на своём пути, туман не оставляет меня в одиночестве. Не даёт этому чувству меня поглотить. Я готов ему довериться. Готов, зная, что это неправильно. Зная, что я не должен ему доверять. Я доверяю, обманываю себя, доверяю. Знаю, что он морочит меня, но мне это безразлично. Мне приятна его компания. Мне бы была приятна компания любого, самого бесчестного человека, главное, что бы одиночество не утопило меня в грязи этого места. Туман нашептывает мне мысли, я знаю, что это делает он. Теперь мне сложно отличить свои мысли от его. Очень сложно. Я понимаю это. Понимаю, но не борюсь с этим. Пусть шепчет. Пусть ведёт меня к нему. Туман, бывший мне врагом, превращается в моего проводника. Я так решил. Я, а не он. Он меня не обманет, я сам его обманываю. Так я хочу думать. Так я думаю. Я знаю, что это не так. В этом месте легко потеряться. Легко уйти с верного пути. С пути, что ведёт к нему. Что бы не потеряться здесь, как он, я должен постоянно слушать его голос. Он не даёт забыться. Не даёт отдаться в лапы тумана. Его крик не даёт этому месту проглотить меня, заставляя мой здравый рассудок просыпаться.

Крик. Крик? Нет. Это не крик. Добрый, дружеский голос. В этой тишине я уже плохо различаю громкость звуков. Каждый новый звук становится громом в ушах. Он, настолько приятный, в этом месте странно слышать его. Кажется, это он. Я спотыкаюсь об торчащую в грязи корягу, но он не даёт мне упасть. Поднимает меня. Успевает поймать меня. Всегда успевал. Всегда оказывался рядом, когда это было нужно. Всегда. Я рад ему, рад, что он здесь, рад, что не даёт остаться с туманом один на один. Рад, что прерывает наше с туманом общение. Он не знает. Не знает почти ничего. Думаю, не знает, но хочет помочь. Догадывается, чувствует. Всегда помогает. Не требует от меня ничего. Не хочет, чтобы я ему рассказал, где я. Не хочет, чтобы я сказал, почему я здесь. Не хочет только потому, что знает – я этого не хочу. Но понимает. Кажется, понимает, хоть и не может понимать. Наверное, лишь тот исполин может всё понять, тот, кто не хочет сказать мне что-то очень важное, кто почему-то не может сказать. Но эти глаза, эти добрые глаза. Они никогда не смотрели на меня со злобой. Эти глаза, которые не видят в моих глазах ненависти, когда другие видят только её. Эти карие глаза, самые близкие, говорят, что я должен его найти. По-моему, он говорит именно это. Глаза, которые никогда от меня не отрекутся. Что бы я не сделал, всегда будут меня защищать. Всегда будут самыми добрыми для меня. Эти глаза спасали меня всегда. Я помню, они всегда были рядом. Даже когда я был далеко, они всегда были рядом, когда они мне были нужны. Они были нужны очень часто. Они готовы меня защитить в любую минуту, словно глаза матери, любящей своего ребёнка. Он дал мне сил. Дал сил бороться с туманом, которого я уже хотел посчитать своим союзником. Дал сил идти вперёд и искать. Он не говорит, что я неправ, не говорит, что я должен остановиться, он знает, что этого я не хочу. Знает, что мне это не поможет. Откуда он всё это знает? Почему он здесь появился? Чем я заслужил его? Я не знаю. Я ничего не знаю. Пока он здесь, пока идёт со мной рядом, я поднимаю голову, делаю это легко, расправляю плечи, иду гордо, забываю о тумане. Борюсь с туманом. Это моё место. Не может это место мной повелевать. Я повелеваю им. Я будто возрос, будто стал огромным. Это место словно склонилось предо мной, потеряло всю свою силу. Туман у меня в ногах, я иду и ничто не может помешать мне. Всё потому, что он рядом, потому что именно он даёт моей силе вырваться, не позволяет угаснуть. Я иду полон сил. Ничто не может взять верх надо мной теперь. Мы идём долго, силы наполняют меня, заставляют чувствовать их. Я забыл всё, забыл, что ищу. Я просто наслаждаюсь силой в себе. Мы идём. Идём вместе. Он помогает мне идти. Идём долго. Долго и легко. Как я рад идти с ним! Мы идём, но силы угасают. Я забываю про него. Думаю, что его нет рядом. Становлюсь всё меньше, приклоняюсь к туману, горблюсь, совсем забываю о нём.

