Следующий раз

Голос Питера вдруг отдалился.

– Что-то мне нехорошо… – пробормотал Джонатан, стараясь взять себя в руки.

– Женись уже на ней и покончи с этим! Вы с Анной начинаете меня утомлять.

– Не хочешь вернуться сегодня вечером, вместе со мной?

Питер не расслышал в словах друга призыва о помощи и налил себе вина.

– Честно говоря, я хотел воспользоваться моментом и рассказать тебе о возникших проблемах, посоветоваться, как реагировать на нападки в прессе. Мне нужно, чтобы ты пораскинул мозгами над моими лотами на следующем аукционе, но делать нечего, займусь антрекотом… Не могу обмануть его ожидания, это нарушило бы принципы закоренелого холостяка!

Поколебавшись, Джонатан встал и достал из кармана бумажник.

– Ты не обиделся?

Питер не позволил ему достать деньги.

– Даже не думай! Не хватало, чтобы ты платил за ужин, не проглотив ни куска. Лучше ответь на один личный вопрос. Это останется между нами.

– Валяй, спрашивай!

Питер с видом заговорщика указал на нетронутый кусок мяса на тарелке Джонатана:

– Можно? – И, не дожидаясь ответа, поменял тарелки местами и взялся за второй по счету антрекот. – Давай, беги! Не забудь обнять ее за меня. Позвоню завтра, когда приеду. Мне действительно нужна твоя помощь, один я не справлюсь.

Джонатан стиснул пальцами плечо друга, подпитавшись от него душевным равновесием. Питер поднял голову и вгляделся в его лицо.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке?

– Просто устал, не беспокойся. Можешь на меня рассчитывать.

Он пошел к выходу и едва не ослеп от блеска огней на фасаде гостиницы. Ошалевший, неуклюжий, Джонатан напоминал просадившего последние деньги игрока. Привратник подозвал такси. Машина тронулась, и Джонатан опустил стекло, чтобы глотнуть воздуха.

– Не повезло? – сочувственно спросил водитель, наблюдавший за ним в зеркало.

Джонатан покачал головой, закрыл глаза и откинулся на подголовник. Свет уличных фонарей падал на сомкнутые веки, и в глазах вспыхивали искры. Джонатан почему-то вспомнил, как в детстве прикреплял картонку к спицам переднего колеса своего велосипеда. Лицо обдувал холодный ветерок. Джонатан открыл глаза. Мимо проносился пейзаж предместья. Джонатан чувствовал себя опустошенным.

– Я съехал с автострады, там пробка из-за аварии, – сообщил водитель.

Они встретились взглядом.

– Вы сладко спали. Хорошо покутили?

– Если бы! Работа замучила…

– Да уж, приходится вкалывать, если хочешь остаться на плаву!

– Мы скоро приедем? – поинтересовался Джонатан.

– Надеюсь, недолго осталось. Не волнуйтесь, плата по таксе.

Вдалеке показались оранжевые огни аэропорта. Таксист подрулил к стоянке для пассажиров «Континентальных авиалиний». Джонатан расплатился, белый «форд» с красными дверцами уехал.

Служащая у стойки регистрации сообщила, что все четыре места в первом классе заняты, зато экономкласс практически свободен. Джонатан выбрал место у иллюминатора. В этот вечерний час пассажиров было гораздо меньше, он быстро прошел контроль безопасности и зашагал по бесконечному коридору в зал вылета.

«Макдоннелл-Дуглас» с эмблемой «Континентальных авиалиний» касался носом стеклянной стены. Мальчуган, ждавший посадки вместе с матерью, помахал рукой летчикам, и командир корабля ответил ему. Через несколько минут дюжина прилетевших пассажиров уже поднималась вверх по эскалатору. Закрывшая за ними дверь стюардесса объявила, что уборка на борту подходит к концу и ждать осталось недолго.

Через считаные мгновения ее рация затрещала, она выслушала сообщение и объявила начало посадки.

Самолет вынырнул из плотного слоя облаков, и серебристый свет разорвал завесу ночи. Джонатан откинул спинку кресла, пытаясь устроиться поудобней и уснуть, но ничего не вышло, и он прижался лбом к стеклу иллюминатора, наблюдая за проплывающими внизу пушистыми утесами.

