Мы умерли вчера,чтобы воскреснуть завтра. Часть 3. Верстка жизни

– Ты спать будешь? Я взяла на глаза повязки, – спросила Келли, после того как мы поели.

– Давай, может и подремлю, – хотя понимал, что это вряд ли….

10

Я понимал, что если заснуть, мне приснится какой-то сон. И он будет далеко не успокаивающий. После того, как я вышел из комы, мне врач сказал, что впервые видит такое, и я должен просто радоваться, что вышел из нее. Про сны он узнал от Келли, которая помнила, что я несколько раз, пусть в скользь, но упоминал об этом. Врач порекомендовал только и дальше пить таблетки и пожелал мне здоровья.

Я смотрел на людей на борту. Меня успокаивало то, что не я один бодрствую. Будто мы одна слаженная команда и следим, чтобы самолет не упал. А если он начнет падать, то мы оповестим всех, и они смогут понять, что сейчас разобьются.

– Мд-а. Перспективка так себе, – думал я. – Самое паршивое то, что я еще и с похмелья. Может, как говорит Келли, понаблюдать за людьми, присмотреться? – Тут храп, там храп. Вот тот храпит гораздо громче. Бред. Может включить ноут. Точно. Может небо приблизит меня к творчеству. – И я аккуратно достал свой инструмент.

11

Не надо думать, что, если написал первую книгу трилогии, то остальные пойдут по накатанной. Это ошибочное заявление. Наоборот, мы наблюдаем, что и книги – трилогии, и фильмы, к концу становятся хуже. Пусть ненамного, но хуже. Можно пересчитать по пальцам, те объекты творчества, которые имеют несколько частей и до последней держат свой хороший уровень. Тут имеет место быть целая череда факторов. Во-первых, деньги. Если у тебя заключен контракт на три части, а ты выдохся после второй, что делать? Ты через силу, без особого удовольствия мучаешь эту книгу для галочки и для отработки контракта. А может ты и хочешь написать, сам горишь желанием сделать финал трилогии достойным, но тебя захватил творческий кризис. Или еще один вариант. Он редко встречается, но бывает. Кто-то заключил контракт на трилогию, но автору выплачивают полный гонорар после второй, или даже после первой части. И автор, который получил деньги, не видит смысла дальше заморачиваться, и пишет остальные части очень посредственные, чтобы от него отвязались.

У писателя всегда есть выбор, писать хорошо и долго, или писать за короткое время, но как получится. Но этот выбор неполноценен, так как у тебя есть сроки и если ты их нарушишь, то твою книгу могут просто не опубликовать.

Я сидел в кресле самолета и пытался что-нибудь выжать из себя. Я уже знал героев, уже знал все их черты и характеры, полюбил их и привык к ним. И это одна из главных причин, почему писатели пишут трилогии. Мы, писатели, просто свыкаемся с ними, и иногда не хотим ничего писать другого. Или просто не можем придумать новый сюжет, так как голова и душа забита жизнью именно этих героев, о которых ты писал. И вот, тебе дают карты в руки, пиши про них, и ты берешь ручку, но дальше ничего не происходит.

12

Войдя в свою комнату, он вдруг потерялся. Он был здесь всю свою жизнь, а именно в этот день почувствовал себя чужим.

Почему? Потому что не было её. Она умерла. Ее убила та улыбка, которую я видел в темном подвале в центре досуга в двух кварталах отсюда.

Теперь он боялся улыбок, он им не доверял и каждый раз в них видел самое ужасное, даже в своей. Но однажды ему пришлось улыбнуться…

– А может сделать главного героя– злодеем, а потом оправдать его, – думал я. – Читатели не будут понимать, и им, наверное, такое не понравится, что он совершит что-то ужасное, но потом я выверну так, что это было не зло. А читатели уж точно не бросят книгу на середине, так как это третья часть, и им придется читать до конца. И это не оправдание, а маленькая хитрость, на какую может пойти писатель, когда работает над финальной книгой трилогии.