–

Волк. Белый волк. Этот волк уже давно здесь. Иногда я чувствовал, что он рядом. Видел его очертания в тумане. Знал, что не оставляет меня одного. Знал, что помогает мне. Помогает не пропасть, помогает не забыться в этом месте. Помогает помнить, кто я. Кажется, помогает сохранить себя. Этот волк словно я. Словно я сам обратился волком и не даю себе пропасть, не даю сломаться. Он так похож на меня. Так хорошо знает меня. Он у меня в ребрах, я чувствую его на своих костях, он точно там остался навсегда. Я не смогу его забыть. Он своей мощной пастью прогрыз правые ребра. Прогрыз, что бы я не терялся, что бы всегда помнил, что волк спасёт меня. Поможет принять верное решение. И он здесь. Постоянно здесь. После этого не оставляет меня. Помогает мне идти. Жёлтые глаза, которых я никогда не видел. Не могу их видеть. Не могу узнать, что в этих глазах. Жёлтые глаза, которые меня постоянно преследуют. Как я им рад! Я не чувствую себя с ними одиноким. Волк, что постоянно идёт рядом, не отступает ни на шаг. Когда других уже не видно, когда не видно никого, волк рядом, всегда рядом. Блестит глазами, подсказывает путь. Этот волк словно часть меня. Этот волк больше не покидает. Он прибавляет сил. Прибавляет их в любой ситуации. Это мой волк. Я и есть этот волк. Наверное. Кажется, этот волк я. Нет, это не так. Я очень ему рад. Белый волк. Тот, что навсегда останется со мной. Тот, что унесёт меня отсюда, стоит только попросить. Стоит только сказать ему об этом, как он тут же вытащит меня из этого места. Но пока он здесь, пока я здесь, он будет мне помогать идти. Он во многом мне помог. Шрам от его клыков всегда останется воспоминанием о его помощи. Он спас меня, когда я падал. Вцепился мощной пастью в ребра. Не дал погибнуть. Не позволил мне пропасть. Вытащил меня из пропасти этого глухого места одним мощным рывком.

Наверное, мне придётся оставить моего белого волка. Оставить, чтобы найти его. Того, кто так громко меня зовёт. Наверное, придётся. Как бы мне этого ни хотелось, как бы я этого ни боялся, придётся сделать это. Что бы потеряться в этом месте, чтобы найти его, я должен оставить волка. Белый волк не даст мне пропасть здесь. Я понимаю, что должен это сделать. Должен пропасть. Я уже не важен. Важен только тот, кто так страдает. Мне важен только он. Но я боюсь. Не говорю волку, что бы он оставил меня. Не прогоняю. Боюсь, что некому будет меня спасти в следующий раз. Когда буду падать. Всё ещё боюсь.

Тогда грязный тощий старик долго сидел на моих плечах и, свесив свои усохшие ноги, шептал мне в уши какой-то бред, сводя меня с ума и подводя всё ближе к пропасти. Поначалу, он показался мне добродушным, немощным стариком, говорящим об интересных вещах, и я решил помочь ему. Решил, что его компания скрасит путь во мгле, и он ответит на некоторые мои вопросы, которые я часто задавал сам себе. Но чем дольше мы шли, тем всё более странной казалась мне его речь. Он словно заговаривал меня. Заглушал во мне мой голос. Кашлял и харкал кровью прямо на меня. Я понимал, что он увлекает меня своим безумством, но к этому моменту уже не в силах был сбросить его. У меня не было даже такой мысли. Я даже представить не мог, что это возможно. Он ввёл меня в состояние полного бреда. Он шептал сразу несколькими голосами так, что они спутывались у меня в голове. Словно спираль из слов. Словно сверло, буравящее мой разум, разрушая его всё сильнее. Ничего было не разобрать в его речи. Абсурд. Бред старого безумца. Он заменил все мои мысли своим сумасшедшим бредом. Я совсем забылся. Не понимал, что происходит. Не понимал, пока, заплутав, не шагнул в пропасть. Тогда волк и спас меня. Старик исчез, а волк навсегда остался рядом. Из гущи тумана светятся и сейчас его жёлтые глаза, наблюдающие за мной, он не позволяет вновь обмануть меня этому старику.

