Повести

Надев наушники, я решила пообщаться с Максом по скайпу, пока моя мать занималась ребенком. Слава богу, мой мальчик был уже спокоен и даже весел. Как выяснилось, они выпили на троих с его и моим отцом, чему я крайне удивилась.

– Мимоза! Она такая странная! Мне показалось, что голова у нее непропорционально большая к тельцу. Все ведь будет нормально?

– Не беспокойся. У младенцев всегда так. Мама сказала, что ты плакал.

– Вот же… я ведь просил не говорить тебе. Когда услышал твой крик, у меня сердце оборвалось, думал, не выдержу. Я так тебя люблю, так хочу обнять! Скажи, сейчас тебе уже не больно?

– Не больно, все хорошо. Приходи завтра, посмотришь, я разверну ее для тебя. У нее такие маленькие ножки и ручки! Она уже сейчас твоя копия, такая же светленькая и такая же красивая. Только никак не пойму, какого цвета у нее глазки. Но медсестры говорят, что цвет будет меняться. А мы ведь имя для нее еще не выбрали. Так что думай, молодой папочка, поручаю это тебе.

Макс примчался с самого утра, как только открыли вход для посетителей. Облачился в белый халат, вошел почти бесшумно и замер, увидев, как я кормлю нашу девочку. Я не сразу его заметила, потому что он стоял и смотрел на нас словно завороженный.

– Ты пришел?! – обрадовалась я, когда закончила кормить и положила ребенка на пеленальный стол. Макс посмотрел на меня глазами полными изумления.

– Не бойся, подойди, – улыбнулась я, понимая его состояние, – Вот, смотри какая она.

Я развернула малышку и оставила ее ненадолго для обзора. Но глаза Макса так и не поменяли выражения, он смотрел на нее все с тем же изумлением.

– Ну что ты, очнись. Потрогай ее. Это же твой ребенок. Ты придумал ей имя? – пыталась я его растормошить. Он посмотрел на меня и кивнул:

– Да, придумал. Берта. Означает «светлая».

– Оо, мне нравится! Ты самый лучший папочка на свете!

Несколько минут он осторожно притрагивался к детскому тельцу и вздохнул только, когда я запеленала ребенка и положила в кроватку.

– Младенцы первое время почти все время спят.

– Но она так жадно сосала, – испуганно сказал он приглушенным голосом.

– Это хорошо, значит, у нее сильная воля к жизни.

– Ты говорила, что она смотрит куда-то в пространство, но сейчас она смотрела прямо мне в глаза. Думаю, она уже все понимает. У нее был вполне осмысленный взгляд, – сказал он.

Я засмеялась и прижалась к нему.

Через неделю Макс привез нас с девочкой домой. Мои родители пока жили в моей квартире, и мама собиралась остаться еще на две недели.

– Странное имя выбрал Макс для ребенка, – сказала она, на что я ответила ей:

– Ты меня тоже не Катей или Наташей назвала. То и дело приходится объяснять, почему меня так назвали.

– Да… Хотелось чего-то такого, необычного, – задумалась она.

– Тогда это имя казалось мне каким-то французским.

– Да, оно французское, но его происхождение все-таки греческое. А Берточка… я уже не представляю ее с другим именем. Ты обратила внимание, что глаза ее действительно поменяли цвет. И смотрит она так внимательно. Макс это в первый же день заметил.

– Он так о тебе заботится…

– Тебя это удивляет?

– Немного. Его ровесники обычно бывают более легкомысленными и самовлюбленными. А он действительно мыслит и действует как вполне взрослый человек. Главный бонус его молодости в том, что он в отличие от более старших, не имеет пока страха перед жизнью. Поэтому ему все дается легко. Ты вот всего боишься, признайся.

– Да, боюсь. Он защищает меня от всего и даже от моих собственных страхов. Где, скажи, есть еще такой на свете, как он? Не знаю, что с нами будет дальше, но сейчас я хочу наслаждаться жизнью вместе с ним, и он все для этого делает.