***

Дом встретил его тишиной. Джонатан заглянул в спальню и увидел, что постель не разобрана. Значит, Анна наверху. Он вошел в ванную и встал под душ. Вода била в лицо, растекалась по телу, принося расслабление. Джонатан надел халат и поднялся на второй этаж. В мастерской было темно, только луна светила через стеклянную крышу. Анна спала на диванчике. Он бесшумно приблизился и застыл, сторожа ее сон, потом опустился на колени и погладил ее по щеке. Она отодвинулась, не открывая глаз, и он подтянул повыше серый плед, а потом улегся в их широкую кровать, подоткнул под себя одеяло и заснул, убаюканный стуком капель по стеклу.

***

В Бостон пришла снежная зима. Старый город готовился к Рождеству, повсюду горели огни иллюминации. В промежутке между двумя деловыми поездками Джонатан завернул домой, где его ждала Анна и совсем иные приготовления.

Анна готовила свадебную церемонию, не упуская ни одной, самой мелкой детали, вплоть до выбора бумаги для приглашений, цветов для церкви, текстов для службы, закусок для коктейля перед основным застольем, расстановки столов с учетом сложной иерархии бостонского света, оплаты свадебного оркестра и подбора мелодий. Джонатан, желая проявить добрую волю, проникался ее страстным желанием сделать их свадьбу самой прекрасной из всех, что видел Бостон. Каждую субботу они ходили по магазинам, все воскресенья посвящали изучению каталогов и отобранных накануне образцов. Иногда Джонатану начинало казаться, что выбор скатертей и букетов для свадебных столов не добавит красоты церемонии. С каждой неделей его энтузиазм таял на глазах.

***

Весна выдалась ранней, и владельцы ресторанов в старой гавани обслуживали посетителей на протянувшихся до открытого рынка террасах. Анна и Джонатан решили сделать перерыв на ланч и заказали огромное блюдо даров моря. Анна достала блокнот и принялась что-то вычеркивать на последней странице. Джонатан искоса поглядывал на нее, надеясь, что это предвещает конец затянувшихся приготовлений. Еще четыре недели – и в этот самый час они соединятся священными узами брака.

– Три уик-энда ничегонеделания очень помогут нам пережить Великий день!

– Все шутишь? – откликнулась Анна, покусывая ручку.

– Я знаю, что это твоя любимая ручка. За последние месяцы ты штук двадцать таких сжевала. Может, для разнообразия перейдешь на устриц?

– Ты же знаешь, Джонатан, у меня нет родителей и мне никто не поможет все организовать, а когда я смотрю на тебя, у меня порой появляется чувство, что свадьба – мое сольное выступление.

– А мне иногда кажется, что ты выходишь замуж за кольца для салфеток!

Анна одарила его уничтожающим взглядом, забрала блокнот и ушла с террасы. Джо натан не пытался ее удержать. Дождавшись, когда не в меру любопытные посетители за соседними столиками отвернутся, он принялся за еду. Потом он долго бродил между стойками с дисками и любовался толстым черным свитером, тянувшим к нему рукава из витрины магазинчика. Гуляя по улицам старого города, он пробовал дозвониться Питеру, но всякий раз попадал на голосовую почту. Пришлось оставить другу сообщение. Он остановился у лавки цветочника, купил несколько алых роз и пешком вернулся домой.

Он нашел Анну на кухне. Она повязала полосатый фартук, выгодно подчеркивавший ее фигуру. Подношение Джонатана она вроде как и не заметила. Он устроился на высоком табурете и с умилением следил за Анной, так и не проронившей ни единого слова. Резкие движения выдавали бурлившую в ней ярость.

– Прости, – сказал он, – я не хотел тебя обидеть.

– Но обидел! Я хочу сделать эту церемонию незабываемой для нас обоих, я твоя жена и – представь себе! – хочу, чтобы ты добился успеха! Не я нуждаюсь во внимании и уважении состоятельных людей Восточного побережья. Развешивая твои картины на стенах гостиной, они в каком-то смысле раз за разом подтверждают твою успешность.

– Может, оставим этот дурацкий спор? – не выдержал Джонатан. – Лучше скажи, кто будет подружкой невесты? Ты наконец решила?

Он обошел кухонный стол и попробовал обнять Анну, но она не позволила.

– Тебе должны завидовать, Джонатан… – Анна не могла успокоиться. – Для этого я навожу красоту, даже когда иду за покупками, для этого содержу дом в идеальном порядке, поэтому наши званые ужины знамениты на весь город! Эту страну движет вперед зависть, так что не смей попрекать меня перфекционизмом, я работаю на твое будущее.