–

Нет сил идти. Я падаю. Лежу в грязи. Не могу пошевелиться. Не хочу. Слишком сложно. Слишком много сил я потерял. Это место отнимает очень много сил. Отнимает все мои силы. Меня прижимает к земле невероятно сильным давлением. Всё моё тело впивается в землю. Впивается всё сильнее, словно на него давит огромный пресс. Ни мысли в голове. Только боль. Голова болит невыносимо. Виски сдавливает, словно тисками. Я слишком долго шёл. Не хотел обращать внимания на то, что силы на исходе. Шёл за ним. Его крик еле слышен. Его мешает услышать моя собственная боль. Мои мышцы словно атрофировались. Я их не чувствую. Не могу напрячь. Я словно весь иссох. Иссох, измотанный этим местом. Этим жутким зелёным туманом.

Как давно я не чувствовал тепла. Как давно я не чувствовал ласки. Как давно я не говорил с кем то, кроме него и тумана. Как давно я не чувствовал лёгкости. Мне так хочется увидеть перед собой что-то красивое. Хочется увидеть то, что заставит меня радоваться. То, чем можно будет наслаждаться. Я хочу вернуться. Хочу вернуться хоть ненадолго. Хочу сделать глоток чистого воздуха. Хочу упиться им. Не могу. Если уйду, как тогда, вернувшись, я снова начну сначала. Пусть она заберёт меня отсюда ненадолго. Пусть сделает это. Я устал от мрака. Мрак уже внутри меня. Я стал морщинистым, старым и угрюмым. Так давно я не слышал радостного смеха. Она бы могла вытащить меня отсюда хоть ненадолго. Я хочу смеяться. Хочу ненадолго забыть об этом месте. Пусть он кричит. Пусть терзает меня своим криком. Я хочу смеяться нервно и надрывисто. Я хочу не замолкать. Это место выводит меня из себя. Пусть она вытащит меня. Я совсем не помню её глаз. Я так хочу смеяться. Путь будет ещё тяжелее. Нет. Я не могу вернуться. Пока я не нашёл его, возвращаться нельзя.

Я лежу уже очень долго. Не могу встать. Совсем нет сил. Я сломлен этим туманом. Не могу идти дальше. Не могу вернуться. Не хочу возвращаться. Я уже слишком далеко. Я почти нашёл его. Но я не могу даже пошевелиться. Не мыслей, не сил, лишь его глухой крик. У меня нет сил реагировать даже на него. Я не уйду отсюда. Буду лежать здесь, на этом месте, пока силы не появятся. Хотя бы немного сил. Сил, чтобы встать, сделать один шаг. Нужны силы хотя бы на это. Их нет совсем. Я лежу в полном расслаблении.

Если бы кто-то видел сейчас меня, лежащего здесь, в грязи, он бы увидел мои уставшие глаза. Глаза безрадостного старика. Глаза человека, которого покинули все желания. Глаза, которые были у моего отца, когда я приходил навестить его в психиатрической лечебнице. Глаза, которые я уже видел. Зелёные, потускневшие и угасшие глаза. Всё, чем я занимался в последнее время – так это искал того, кто будет способен снова их зажечь, того, кто способен пробудить в них интерес. Даже когда этого не удавалось, я цеплялся за каждого, кто мог бы отстранить меня от этого места. Хотя бы ненадолго. Мне было это нужно. Я не хотел находиться здесь. Так отчаянно боролся с этим местом, боролся с его зовом, не позволял себе снова сюда попасть. Каждый раз я обманывал сам себя лишь для того, чтобы не возвращаться в это место. Для того, чтобы не чувствовать давления этого паскудного тумана, выжигающего мой разум. Каждый раз я возвращался. Каждый раз ошибался и находил совсем не то, совсем не тех. Только сейчас, лёжа здесь без сил, я понял, что тогда пытался остаться совсем не с ней. Я пытался не попасть сюда. Пытался упорно, глупо и отчаянно. Хотел забыть это место. Дело было вовсе не в ней. Дело было в её безумных глазах, в которых я мог забыться. Мог удовлетворить своё желание не возвращаться в это место. Я спасал сам себя. Наверное, это очень эгоистично. Наверное. Теперь я понял, почему она так не любит людей. Она имеет на это полное право. Находясь здесь, я многое начал понимать. То, чего раньше понимать не хотел.

