Шах и мат

В комнату пропустили знаменитого Блэка, биографии и портреты которого усиленно рекламировала вся желтая пресса. Коричневый с белыми крапинами Блэк обнюхал убитого, зарычал на окно и письменный стол, подбежал к несгораемому шкафу и обнюхал его очень тщательно. Присутствующие внимательно следили за ним. Внезапно Блэк бросился в угол, за шкаф и зарычал. Подошедший сыщик нагнулся и вытащил из-за шкафа небольшой аппарат.

– Фонограф, – одновременно сказали следователь, сыщики и мистер Вуд.

– Да, фонограф, – медленно повторил следователь.

Он осмотрел аппарат.

– Этот фонограф находился все время в комнате. Вы знали о нем?

Секретарь отрицательно покачал головой.

Фонограф был вскрыт. Он оказался пустым. Записи, которые в нем были, исчезли.

– А между тем фонограф записал все, что здесь происходило ночью, – сказал задумчиво следователь. – Его могли опорожнить только утром. Записывающая иголка вся сточилась.

Он снова приказал:

– Продолжать с собакой.

Блэк снова обнюхал комнату, направился к двери и с навостренными ушами вышел из комнаты.

Присутствующие последовали за собакой. Блэк медленно прошел ряд комнат, внимательно обнюхивая ковры, подошел к двери мисс Этель, приемной дочери Хорлэя, и зарычал.

Мистер Вуд побледнел, как мел, и взглянул на Хорлэя Младшего. Глаза Хорлэя округлились от изумления. Следователь постучал вежливо в дверь. Из-за нее раздался стук упавшего стула. Палец следователя вновь настойчиво постучал.

– Сейчас, – ответил мягкий женский голос.

Прошла минута, но дверь не открывалась. Новый настойчивый стук и снова голос, на этот раз раздраженно с ноткой гнева:

– Сейчас!

Через мгновение дверь широко открылась, и мисс Этель появилась на пороге в легком домашнем костюме из светло-серой шерсти и внимательно посмотрела серыми холодными глазами на стучавших.

Блэк ринулся было вперед, но, увидев мисс Этель, отступил. Он был буржуазной собакой, слугой капиталистического мира и привык бросаться на людей другого класса, а не на нарядных, надушенных дорогими духами мисс. Он зарычал и отступил с поднявшейся дыбом на шее шерстью.

– Что такое? – спросила мисс Этель очень мелодичным и спокойным голосом.

Следователь вежливо поклонился:

– Вы разрешите ввести собаку в вашу комнату, мисс? – спросил он. – Следы привели к вашей двери.

– Это невозможно, – ответила мисс Этель тем же спокойным голосом.

Следователь сказал вежливо, но сухо:

– Я вынужден настаивать. Прошу прощения, мисс, но это необходимо для следствия.

– Пожалуйста, – раздраженно сказал мисс, отступая в глубь комнаты.

Блэк опять обнюхал комнату и на этот раз, немного привыкнув к незнакомой обстановке, подошел к мисс Этель, обнюхал ее глубокомысленно и внезапно бросился к горлу мисс. Его едва оттащили, он рычал с пеной на морде и всеми силами старался вновь броситься к горлу мисс Этель, которая, побледнев, сказала:

– Глупое животное!

Она нервно поправила воротничок, за который ухватился безжалостными зубами Блэк.

Хорлэй Младший, до сих пор молчавший, сказал:

– Животное сбилось со следа.

Один из полисменов сказал обиженно:

– Прошу прощения, мистер Хорлэй, Блэк никогда не ошибается.

– Молчать, – сказал следователь.

Он приказал:

– Пусть снова обнюхает.

Блэк снова обнюхал комнату, снова приблизился к мисс Этель и без всякого предупреждающего рычания бросился на нее.

Мисс Этель громко вскрикнула…

Глава 7. Собака Блэк ошибается

Мисс Этель снова громко и резко вскрикнула. Один из полицейских схватил Блэка за ошейник и едва оттащил от перепуганной мисс, которая опустилась на кушетку, бледная от волнения. Мистер Хорлэй Младший посмотрел на сенатора Вудда, мистер Вудд, очень бледный, посмотрел на следователя. Воцарилось молчание. Блэк продолжал рычать с ощетинившейся шерстью, пытаясь вырваться из рук полисмена. Через минуту следователь коротко сказал:

– Уведите собаку.

Ошеломленного Блэка пинками выпроводили из комнаты. Он имел подавленный вид и молча плелся за полисменом, поджав хвост. На его морде явственно можно было прочесть глубокое изумление. Блэк не вполне понимал все тонкости капиталистического мира. Ему оставалось уныло следовать за полисменом в полицейский автомобиль. Карьера Блэка закатывалась. Вечерние газеты писали стилем, за которым ясно угадывался Гарри Стоун:

«Ошибка собаки Блэка. Король сыскных собак выходит в тираж. Где же убийца? Портрет неизвестного человека, вышедшего из дворца Хорлэя накануне вечером! Мисс Этель Хорлэй заболела от волнения. Мнение домашнего врача мисс Этель!»

Вечерние газеты рвали нарасхват, тираж самой желтой в Нью-Йорке газеты достиг трех миллионов экземпляров. Эту газету читали в самых разных концах Нью-Йорка с разными чувствами разнообразные люди. Несколько человек, собравшихся в отдаленной комнате небольшого отеля за Мэдисон-сквером, читали еще сырые оттиски газеты молча. Затем один из них снял телефонную трубку, сказал короткий номер и еще короче приказал:

– Алло. Хорлэя!

Он положил трубку на место, сел в кресло и погрузился опять в газету. Остальные молчали, как прежде.

Через полчаса на пороге комнаты появился Хорлэй. Он приветствовал присутствующих в комнате молчаливым кивком головы. Они ответили тем же.

Затем прозвучал вопрос:

– Что предпринято?

Хорлэй медленно ответил:

– Собака ошиблась. Лучшие сыщики Нью-Йорка брошены в работу. А что у вас нового?