Он пытался заставить себя пойти на этот шаг, так как другого выбора у него не было. Добро не умеет убивать.

Убить может только зло. Убивая зло, ты встаешь на его место. Он это знал, но все же взял нож и засунул себе в сумку.

– Теперь самое главное написать сцену убийства, чтобы вывести читателя на эмоции, – понимал я и стал придумывать эффектную сцену убийства.

Он постучал к нему в дом, но когда Девид открыл дверь, удара ножом не последовало. Он хотел, чтобы его бывший друг внимательно разглядел весь наряд смерти-её внешний вид, внутренние черты и её глаза -её бешеные глаза…

Вопли и крики раздались по комнате, хотя в плоть предателя нож пока не постучал, но Майкл был уверен, что это только пока…

– Так идея и скелет вроде бы прорисовываются, – поднялось у меня настроение, – пока не потерял эту нить, напишу сцену убийства.

– Майкл, ты что творишь?

– А, что я творю? Просто убью человека, который отобрал у меня девушку и друга.

– Я же твой друг! Очнись! – прокричал Девид.

– И ты убил мою девушку, затем Кира.

– Кир просто вынудил меня это сделать. Он отобрал мое место на этой грёбанной работе. Или ты думаешь, что все так легко забывается. Нет, друг мой. Такое не прощается. От меня ушла невеста, с которой мы пять лет были вместе. И я не могу её винить, потому что я стал бомжом. Бомжом, который живет здесь, вдали от города. А-а, ну да, тебе же не понять. У самого-то престижная работа, девушка красавица и в будущем детки. А мне, а мне что остается делать? Меня признают виновным и посадят, либо очень надолго, либо пожизненно.

– Все могло бы быть иначе… – успел сказать Майкл.

– …Не потеряй я работу, – перебил Девид и закончил фразу на свой манер.

– Да что ты заладил, – не выдержал Майкл. – Что ты все время ноешь, как будто это оправдывает то, что ты совершил. Тебя уже ничего не оправдывает. Дело в том, если ты.. – ком привалил к горлу мужчины и он схватился за горло, но продолжал говорить уже хриплым голосом. – Если бы ты достойно принял это все, я бы сделал все, чтобы тебе помочь. Да я и делал. Я поговорил с людьми, рассказал о тебе.

– И что они сказали? – на миг забыв обо всем, что совершил, спросил Девид.

– Это уже неважно, – спокойно сказал Майкл, смотря на нож.

– И что же, ты меня убьешь? Человека с кем ты дружил много лет?

– Тебя это не остановило, и меня тоже. Я, оказывается, такое же зло, как и ты, но ни капли не стыдно, – посмотрел Майкл в глаза Девида.

– Да, ты не лучше меня, – улыбнулся надменно Девид.

– Может и не лучше, – незваный гость кинулся к Девиду, и словно на турнире по фехтованию вонзил нож ему в грудь.

Теперь он преступник, но ни капли не стыдно…

Отложив ноут, словно вымыв руки от крови, я посмотрел в иллюминатор. Из него было видно… Облака. Ничего больше. До Шарджа, где должна быть пересадка, оставалось несколько часов. Очень хотелось спать.

– За несколько часов все равно ничего не произойдет, – подумал я и надел маску для сна. – Засыпал я с мыслью, что эту сцену надо обязательно переписать, уж слишком она нелепая…

13

Меня разбудил голос Келли.

– Зай, просыпайся, сейчас будем садиться.

Я проснулся и потер спросонья глаза.

–Ты давно не спишь? – поинтересовался я.

– Да нет, только час назад проснулась, – улыбнулась девушка. – Сейчас разомнемся.

– Угу. Постараюсь написать сейчас парням.

– А, я Нике.

– Да зачем, я же Стену напишу.

– Она просила. Напишу.

– Ладно, ладно. У тебя бируши есть?

– Ага. На, бери.