Состояние сонное. Словно я в полубреде. Мне удалось встать. Не знаю как, но удалось. Я встал неторопливо. Нехотя продолжил свой путь. Всё, что было до этого момента, на мгновение показалось всего лишь кошмаром во сне. Я понял, что это не так, когда вновь увидел туман и вдохнул злоуханный запах этого места. Я осознал себя здесь. Вспомнил зачем я пришёл, и видимо, именно это помогло мне встать и продолжить путь. Его голос я снова слышу, хотя уже не так громко и отчётливо. Он снова зовёт меня к себе. Просит идти. Просит не останавливаться. Я иду, словно зачарованный, но понимаю зачем я иду. Понимаю, зачем ищу его. Кажется, пока я лежал, прибитый к земле, мой разум находился где-то не здесь. Где-то в полной пустоте. В пустоте действий и мыслей. Это дало мне отдохнуть. Непреднамеренное замедление в его поиске принесло пользу. Позволило отдохнуть от гнёта этого места и обманывающего шепота тумана. Идти стало легче. Разум хоть немного, но просветлел. Не знаю, рад я этому или нет. Ещё совсем недавно я готов был быть поглощённым этим местом. Теперь же снова есть силы и желание ему противостоять. Противостоять, но идти дальше. Не возвращаться. Искать его. Влияние тумана сейчас не кажется таким давящим и болезненным. Я даже могу дышать, кажется, легко. Почти легко. Тревога словно немного отошла от груди. Я начинаю осознавать, что это место пытается предать забвению весь мой путь. Это место хочет, чтобы я его покинул. Хочет обмануть меня появившейся лёгкостью. Хочет дать мне понять, что ему здесь так же легко, как и мне сейчас. Но я всё помню. Кажется, помню. Слышу его крик. Знаю, что он не обманывает. Знаю, что обязан его найти. Чувствует ли это место мои мысли? Знает ли, что я предвидел его планы? Возможно, мне только кажется, что предвидел. Здесь сложно не запутаться самому. Сложно понять суть происходящего. Всё больше мыслей посещает меня с каждым шагом. Всё сильнее нарастает чувство тревоги, чувство того, что я сам себя начал обманывать, что я сам себя веду в тупик. Туман снова проникает в рассудок и лихорадит его. Лёгкость, которая была прежде, постепенно уходит. Я забываю о ней, словно её и не было. Меня это даже не смущает. Я думаю, так и должно быть. Только так я найду его здесь. Путь не может быть лёгким в этом месте. В лихорадочном стремлении найти его, я забываю себя. Кажется, в этом и был мой план. Всё идёт так, как я и задумал, когда вернулся в это место. Всё идёт по плану.

Кажется, я снова пришёл туда, где горел костёр. Сейчас от костра нет и следа, нет не угля, не пепла. Я чувствую запах догоревшего костра. Нет, я не мог прийти сюда снова, я шёл прямо, не сворачивая. Я иду дальше, прогоняю мысли о том, что хожу кругами и не могу его найти. Это страшные мысли. Они заставят меня вернуться. Я не могу позволить себе этого. Не теперь. Они наводят на меня тоску. Пробуждают страх. Страх того, что я не смогу найти его в этом месте. Страх того, что он так и останется здесь в одиночестве. Совсем один в этом ужасном месте. Он этого не перенесёт. Я бы сам не смог этого вынести. Вся боль этого места, вся тревога, что есть в этом месте, гниль и удушье – всё это отражается в его отчаянном крике о помощи. Я не дам этому месту себя обмануть. Мой разум словно отстраняется от этого места, не хочет здесь находиться. Я борюсь с этим. Пытаюсь с этим бороться. Я буду идти несмотря ни на что.

