Падший ангел

– Вы переоцениваете мою способность бороться с демонами, доктор.

Он окинул меня испытующим взглядом.

– Даже если так, даже если я заблуждаюсь… Какой у нас есть ещё выбор? Ведь даже самое крохотное выступление против зла есть то, что и должен делать человек, предпринимать, видя несправедливость, пытаться положить этому конец, это ведь и есть сила, направленное во благо, и преступно, имея силу, не использовать её во благо другим, её не имеющим.

– Но право… Почему вы так уверены, что я ею обладаю?

Он пожал плечами.

– Я в вас верю. И опять-таки, – он посмотрел на меня, – какой у нас выбор?

К нам подъехала машина.

– Она отвезёт вас к Леонарду. – сказал доктор. – Помните, что вы обещали мне, и помните, что я сказал вам.

– Поехали со мной. – попытался предложить я, но врач остановил меня движением руки.

– Я благословляю вас и прощаю за связь с дьяволом, так же как прощаю себя. Но сам в этом участвовать не могу. Моя роль в этой истории окончена, и единственное, что мне остаётся, это уйти, и не быть вашим якорем и слабостью, если только в этот раз я не переоцениваю себя.

Вы не должны быть ни в чем ограничены, и не должны ни за кого бояться. Вы справитесь и выдержите эту схватку. Удачи вам. Не вспоминайте обо мне.

Доктор дал знак водителю, и машина тронулась, в то время как он остался одиноко стоять на обочине, в клубах пыли, потяренно глядя нам вслед.

А машина тем временем покоряла холмы за холмами, и мы мчались на невероятной скорости, минуя заброшенные деревни и разрушенные города.

– Куда мы едем? – спросил я у водителя.

– В новую столицу. Пророк перенёс её. – Ответил он мне, не отрываясь от дороги.

Пророк.

Неплохо.

Сделать такую карьерную лестницу от лейтенанта до человека, определяющего, в каком городе будет находиться столица и по щелчку пальцев освобождающего смертников из лап Морригана, и всего за несколько месяцев!

– Какие последние новости?, – спросил я. – как идут дела на фронте и что, черт возьми, происходит в стране?

Он глянул на меня, но видимо, сообразил, что я в тюрьме стал далеко не самым информированным человеком, и в двух словах объяснил.

Война идёт плохо, и инициатива уже у Гераса.

Народ были крайне недоволен властями, сложившейся обстановкой на фронте и внутри страны, и, как некое воплощение их самых сокровенных чаяний, как посланец богов, из ниоткуда возник Леонард, то есть, пророк.

Люди пошли за ним, словно мухи на мёд, и ему не составило никакого труда поднять вооруженное восстание, и, пользуясь своей популярностью и тяжёлой ситуацией на фронте, обратить оружие против соотечественников.

Правительство почти не оказало сопротивления – не могло.

Их солдаты тысячами бросали оружие и переходили на сторону Леонарда, и эта война была выиграна ещё до ее начала.

Таким образом, всего за 50 дней никому не известный дотоле лейтенант стал главой страны, который прямо сейчас возвращается с фронта, отдав приказания и ликвидировав кризис.

Чего чего, а такого я не ждал.

И он, как будто прочего мало, ещё и помнит меня.

И сразу промелькнула мысль, а попробует ли он меня подкупить?

Причем на одной чаше весов будет работа на него, а на другой…

Видимо, смерть?

Хотя я не знаю с какой целью вызволять человека из заключения чтобы убить его при других обстоятельствах.

Но видимо, он действительно будет рад, если один из крупнейших репортёров страны будет работать на него.

Вот только он не будет, и в то же время мне все равно предстоит встреча с Леонардом.

Я раздумывал над этими поворотами судьбы, когда водитель затормозил у какой-то деревеньки и пошёл за бензином.

За время его отсутствия к машине подбежали крестьянские дети и облепили её, и хотя со мной они не разговаривали, шалили они так, же как всегда.

Война их не затронула, или почти не затронула.

Они залезли на место водителя и я им дал свой портсигар, найденный в своей куртке и пропущенный охранником – импортный и серебряный, я его привёз из Индии, и ребятишки восхищённо вертели его в руках, а когда я им показал, как разжигать огонь, даже почувствовал себя Прометеем, что просвещает простодушных, но любопытных скифов.

Внезапно их окликнула девушка – молодая и миловидная, они сбежались гурьбой к ней, робко оставив портсигар на сиденье.

Я показал его ей, намекая на то, что играл с ребятишками, и она улыбнулась мне, проводила детей в дом а затем вернулась и предложила мне стакан молока.

Я от всей души поблагодарил её, так как из-за быстро следующих друг за другом событий позабыл о голоде и жажде, и только сейчас понял, насколько я устал и проголодался.

Она была похожа на добрую нереиду – и я уж не знаю, почему у меня возникла такая ассоциация, но, примеряя это слово к ней, и подивившись тому, насколько оно к ней подошло, я так и стал её называть, а она лишь улыбалась в ответ.