Антология хоррора – 2020

«Блин, наверняка у неё свой тайник есть! Крыса!» – я оттолкнулась от берега и поплыла к тайнику, где мы хранили запасы мясца. Ржавая железная бочка, уходившая половиной своей огромной туши под воду, звонким эхом ответила на моё прикосновение к крышке. Я с трудом достала со дна несколько ароматных кусочков. Вот откуда у Васьки столько выдержки? Ну как можно всё сразу не съесть-то? Я вздохнула и плюхнула крышку обратно. И вдруг, сквозь оглушительный звон, услышала знакомый шум-шуршание – консервы!!!

– Васька, Васька! – я изо всех сил погребла к месту, где по-прежнему сидела подруга, красиво разложив тушки карасей. – Консервы! – запыхавшись, выдала я и вылезла на берег.

– Много? – в глазах Васьки заблестели голодные огоньки.

Я кивнула. Ага, она всё-таки тоже голодная! Злость на подругу немного погасла.

– Ладно, давай, поешь, сил наберись, – она накинулась на еду. – Консервы так не возьмёшь.

Через полчаса, когда мы покончили с мясом, Васька тихо скользнула в воду и поплыла к берегу, откуда слышались человеческие голоса. Я последовала за ней. В камышах мы притаились, стараясь не привлекать к себе внимания и не хлопать хвостами.

– Смотри-ка, уже и палатку разбили. Никак с ночевой приехали, – усмехнулась Вася. – Тогда пошли, отдохнём. Сейчас они в себя отравы-то вольют, да нам задачку облегчат.

Подруга махнула рукой и нырнула на глубину, но я так и осталась на месте. Внутри сидело беспокойство, не давая возможности последовать за Васькой. Складывалось впечатление, будто что всё это было, только… по-другому. Стараясь успокоиться, я легла на воду, подставив бледный живот лунным лучам, прикрыла глаза и погрузилась в дрёму.

– Не лезь в воду, говорю, – знакомый голос парня выдернул меня из тумана.

– А то что? – капризно спросил звонкий женский голос.

– У него же бывшая в русалку превратилась, – хохотнул грубый голос. – Тело-то не нашли, вот он и поверил полоумной старухе, да, Антох?

– Да ничего я не поверил и не боюсь! Я с вами…

Больше я ничего не слышала, но ощутила, как падаю в тёмную глубокую яму. Желудок напрягся, словно хотел извергнуть из себя мой скудный ужин. «Антоша…» – губы сами выдохнули это имя. Моё видение, которое появлялось всякий раз, стоило мне закрыть глаза, вспыхнуло, будто реальное: вот сумасшедшая бабка у подъезда, которая, завидев меня, закричала «Русалка!», мой приезд на это озеро вместе с другими людьми в консервных банках на колёсах («мои килечки» – любовно звала их Вася), странно одетая девушка, вышедшая из леса с корзинкой в руках, Антон и моё купание… последнее человеческое купание. Дальше тьма и пустота…

Я с недоумением взглянула на Васю, которая неожиданно выплыла рядом. Это же она выходила из леса в тот день! Но… почему…

– Скучно мне было одной, – равнодушно произнесла подруга, с интересом посматривая на берег. – Марку-то поймали мужики из соседнего села, а мне что прикажешь?

Мы еле управились к утру. Это вам не шутки, заготовить из шести человек вялки, как называла это Вася, а мне чем-то напоминало хумус, который мы с Антоном очень любили! Уставшая, я сидела на берегу и нежно гладила руки любимого, висящие на нижней ветке, и вспоминала, как когда-то он меня ими обнимал.

Спасибо тебе, Антоша, спасибо. Теперь мы с Васей протянем ещё немножко.

    Алекс Рыбак

Игра

Мысли мешались. Было впечатление, что они собрались в кучу в одном месте и старались перекричать друг друга. Совершенно невозможно было определить которую из них думать. Из всего тела я ощущал только одну голову. Только это вместилище, в котором беспорядочно, как клубок змей, роились остатки фраз, мыслей и что-то еще. Постарался ухватить хотя бы одну – ускользает.

И вдруг вспышка – воспоминание: голос, совсем без эмоций, простая констатация фактов.

– Будет не больно, но интересно. Не сразу, потом. Когда начнешь приходить в себя. Очень медленно. Сначала очнется голова. По крупицам начнет возвращаться сознание. Как жаль, что я не смогу заглянуть тебе в голову и услышать все твои мысли. Это было бы забавно. Тело подключится позже. Очень не сразу, часами тебе придется ощущать свою немощь. Но через это надо пройти. Итак, приключение начинается!