Я иду долго. Уже чувствую, как цепкие пальцы тумана впиваются в мои виски. Снова впиваются, снова давят с былой силой. Кажется, я наконец-то понял, как различить ночь и день, понял, как узнать, насколько долго иду. День вытаскивает меня из этого места, заставляет мысли отступить, делает меня опустошённым. Ночью это место поглощает меня всего, наполняет голову вихрем вопросов, на которые я должен найти ответ, заставляет его кричать громче. Настолько громко, что его голос заполняет всё вокруг, заставляет забыть обо всём. Каким бы скверным не было это место, оно даёт ответы на мои вопросы. И я жду ночи, теперь постоянно её жду. Жду время, когда это место принимает меня, когда оно не хочет, что бы я его покинул, оно хочет лишь мной овладеть, хочет, что бы я остался здесь навсегда, но противится тому, что бы я нашёл его. Хочет меня запутать, хочет, чтобы и я потерялся здесь. Он не даёт забыться и свернуть. Если бы не было его, я бы здесь уже потерялся. Днём здесь словно все останавливается, застывает на месте. А сам я припадаю к земле не в силах идти дальше, не имея никакого для этого желания. Днём наступает абсолютная пустота. Я как будто выключаюсь, меня как будто выкидывает из жизни. Нет ничего, что заставляло бы меня чувствовать себя живым днём. Ночью есть он, есть его голос, есть чувство, что я ему нужен. Чувство, которое заставляет идти дальше и бороться с этим местом.

–

Охотник. Он идёт за мной. Выслеживает меня. Я заметил его совершенно случайно. Увидел его тень в тумане. Почувствовал его спиной. Холод мурашками пробежал по телу. Страх заставил мои глаза раскрыться в ужасе. Тревога переполнила меня. Лицо оцепенело в испуганной гримасе. Ноги сами идут. Я понимаю, что сейчас нельзя останавливаться, даже не задумываясь об этом. Охотник близко. Он нашёл меня. Нашёл, и теперь выжидает нужного момента. Он убьёт меня. Как только представится шанс, он это сделает. Что делать мне теперь? Он знает, что мне страшно. Чувствует мой страх и оттого сейчас и не пытается прятаться. Хочет, чтобы я заметил его. Хочет, чтобы я чувствовал, что он близко. Он заставил меня дрожать. Непрекращающаяся дрожь объяла всё моё тело. Неужели мне теперь идти с мыслью о том, что он постоянно рядом? Я не успокоюсь, зная, что он преследует меня. Он шёл по моим следам. Нагнал меня. Он знает это место. Оно принимает его. Здесь он словно рыба в воде. Ни туман, ни грязь ему не мешают. Он ступает бесшумно, быстро. Окружает меня страхом и тревогой. Лучше мне забыть про него. Забыть, что он здесь. Мне никуда от него не скрыться в этом месте. Он найдёт меня, что бы я ни делал. Но пока я думаю о нём, я стараюсь сам увидеть его. Постоянно ищу взглядом. Постоянно ощущаю его. Тревога не покинет меня, если я не забуду об охотнике. Идти будет ещё сложнее. Я должен бежать. Бежать на крик того, кого я ищу. Я не должен останавливаться. Если я остановлюсь, он убьёт меня. Обязательно убьёт. Он следил за мной постоянно. Я знаю это. Но я вспомнил о нем только сейчас. Вспомнил невольно. И тут же его заметил. Почувствовал его. Этот дёрганый, нервный охотник. Он вечно оглядывается. Он вечно настороже. Боится за себя, но не перестаёт преследование. Он заставляет меня вспомнить всё. Всё, что случалось прежде. Все мои мерзкие поступки. Все слова, что я обронил в полубреде. Всю ложь, которая сочилась из меня в те, прежние моменты. Он не даёт покоя. Заполняет мысли воспоминаниями, которые пожирают меня изнутри, заставляя себя ненавидеть. Заставляют испытывать страх и смущение. Воспоминания, о которых я и не думал, которые почти забыл, почти стёр из своей памяти. Разве ты не помнишь, что ты сделал? Разве не помнишь, почему он ушёл? Ты знаешь, ты всё знаешь. Я заставлю тебя всё вспомнить. Пока ты здесь, тебе не спрятаться от меня. Туман отдаст мне тебя всего. Охотник всегда обличает меня.

