Антология хоррора – 2020

Антология хоррора – 2020
Марта Кауц

Сборник рассказов от современных авторов специально к Хэллоуину! Мистические истории, пугающие городские легенды и шокирующие обряды. Не выключайте свет и не оставляйте книгу открытой. Книга содержит нецензурную брань.

Антология хоррора – 2020

Редактор Марта Кауц

ISBN 978-5-0051-7093-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1

Варенье для Маши

Быстрыми ловкими движениями Маша спешно заправляла белокурые пряди под рабочую косынку. Через пять минут на смену должен был выйти начальник цеха Коробков, и Маше ой как не хотелось оказаться с ним наедине в раздевалке. Она торопилась как могла. И даже почти успела, но у самого выхода запнулась о брошенные кем-то ботинки и рухнула плашмя на пол, аккурат перед открывшейся дверью. Лёжа на видавшем виды грязном линолеуме Маша услышала до дрожи знакомый голос. Сердце похолодело и замерло. Она подняла глаза.

– Мари, – повторил Юрий Иванович Коробков, – ну как же вы так. Он наклонился и помог Маше встать, не упустив случая как бы случайно провести ладонью по её груди и погладить чуть ниже спины.

Стараясь не подавать вида, Маша смущённо улыбнулась и поблагодарив Юрия Ивановича, попыталась мягко высвободиться из его не в меру ласковых объятий. Но это было не так просто.

– Мари, ну мы же договорились, что я для вас Юра. Просто Юра, – его красивые янтарные глаза подёрнулись масляной плёнкой и в них заплясали красные искорки.

Теперь Маше стало по-настоящему страшно. Они здесь одни. Все девчонки ушли в цех, обрабатывать ягоды для консервации. Серёжка с другими парнями в гараже, скорее всего пьёт. Да и стоит ли рассчитывать на его помощь. В прошлый раз, когда Сергей отвадил от Маши Коробкова, то попросил потом как бы невзначай денег на бутылку. «Я ж за тебя, Маня, любого уделаю» – бил себя в грудь Котов. А потом ещё раз занял денег, и ещё. В итоге после полугода спонсорской помощи в кассу Сережкиного алкоголизма девушка взбесилась. Отчитала его так, что теперь Сергей отворачивается и даже не здоровается, проходя мимо. Последний рубеж сломлен самой Машей и больше ждать спасения неоткуда.

Коробков не думал отпускать Машу, а лишь прижимал к себе крепче.

«Странно, – подумалось вдруг Маше, – красивый же мужик. Статный, молодой ещё совсем. Неглупый. Отчего же такая жуть от него берёт. Точно труп рядом стоит».

Она впервые внимательно всмотрелась в его лицо. В ставших из карих бездонно чёрными глазах читалось желание. Он желал её исступлённо и страстно, точно дикий зверь, но выглядел при этом больным, почти мёртвым. Кожа побелела, на лбу выступили крупные капли пота, а ярко-красные губы растянулись в похабной и безумной ухмылке. Паника забилась в висках, всё её существо кричало, что надо бежать от ЭТОГО, бежать и не оглядываться.

– Упырь, – не в силах сдержаться, тихо прошептала Маша, – чудовище. Прочь, изыди нечисть.

Коробков захохотал обнажая ряд мелких острых зубов. Когти, которые вдруг выросли за секунду из его пальцев больно впились в бок и локоть. Маша вскрикнула, но Юрий Иванович с такой силой рванул её на себя, что весь дух из груди девушки вышибло. Она не могла вздохнуть как ни пыталась.

– Ш-ш-ш-ш, тихо. Успокойся, маленькая птичка. Сейчас всё закончится, – холодный сухой язык коснулся щеки и Маша едва не потеряла сознание от ужаса и отвращения. Точно в бреду она свободной рукой нащупала в кармане маникюрные ножницы, которые обещала перед сменой отдать Лидке и забыла. Это было что-то живое, настоящее. Прохладная пульсирующая под пальцами сталь. Последняя ниточка, удерживающая её сознание в реальности на грани кошмара. Ножницы есть! Они в её кармане! Она здесь, и это не сон. У неё есть ножницы. Острые ножницы.