Да, точно. Он сделал мне укол. А потом – потом ничего. Надо понять, где я, кто я и что теперь я? Пробую ощутить тело – его нет. Я не чувствую его. Совсем. Только место, где в безумной гонке носятся мысли, обрывки мыслей. Надо собраться и постараться успокоить голову.

Думать не могу, и не думать не получается. Хоть реви! Реветь тоже не могу. Даже представить в какой стороне ноги и где руки – не могу!

Он сделал мне укол. Зачем? Последнее, что я помню, его фраза:

– Почувствуй себя Буратино!

Что это значит? Я вообще не чувствую себя. Глаза! Это очень неприятно, но глаза открыты. Странно, что я только сейчас это заметил. Но я не могу моргать. Слизистая пересохла. Слезы уже не хватает. Видимо, я уже длительное время нахожусь в таком состоянии. Смутно, но различаю предметы. Итак, где я?

Прямо перед глазами возвышается что-то. Не понимаю, что, но очень напоминает ногу, стопу. Моя? Постарался ощутить свои ноги – тщетно. Меня расчленили и побросали кусками? Но почему тогда не больно? Это жуткое будущее быть живым обрубком. Что еще отрезали? Голову не отделили от тела, иначе уже умер бы. Неужели оставили лишь обрубок: тело плюс голова? И поэтому я не ощущаю ни рук, ни ног?

Перспектива жить в подобном состоянии пробила слезу. Спасительную слезу. Она омыла глаз. Я вижу! Да, это стопа человека. Но не моя – ногти окрашены ярко-красным лаком. А я мужик! Как минимум был мужиком. Новая порция слезы собралась в уголках глаз и дала слизистой так необходимую ей влагу.

Теперь картинка стала более ясной. Я не в помещении, вижу опавшую желтую листву. Насколько хватает обзора – части человеческого тела. Я в морге? Нет, я на улице, это точно. Чьи тела? Братская могила? Здесь орудует маньяк? Нет запаха. Никакого. А если меня еще не резали на куски, если это мне только предстоит испытать?

Я не хочу боли. Сейчас я ее не испытываю, но ожидание боли страшнее самой боли. Боль многогранна, разноцветна, но чаще кроваво-красная. Боль бывает пронзительной. Кричащей. Она острая. Но, порой она тягучая и тогда бесконечная. Тогда не дождешься окончания этой боли. Она заполняет все. Интенсивность боли меняется, давая ощутить ее максимально. Но хуже всего боль периодическая. Когда точно знаешь, что она придет снова и снова. А передышка дана только для того, чтобы ты ощутил ее с полной ясностью, во всей красе. Страшна уже не сама боль. А ее ожидание.

Все еще не могу двигать глазами, но ко мне возвращается слух. Звуки плохо различимы. Но я слышу голоса. Обращаюсь весь в слух, стараясь получить максимум информации. Это мальчишки. Говорят быстро и возбужденно, слов не разобрать.

– Да не дрейфь, ты! Мы с Максом сюда уже приходили не раз!

– Это точно не люди?

– Конечно! Это свалка андроидов. Их потом пустят в переработку. Кого-то на запчасти разберут.

– Уж больно на живых людей походят. Врешь ты все! Никаких андроидов не бывает.

Про андроидов я тоже ничего не слышал. Мелюзга вечно придумывает байки всякие. Но это бы многое объяснило. Если закричать, возможно, они услышат и помогут. Я стараюсь кричать, но понимаю, что крик мой остался только в мыслях, я до сих пор не осознал с какой стороны у меня рот.

– Смотри какая красотка, как живая.

– Иди потрогай!

– Ага, а она меня за руку бац и схватит.

– Да она пластиковая, обтянута экокожей. Смотри, какие сисяндры.

– Дурак ты!

– Может и дурак, зато, когда на такой попробуешь, с живой уже не испугаешься.

Я уже четко различаю, о чем говорят эти два придурка. Надеюсь, мне не придется наблюдать, как эти малолетки постигают азы любви с пластмассовыми куклами.

– Смотри, какое чмо. Нос длинный. Давай сломаем ему, укоротим.

– А по ушам не получим?

– Ну он же не закричит.

Слышу звуки, возню какую-то, гогот. Видимо им удалось задуманное, и они остались довольны содеянным. Стоп! А если им во мне не понравится что-то, и они решат укоротить или сломать? Я кричу, я ору! Но ни звука не раздается. Нет, нет, не ходите в мою сторону!

Снова пытаюсь шевельнуть руками – ничего. Я обратился в слух, только бы шли не в мою сторону. Прочь, упыри малолетние!

– А слабо вон тому в рот попасть?