***21

В универе у Макса наступила напряженная пора подготовки к зачетам, хотя многие из них он сдал по своему обыкновению досрочно. Однако игнорировать и пропускать практические занятия он никак не мог, поэтому я пользовалась маминой помощью до ее отъезда, а потом начала самостоятельную жизнь с ребенком. Это оказалось достаточно трудным для такой не слишком организованной личности, как я, однако рассказывать об этом Максу мне очень не хотелось, чтобы не отвлекать его от учебы. Особенно напрягала меня необходимость каждый день гулять с коляской. Я видела в парке много таких же мамаш, и все они выглядели веселыми и раскованными. В отличие от них, прогулки казались мне настоящим испытанием, потому что Берточка могла в любой момент потребовать кормления, а садиться на скамейку и, прикрываясь, оголять грудь, как другие женщины, казалось мне верхом неприличия. К тому же, с самого первого дня, как только я решилась на прогулку с ребенком, мне казалось, что за мной постоянно ходят какие-то подозрительные личности.

Сегодня один из этих субъектов подскочил ко мне, чтобы помочь, когда я споткнулась.

– Что вам нужно?! – почти закричала я, – Почему вы ходите за мной?

– Разве Юрий Викторович не сказал вам? Мне поручено охранять вас и ребенка.

– Никто мне ничего не говорил! Оставьте меня в покое!

Я едва смогла успокоиться, после чего быстро покатила коляску к дому.

– Но ведь вы не погуляли даже часа, как положено, – семенил за мной этот странный субъект.

– Положено? Кем же это? Если вы не оставите меня, я пожалуюсь мужу или вообще полицию вызову.

Но он все равно сопровождал меня на некотором расстоянии до самого подъезда. После этого я долго не могла прийти в себя. И только Берточка привела меня в чувство, потому что впервые осознанно улыбнулась. В совокупности со странно осмысленным взглядом ее темных, как вишни, глаз, улыбка придавала ее личику какое-то почти взрослое выражение. Это сразу заслонило все мои волнения, я тут же сфотала ее на мобильник и отослала Максу.

Теперь наша девочка улыбалась всегда, как только я или Макс появлялись в поле ее зрения. А Макс мог целый час неотрывно смотреть на нее расширенными от удивления глазами, трогая ее крошечные пальчики и прикасаясь к ее нежным светлым кудряшкам.

По поводу охранника он убедил меня смириться, поскольку был согласен с отцом в необходимости моего сопровождения.

– Этот человек будет в полном твоем распоряжении. Вот его телефон для связи. Он будет находиться в машине рядом с нашим подъездом. Если вдруг тебе потребуется куда-то, ты всегда можешь использовать его, если нужно что-то купить, а тем более если нужно поднять коляску по ступеням к лифту. Ну и все остальное. Сейчас ты слишком уязвима, чтобы справляться со всем в одиночку, когда меня нет рядом.

Конечно, задача при спуске и подъеме на ступеньки крыльца была мне облегчена, но я все равно не доверяла этому чужому мужчине и всегда брала ребенка на руки, пока он занимался коляской.

Иногда я видела отца Макса. Он не подходил ко мне близко, смотрел издали, но даже это неприятно волновало меня. Хотя пару раз Макс позволил ему войти к нам и увидеть Берточку вблизи.

Ленка искренне радовалась за меня и рассказывала, что новый парень уже намекал ей на желание жить вместе. Она опасалась брать Берточку на руки, слишком та была еще мала, но любила смотреть, как я кормлю и меняю подгузники. Ленка теперь часто говорила:

– Я, конечно, еще девушка незамужняя, но думаю, скоро мне все это тоже понадобится.

Моя жизнь с появлением ребенка стала сложнее, но теперь я ощущала какое-то неизмеримо большее счастье, чем раньше. Об этом же мне говорил и Макс. Мы ждали его 19-летия, это был как бы рубеж между нашим настоящим и будущей взрослой жизнью для нас обоих.

***

Часть 2. Заслоняющий

Ты занимаешь большую часть моего мозга,

я все время боюсь, как бы кто не воспользо-