Дура

Морестан. Надеюсь, она будет навещать вас время от времени?

Севинье. Я передам ей ваше пожелание.

Оба смеются. Стук в дверь.

Войдите.

Входит Лабланш. Он товарищ районного прокурора. По рангу он не выше Севинье, но следователь хочет понравиться всем, в том числе и Лабланшу. Лабланш еще молод, красив, изысканно элегантен, но в нем есть что-то властное и неприятное.

Морестан (поспешно привставая). Господин Лабланш…

Лабланш (протягивая руку). Разрешите представиться – Лабланш.

Севинье (тоже вставая). О! Очень рад! Сигарету?

Лабланш (холодно). Нет, спасибо.

Севинье. Ничего, мы не на допросе.

Лабланш (фальшиво добродушно). И правда, я думаю, вы не допрашивали эту очаровательную посетительницу, которая вышла от вас с букетом в руках.

Севинье (с безразличным видом, на самом деле он очень горд). Это моя жена.

Лабланш. А! А! Поздравляю!

Севинье. Она заходила посмотреть, как я устроился.

Лабланш. Надеюсь познакомиться с ней в субботу. Я тоже ужинаю у прокурора.

Севинье. Очень рад слышать. (Жестом приглашает его сесть.)

Лабланш (садясь). Но я зашел не только поздороваться.

Севинье (внезапно становясь внимательным). Я вас слушаю.

Лабланш. Вы приступаете к допросам по делу об убийстве на улице Фэзандери?

Севинье. Я вызвал первых свидетелей к четырем часам.

Лабланш (резко и категорично). Это мелкое дело, не представляющее никакого интереса.

Севинье. Это мой дебют!

Лабланш (невесело улыбаясь). Дешевый ширпотреб, простите за сравнение.

Севинье (живо, смеясь). Ну, вечерний туалет от Кристиана Диора мне пока не по карману.

Лабланш. Девушку нашли раздетой, в обмороке, рядом с ее любовником.

Севинье. Более того – она еще держала в руке револьвер, из которого его застрелила.

Лабланш (с притворным сочувствием). Правда, она была в обмороке…

Севинье (с сарказмом). Стреляет в любовника, а падает без чувств сама.

Лабланш. Ее рассказ шит белыми нитками. «Убийца» – она даже не может сказать, мужчина это или женщина, словом, таинственная тень, – открывает дверь, стреляет и исчезает, не оставляя никаких следов!

Севинье (тем же саркастическим тоном). Так похоже на правду!

Лабланш. Я не понимаю, почему эту девицу сразу не арестовали.

Севинье. Две-три детали не совпадают. Но я сейчас ее допрошу, и через час она уже будет за решеткой.

Лабланш. Обычное преступление на почве ревности – ничего особенного.

Севинье. Ничего особенного.

Лабланш. Нам повезло, что в газетах было всего три строчки. Мы раздувать не будем.

Севинье (без уверенности в голосе). Да и незачем.

Лабланш. Сама она, наверно, из тех, кто спит с кем попало, а говорит, что работает горничной.

Севинье. Она на самом деле горничная.

Лабланш. А он – шофер, посыльный, камердинер, словом, «пойди туда – не знаю куда». (С нажимом.) Да к тому же даже не француз!

Севинье. Даже не француз!

Лабланш. Приговорен к смерти в Испании, ранен шальной пулей в конце войны, дрался на ножах с соотечественником, после чего лежал в больнице, – ничего интересного!

Севинье. У вас большие запросы.

Лабланш. Я хочу сказать, все к тому шло.

Севинье. Словом, судебно-медицинское вскрытие – единственное, что ему светило в будущем.

Морестан смеется. Лабланш смотрит на него. Тот замолкает.

Лабланш (к Севинье). Проведите нам это дело аккуратно.

Севинье. Аккуратно.

Лабланш. Виновна она.

Севинье. Мне кажется, да.

Лабланш (подчеркивая). Она, без сомнения, виновна.