Несправедливость

– Эй, – сквозь зубы сказал Вова.

– А что? – повертев головой спросила Аня, – Не отдашься?

Пока она крутила головой, парень успел заметить красный кровоподтек на ее шее.

Я не трогал твою шею, кто тогда? У тебя другой? А зачем пришла? Нет, нужно удостовериться.

– Закрой глаза, – сказал Вова, – доверься.

Она молча закрыла. На всякий случай прикрыл их еще своими руками.

Пригляделся. Точно кровоподтек, определенной формы, как губы. Будто недавно засосали.

Убрал руки с ее лица. Некое отвращение испытал.

– Открывай.

А меня, видимо, тебе мало, Ань? Я теперь лишний в твоей жизни? Кто он?! С кем ты там сосалась?!

– Так что ты хотел сделать, Вов?

Проверить тебя, на верность.

– Вова?

Проверить на сколько ты тупая.

– Эй, что молчишь?

И я доказал это, самым простым методом.

– Хватит молчать, Вова, блин!

Сука.

3. Друг-товарищ

– Дмитрий, а когда вы встретились с ним лично? То есть, намеренно, спланированно.

Знаешь какие вопросы задавать, старик. Ну хорошо, отвечу.

– Сразу после того, как мы отучились первую неделю. Он позвал меня на маленькую прогулку в Кунсткамеру. Ну, а что? Я согласился, – начал лыбиться Дима.

* * *

Прозвенел телефон. Высветилось сообщение:

«Салю-ю-ют. Короче, Димон, в музей пойдешь? В Кунсткамеру. Билеты за мой счет. Хочу посмотреть на баночки с детьми. Думаю, тебе тоже на пользу пойдет», – написал неизвестный.

Вова – сразу он понял.

Посмотрел на время – девять утра. Не мог уснуть с семи.

Дима никогда в своей жизни не был в Кунсткамере, хоть и всю жизнь находится в Петербурге. Никогда его и не звали в музеи, а тем более за счет других.

Он очень хотел в музей, хоть и с совсем неизвестным для него человеком. Плевать на него, пусть ставит любые условия, но в музей Дима должен попасть.

«Во сколько идем?» – спросил он.

Ответ ждать долго не пришлось, Вова автоматически ответил:

«В 12 часов сможешь? Я, если что, буду стоять уже там, билетики заказывать».

«Смогу. Встретимся около Кунсткамеры прям?» – уточнил Дима.

«Да, там местечко есть, где билеты заказывают. Короче, я тебя увижу, если что. Да и ты меня наверняка заметишь».

«Хорошо. 12 часов. Кунсткамера».

Кунсткамера. Двенадцать часов.

Через три часа нужно быть там.

А может, он не такой уж и плохой человек? Если зовет меня в Кунсткамеру, да еще и за свой счет. Спасибо, конечно, но это немного странно. Ты меня едва знаешь, ну и я тебя мало знаю. Пф, несколько дней всего-то знаем друг друга, зачем? Денег много что ли? Или захотелось вывести меня из дома, зарезать где-нибудь на лестничной площадке? Странный ты тип, Вова. Подозрительный. Неужто я тебе как-то сдался, будешь дружком? Или кем ты там хочешь быть? Знакомым? Странный ты знакомый. Что тобой движет – мне неизвестно. Раскроешь для меня эту тайну? Ты не такой уж и скрытный, всегда говоришь только правду. Думал, только ты меня изучаешь? А вот и нет, ни хуя. Я тебя тоже изучаю и вижу тебя лучше, отчетливей, чем все другие смотрящие глаза. Может, ты мне что-то новенькое расскажешь о себе? Изучу получше, интересней может станет. А может быть, нет. Узнаем сегодня, в двенадцать часов.

Матери и отца, как всегда, дома нет. Отдых обеспечен. Никто не кричит, никто не заходит в твою комнату каждые 20 минут чтобы спросить: «Как дела? Делал что-нибудь? Уроки делал?»

Не, мам. Не делал я ни хрена. Мне восемнадцать лет, хватит со мной обращаться, как с ребенком. Ты всегда пользовалась моментом и сюсюкалась со мной на глазах у всех, я устал от этого. Мне надоело, дай мне отдохнуть от всего, а? Просто полежать, посидеть. В тишине, мам. И давай без всяких: «хватит бездельничать!». Я умнее тебя, ты этого не знаешь ли? Я знаю больше вас, ваше поколение уже устарело, вы ни в чем не шарите. Когда-нибудь, может, ты научишься писать мне в «ВКонтакте», или в «Вотсаппе», но тебе просто лень этим заниматься. Цивилизация до тебя не дошла, она перешагнула тебя, твой мозг, твое сознание, твои принципы. Ты осталась той же бабой, которая живет при Совке, с такими же нравами. Ну, а папа? Что папа? Тоже ничего не знает из нового. Да, может некогда, может на пенсии он сможет заняться собой, но не сейчас. Сейчас только работа, только получение денег, которые ты вносишь на счет для погашения кредита. Я не хочу быть такими, как вы. Я хочу развиваться, не мешайте мне это делать, не вламывайтесь ко мне в комнату. Как вам это объяснить? Вы меня все равно не послушаете. Не дорос, что ли, я? А как по мне и по мнению общества, я дорос еще как. Отпустите меня, не нужно держать за ручку, как младенца. Я не обоссусь от страха, при виде этого мира. Он мне нравится, я наслаждаюсь, когда смотрю на город изнутри. У вас не было времени на это, а у меня оно есть. Я располагаюсь своей жизнью как хочу, а вы же, не могли это сделать. Так что вы успели за свою жизнь? Вы старше меня, что вы успели?! Оставить свое древнее и устаревшее мышление – вот, что вы успели. Пытаетесь внушить эту хрень и в меня. Нет, не получится. Спасибо, обойдусь без вас.

Собираться пора.

Накинул кофту, взял сумку. Перекусил.

Готово.

Вышел из дома. Где метро? «Звездная». Родная «Звездочка».

Посмотрел на время – оставался час до двенадцати. Успеет.

Заглянул в карты. Как дойти до Вовы?

На «Адмиралтейку» надо, где там Кунсткамера? Вот ты, на Ваське… красотка. На Ваське может сойти? Или пойти по мосту? По мосту. Так быстрее. До «Сенной», дальше пересадка на «Садовую», потом одна станция и уже «Адмиралтейка». Легко. Быстро. Минут тридцать на поездку, еще двадцать дойти до музея.

Прекрасная синяя линяя, особенно на первых станциях: «Купчино», «Звездная», «Московская». Народа всегда мало, можно сесть и ехать без тревоги хоть до самого конца линии. Если, конечно, тебя какие-нибудь старики не попросят уступить место. Обычно они молчат, выжирают тебе мозг молча, а другие это видят и сами просят тебя уступить стоящему рядом седому, хромающему с палочкой человечку. А сами? Встать не могут? Да и почему люди, которые хотят сесть – молчат?

Доехал без происшествий до «Сенной». Пересаживаться нужно. Где тут другая линия?

Вот она. Огромный переход между станциями, светлый туннель, в конце которого должен быть свет. Моргающая лампа, грязный пол, полоска от маркера на стене. Один из самых загруженных переходов метрополитена в Петербурге. Хоть и грязный, но, тем не менее, выглядит он изящно.