То, что было Юрием Ивановичем когда-то, держало девушку за волосы, запрокидывая назад её голову. Чудовищные зубы вот-вот должны были впиться в самое горло. Но Маша очнулась. Дернулась как запутавшаяся в нитках марионетка и со всей силы всадила ножницы прямо в глаз твари. Существо завопило, точно раненая собака и выпустило девушку из лап. Пока мелкие фонтанчики фиолетовой крови били из вытекающей глазницы Юрия Ивановича, Маша сидя на полу пыталась отдышаться и найти оружие более грозное. Утюг! Великолепно! Тяжёлый советский утюг, которым они отглаживают форму перед сменой. Теперь нужно встать. Всего лишь встать. Господи боже, пожалуйста.

Обессиленная Маша, приподнялась к тумбочке с утюгом и успела даже схватить край провода, как тварь, перестав вопить, кинулась на неё. Вдвоём они упали на пол. И тут девушку охватила ярость. Неужели вот здесь и сейчас она умрёт от зубов монстра. Так мало видела, только это треклятый цех. Ни кино, ни театров. Даже друзей не завела. А что с мамой будет, когда она узнает как погибла дочь? Мама же останется совсем одна! Нет, этого нельзя допустить! Красный туман заволок сознание, кровь бешено пульсировала в висках и пальцах.

Очнувшись Маша поняла, что сидит верхом на чудовище и со всей силы обрушивает тяжеленный утюг на его голову, в которой уже сложно угадать кому она принадлежала. Сплошное месиво из крови, костей и мозга. Девушка закричала и отскочила. Что будет теперь? Никто не поверит, что здесь был упырь. Что это нежить, а не человек. Маша пару минут подумала. Да, она знает что делать.

Когда все ушли на пересменку, Маша выкатила тележку с телом в зал и подвезла к самой большой металлической бочке, где закипало клубничное варенье. Она скинула его туда как есть, в саване из целлофана и обёрточной бумаги. После тщательно отёрла тележку от следов крови и вернула её на место.

– Маша, ты где была? – звонкий голос Лиды прорезал тишину и вернул ощущение статичности и нормальности окружающему миру.

– Халат не могла найти, представляешь! – весело улыбнулась в ответ Маша, незаметно погружая тело мешалкой глубже в бочку. – пришлось домой бежать, благо недалеко.

Лида недоверчиво покосилась на Машу, потом обозвав растрёпой и тетёхой, вернулась к работе.

В шкафчике Маши, в потайном кармане её сумки лежали четыре пузырька с таблетками, которые она никак не хотела пить. Мама сказала, что только таблетки помогут Маше быть нормальной. Завести друзей, найти работу. Но от таблеток так часто болела голова. Краски вокруг меркли, всё становилось серым и скучным. И на этой неделе Маша захотела устроить себе каникулы, отдохнуть от таблеток и боли.

К сожалению, Юрий Иванович об этом не знал.

    Елена Бурдыкина

Новая кукла

Сегодня утром папочка подарил мне новую игрушку. Я видела ее вчера в подвале, но все равно притворилась, что очень удивлена. Он знал, как давно я мечтала о кукле! Ведь предыдущая пришла в негодность ещё на прошлой неделе. Теперь она валяется на уличной лавке, глядя на меня своими дырявыми глазницами.

Мне немного стыдно смотреть на ее обезображенное лицо. Ведь, как и любой ребёнок, иногда я бываю слишком неаккуратной со своими вещами. Завтра папочка увезёт её на свалку вместе с остальными поломанными игрушками. А я смогу уделять больше времени своей обновке.

Я уже все придумала!

Мы будем играть в доктора. У меня есть целый медицинский набор. Маленький стетоскоп, чтоб слушать, как бьется сердечко. Молоточки, чтоб проверять рефлексы. Мне так нравится смотреть, как забавно дергаются ножки у хрупких кукол, когда я ударяю молоточком по коленной чашечке. Я смеюсь, когда слышу хруст ломающейся кости.

– Тихо, тихо! – шепчу моим куклам на ушко, если они слишком громко кричат, нежно поглаживая по волосам, чтобы успокоить.