–

Я здесь уже слишком долго. Слишком длинный путь я прошёл. В этот раз он не сравним с предыдущими попытками. Я очень далеко зашёл. Наверное, он уже близко. Я хочу уйти. Не могу больше здесь находиться. Мне тяжело дышать. Я хочу обратно. Хочу глотнуть свежего воздуха. Хочу увидеть радость. Хотя бы в других. Хочу найти счастливые лица. Хочу увидеть рассвет. Эта угрюмая тьма сводит меня с ума. Я не могу больше здесь находиться. Не хочу. Я уйду. Уйду. Хочу уйти и заставить себя больше никогда сюда не возвращаться. Хочу заставить себя не слышать его голоса. Хочу не обращать на него внимания. Хочу забыть о нём. Мне слишком сложно к нему идти. Слишком тяжко находиться в этом месте. Не заставляй меня здесь оставаться. Не заставляй искать тебя. Я не могу. Я задыхаюсь в этом месте. Ещё немного и мне совсем нечем будет дышать. Я прошу тебя, отпусти. Дай мне вернуться обратно. Я хочу забыть тебя. Это место сильнее меня. Оно меня удушит, если я останусь. Здесь слишком темно. С каждым шагом я чувствую, как приклоняюсь всё ниже к земле. Ещё немного и мне останется лишь ползти за тобой. Злость и ненависть, тревога, терзания – я уже перестал различать свои и твои чувства. Твой крик заполняет меня всего. Он сливается со мной. Делает меня тяжелее. Всю свою боль и страдания – всё это ты отдаёшь мне. Неужели ты настолько подл, чтобы отдать их мне. Неужели сам не в силах справиться с ними. Они каменной глыбой лежат на моих плечах. Они сотнями игл протыкают моё сердце. Отпусти меня. Позволь вернуться. Не зови. Не проси помочь. Оставь меня. Я хочу тебя забыть.

Нет. Как могу. Как мог я такое подумать. Как могу я оставить его здесь. Как смею просить его о таком. Нет. Я снова ослабел. Снова забыл почему пришёл сюда. Совсем забыл. Он нужен мне так же, как и я ему. Я по собственной воли пришёл сюда. Я обещал ему, что найду его. Я обещал себе, что не вернусь. Я готов был сгинуть здесь, ради него. Откуда взялись в моей голове мысли о том, чтобы его бросить. Даже если захочу, я смогу забыть о нём лишь на время. Нет. Как могу я оставить его здесь одного. Ему никто не может помочь. Лишь я. И я, тот, кто так ему дорог, готов был бросить его. Бросить того, кто по-настоящему дорог мне. Я снова всё забыл. Ослабел. Запутался. И снова готов был уйти. Снова устал от этого места. Снова решил уйти, так и не выполнив своей цели. Нет. Я уже почти нашёл его. Я близко. В этот раз я точно найду его. Я буду нести его чувства в себе. Пусть они смешаются с моими. Я не дам ему здесь пропасть. Я выдержу. Как бы мне не было тяжело, я дойду до него. Идти всё тяжелее, потому что он близко. Туман хочет, чтобы я ушёл. Хочет, чтобы он остался здесь навсегда. Хочет, чтобы он вечно мучился. Всё этот гадкий туман. Он поселяет эти мысли в моей голове. Я не поддамся. Я не оставлю его. Это место не принимает меня. Оно хочет укрыть его от меня. Я слышу его голос. Я слышу голос, а не крик. Он уже рядом.

–

Ребёнок. Кто оставил его здесь одного? Он так радуется. Словно не понимает, что он остался здесь совсем один. Не понимает, где он. Играет. Играет со всем, что попадётся ему под руку. Всему радуется. Что он здесь делает? Он словно не видит всего кошмара вокруг. Глупый, наивный ребёнок. Играет с гнилью. Играет с костями. Что за безумный беззаботный ребёнок. Как мог он попасть сюда. Кто виноват в том, что он сюда попал. Я бегу за ним. Кричу, что бы он остановился. Он словно меня не слышит. Убегает всё дальше в туман. Я бегу за ним. Спотыкаюсь из-за нервного дыхания. Теряю его из вида. Туман словно прячет его от меня, становится гуще, тяжелее, утомляет меня. Я не пробежал и десяти шагов, но чувствую, как ноги подкашиваются из-за слабости. Ком холодного воздуха застрял между горлом и лёгкими, сопровождая каждый вдох в пробуждающий рвоту позыв. Нужно отдохнуть. Нужно успокоиться. Кажется, мне это привиделось. Туман играет со мной. Откуда здесь взяться невинному ребёнку. Надо идти дальше. Я разворачиваюсь, чтобы снова продолжить свой путь. По ушам звонко ударяет ребячий смех. Видимо, он просто хотел со мной поиграть, а теперь вернулся, понимая, что я не смогу догнать его. Я только сейчас замечаю в руках ребёнка жирную чёрную крысу. Крыса, похоже, мертва. Не подаёт никаких признаков жизни. Он держит её за огромный хвост, раскручивая одной рукой, словно пращу. Не успеваю я окликнуть его, как он резко бросается в мою сторону, вцепившись пальцами обеих рук в мёртвую тушу. Он держит её, словно хочет вручить мне как дар. Идёт, задрав подбородок, гордо, насколько может, словно барабанщик из оркестра на военном параде, и, поднимая колени вверх, чётко отбивает голыми стопами по грязи. Я опускаюсь на левое колено, положив правую руку на согнутое правое, и немного наклоняюсь, чтобы быть с ним на ровне и придать моменту торжественности, на которую он, видимо, так надеется. Не хочу, чтобы он боялся меня. Он идёт довольно быстро и ритмично. Чем ближе он подходит, тем лучше я могу разглядеть его в тумане, потому как с его приближением, туман рассеивается. Это милый розовощекий мальчишка. Чистый, словно не тронутый гнилью этого места. Добрые зелёные глаза, выделяющиеся на фоне светло-русых длинных волос, светятся доверием и наивностью. Его лицо сияет детской улыбкой. Он меня видит отчётливо и по его лицу понятно, что он вспомнил меня и рад мне. Рад, словно встретил своего отца, которого не видел уже давно. Я стою, околдованный его видом, и радость наполняет меня. Мальчик сияет, принося покой в это мрачное место. Сейчас, когда он подошёл совсем близко, я вижу, что тьма этого места не касается его. Он защищён пеленой света и под его ногами брызжет совсем не грязь – это, переливаясь белыми лучами, блестит мягкая, будто шёлковая, зелёная трава. Только он подошёл вплотную, как сразу же застыл на месте в испуге, пристально поймав мой взгляд. Он смотрит мне прямо в глаза. Его зрачки расширились незамедлительно. Доверие и наивность внезапно пропали. В его взгляде читается только ужас. Белки его глаз, до этого белоснежные, источающие свет, потемнели и налились кровью, челюсть медленно опускается вниз, позволяя показаться мелким детским зубкам, а руки, державшие жирную крысу, сжимают её всё сильнее. Я стою неподвижно. Он бойко переводит взгляд и одним движением перегрызает крысе брюхо и, с усилием, бросает на землю, прямо мне под ноги. Внутренности с кровью вырываются из туши, пропитывая воздух новым смрадным запахом, заливая мои ступни и просачиваясь сквозь пальцы. Я протягиваю руку, что бы дотронуться до его плеча, успокоить, но он неловко отстраняется, падая на спину, а перед тем, как встать, помогая себе локтем левой руки, в последний раз бросает на меня взгляд, наполненный страхом, и со всех ног мчится от меня в гущу тумана. Я обомлел. Продолжаю стоять, уперев колено в грязь, широко раскрыв глаза. Я не могу обронить ни слова у себя в голове. Ни одна мысль не смеет потревожить меня в этот миг. Туман снова застел густой дымкой всё вокруг. Я остался стоять в той же позе, которая должна была передать моменту торжественности.