Ещё у меня есть набор ножей, зажимов, скальпелей и иголок. Я, подобно маленькому хирургу, вскрываю тонкую кожицу моих любимых игрушек. Раздеваю их слой за слоем, внимательно разглядывая, что там внутри, липкие капли крови падают на пол, смешиваясь с их слезами. Я научилась доставать у кукол глазки, почти не повредив их. Они такие смешные. Чуть упругие и одновременно мягкие. Стоит только немного сдавить и хрупкий кокон разрывается, а по рукам льётся тёплая склизкая жижица. Иногда я слизываю её язычком.

А порой мне нравится мастерить моим куклам наряды, надежно пришивая разноцветные лоскуты к рукам, ногам, спине и груди толстыми нитями. Замысловатый кровавый рисунок украшает куски ткани в местах швов. Но как бы то ни было, я забочусь о своих игрушках. Чтобы куклы служили дольше, я заливаю их зияющие ранки терпким медицинским спиртом. А когда мне надоедает слушать несмолкаемые голоса, я забиваю их рты ватой.

Сегодня я приберусь в комнате. Отполирую игровой столик, смою следы прошлых развлечений, чтобы новая кукла не обиделась, что она у меня не первая. До блеска начищу медицинский наборчик и застелю полы белоснежными хрустящими простынями. Ведь после обеда папочка принесёт мой подарок. Крепкими ремнями пристегнет тёплое тельце к металлической поверхности столика. А я с трепетом и восторгом буду рассматривать свою обновку.

Поглажу влажную от слез щёчку, проведу ладошкой по мягкой коже и волосам, успокаивая и даря свою нежность. А когда всхлипы чуть-чуть утихнут, когда кукла доверчиво раскроет свои глазки, мы начнём нашу забавную игру…

    Юлиана Еленина

Дама сердца

Старший продавец бутика женской одежды класса «люкс» Толя Пешкин наслаждался каждым днем, проведенным на работе. Эстетическая красота, окружавшая его, радовала взор и согревала душу. Стойки с дорогой женской одеждой, нарядные манекены, красивые продавщицы и холеные клиентки, благоухающие французскими ароматами.

Толя любил всех без разбора. Капризных покупательниц. Кассира Танечку с пухлыми, как сардельки губами. Работницу торгового зала тощую блондинку Ксюшу. Директора Нонну Андреевну, грудь которой за время двухнедельного отпуска чудесным образом увеличилось с нулевого до четвертого размера. И даже смазливую уборщицу студентку – Тайку любил, не смотря на ее интриганский характер.

Каждая была прекрасна по- своему, но разве могли они сравниться с дамой его сердца, ненаглядной Эрикой? Как же она была хороша. Грациозная осанка, высокие скулы, задумчивый взгляд.

Каждую субботу Толя лично выбирал для нее одежду. Помогал примерять, тщательно разглаживая руками несуществующие морщинки. За два года он изучил каждый изгиб ее стройного тела. Впадинки, выпуклости и легкую шероховатость на предплечье левой руки. Закончив примерку очередного платья, заправлял за маленькое ушко темную волнистую прядь волос и неизменно шептал: «Прекрати быть такой великолепной». В этот момент ему казалось, что пурпурные, плотно сжатые губы вот-вот разомкнуться с томным вздохом.

Эрика была манекеном. Не таким, как другие бездушные пластиковые куклы с мертвым взглядом и волосами похожими на промасленную паклю. Она была особенной. Дорогой. Фарфоровой. Восхитительно шикарной. При виде ее у Толи перемыкали все тумблеры, отвечающие за энергию. Он впадал в ступор и часами любовался красавицей застывшей у центральной витрины.

О его любви к Эрике знал весь персонал. Посмеивались. Шутили по этому поводу. Но больше всех старалась недоросль, глупая Тайка.

* * *

В канун Хеллоуина, на забаву клиенткам, бутик преобразился в локацию для фильмов ужасов. Искусственная паутина в углах примерочных. Зеркала с отпечатками «кровавых» ладошек. В хрустальных конфетницах красовались карамельные глаза и зефирные пальцы, а на диванах, дожидаясь жертв, застыли мохнатые пауки.

Вспотевшими от волнения руками, Толик выбрал для Эрики воздушное оранжевое платье из последней коллекции, но волшебное действо по переодеванию дамы сердца прервала директриса, усадив старшего продавца за отчет. Толя обиженно сопел над цифрами, когда другие гоготали в голос, наряжая скелета Васю, принесенного, по случаю праздника, со склада.