–

Дождь. Дождь привёл меня в чувства. Я сумел продолжить путь, хоть теперь меня не покидали мысли об этом мальчике. Он потерялся здесь так же, как и тот, кого я ищу. Потерялся слишком давно. Так давно, что его голос уже вряд ли кто-то услышит. Вряд ли он вообще способен кричать, находясь в этом месте так долго. Туман прибрал его себе. Дождь льёт часто, с шумом отскакивая от поверхности гнилой земли. Шум заполняет это место. Звук дождя, громкий и повсеместный, медленно, почти незаметно, сливается в единый плачь. Надрывный, безустанный плачь. Он слышится всё громче. Женщина. Она ревёт навзрыд. Она зовёт своего сына. Просит, что бы ей вернули её сына. Кричит, плачет и требует во что бы то ни стало вернуть ей её ребёнка. Почему она плачет? Разве её сын умер? Нет. Он не умер. Он здесь. Я ищу его. Я смогу его найти. Я хочу успокоить эту женщину. Я подхожу к ней, чтобы сказать ей о том, что я ищу её сына. Я здесь именно для этого. Я верну его ей. Она меня не видит. Не видит совершенно. Она совсем не знает, где её сын. Он просто нужен ей рядом. Она не хочет видеть другого. Ей нужен только её сын. Тот, что рыдал в своей маленькой кроватке. Тот, которого она так любила. Которого она так любит. Меня она не видит. Она ищет взглядом его. Карие глаза. Будто он снова здесь. Нет, это совсем не он. Он придаёт сил. Эти глаза заставляют только кричать. Это не его глаза. Я кричу. Хочу, чтобы она слышала. Хочу, чтобы успокоилась. Пусть знает, что я найду его. Найду, чего бы это мне ни стоило. Пускай она это знает. Пусть возложит свои печали на меня. Теперь это моя забота, не её. Она ему не поможет. Не сможет помочь, как бы ни старалась. Как бы ни хотела помочь, сделает ещё хуже. Только хуже. Изведёт его ещё больше своими страданиями, своей заботой. Ему нужна помощь. Моя помощь. От её рёва он только больше страдает. Я чувствую это. Его угнетает её печаль о нём, давит на него. Он не хотел бы, что бы кто-то страдал из-за него. Он не хотел бы довериться никому. Не хотел бы рассказывать правду. Поэтому я здесь. Единственный, с кем он может быть открытым. Единственный, на кого он готов возложить груз своих мучений. Я здесь только из-за него.

Нет. Внезапно я понял. Вспомнил мальчика, которого, почему-то, так быстро смог забыть. Она потеряла не того, кто зовёт меня. Мальчик, маленький мальчик, которого я видел. Мальчик весёлый и наивный. Наверное, это её сын. Наверное, его она ищет. На мгновение мне показалось, что она посмотрела прямо мне в глаза, как только эта мысль посетила меня. Нет. Она не могла этого сделать. Она не видит меня. Смотрит сквозь. Но когда я подумал о том мальчике… Неужели, это её сын? В её коротком взгляде, который, мне кажется, лишь причудился, чувствовалась просьба. Мне показалось, будто она просит, что бы я нашёл его. Что бы я привёл его к ней. Нет. Этого я сделать не в силах. После того, что случилось, когда я встретил мальчишку, я не могу обещать ей вернуть его. Кажется, он должен остаться здесь навсегда. Мне нужно идти к тому, кто зовёт меня. Что бы не происходило здесь, я должен идти. Должен, потому что он кричит. Страдает. Я должен успеть к нему. Сейчас это важнее. Важнее для меня. Меня не трогают даже её слёзы. Даже это меня никак не ранит и не тревожит. Мне разрывает сердце его безумный крик. Пусть она остаётся здесь. Пусть оплакивает своего ребёнка. Она всё равно его этим не спасёт. Он пропадёт в этом месте. Я знаю это точно. Ему отсюда не выбраться к ней. Он пропадёт здесь. Мне совсем его не жаль. Мне совсем не жаль её. Она кричит сквозь плачь. Не со мной она пытается говорить. Не мне кричит о помощи. Сейчас я осознал, она кричит супругу. Взывает к его благоразумности. Просит, что бы он вернул её ребёнка. Он не отвечает. Должно быть, он знает. Знает, как и я, что этому мальчику суждено быть забытым и остаться навсегда в этом месте. Он точно знает это. Молчит, совсем не потому, что ему безразличны её слезные просьбы. Он знает, что уже ничто не вернёт им мальчика.

–