Антология хоррора 2019

Однажды, я решилась сбежать из дома. Ушла на работу, а обратно не вернулась. Поехала на вокзал и купила себе билет до ближайшей глухой деревушки. Поезд шёл больше пяти часов и поздним вечером я вышла на пустой, незнакомой станции. Он ждал меня там.

– Привет, любовь моя. Сбежать хотела? – со всей силы ударив в живот, поприветствовал супруг, – Ну-ну, что-то у тебя ноги подкосились от дальней дороги, – подхватив руками и не давая упасть от боли, он потащил меня в машину. Та ночь закончилась переломами двух рёбер.

На работе с тех пор я больше не появлялась. И на полгода вообще перестала выходить из дома. Каждый вечер он приходил и избивал меня до беспамятства. Всё тело напоминало один огромный синяк. Всё, кроме лица. Что-что, а лицо его милой жёнушки всегда оставалось нетронутым.

Вспоминая те дни, меня постоянно мучали фантомные боли во всем теле. Я, как сломанная кукла, боялась, что все это окажется его очередной жестокой насмешкой. Боялась, что он окажется жив. Любые шаги на лестничной клетке заставляли меня внутренне содрогаться.

На похоронах я рыдала не от горечи потери, я рыдала от счастья, что все наконец закончилось. Что мне больше не придется жить в страхе и ужасе, ежедневно опасаясь за свою жизнь. А едва гроб скрылся под многометровым слоем земли, меня покинуло ощущение постоянной тревоги. Придя вечером домой, я рухнула на кровать без сил, впервые за долгое время ощущая усталость вместо боли. С тела, наконец, начали пропадать постоянные синяки. И впервые за несколько лет, находясь в абсолютно пустой квартире, чувствовала себя в безопасности.

Той ночью я проснулась от дикого холода, словно в раз наступила зима. А после услышала его.

«Ну, здравствуй, любовь моя» – хриплый и до боли знакомый голос шепнул на ухо. Внутри все сжалось, а тело покрылось липким потом.

Я думала про себя, «Этого не может быть, он умер! Он умер!!! Этого не может быть!!!» Но холодные, костлявые пальцы вцепились в шею, доказывая обратное.

«Ты думала, что я так просто отпущу тебя?»

Ненавистный голос скрежетал над ухом, заставляя дрожать от ужаса. Я чувствовала, как его ледяные пальцы гуляют по моему телу, и понимала, что последний супружеский долг принять мне всё-таки придётся…

Я лежала неподвижно, пока он стаскивал с меня одежду. И пока, он огромной горой нависал надо мной. И пока он с силой вбивал меня нашу кровать. В неверном свете луны, я видела его посиневшее лицо. Как и при жизни, оно было обезображено застарелой злобой. Смрадный запах разложения то и дело ударял в нос, вызывая приступы тошноты. От ужаса и отвращения, самообладание покинуло меня и я провалилась в спасительное забытьё. А когда очнулась, первые лучи солнца глядели в распахнутое окно. Рядом никого не было.

«Это всего лишь сон!» – повторяла я себе на утро, когда заваривала кофе. И когда мылась ванной, что есть сил натирая кожу мочалкой. «Это всего лишь сон!» – повторяла, стоя перед зеркалом и глядя на расцветающие по всему телу синяки. Этого не могло быть, и я отлично это понимала. Но тогда почему мне было так плохо? И почему тело болело так, словно меня переехал каток?

На сороковой день я проснулась от резкого, тошнотворного запаха мертвечины. Мне казалось, что пахнет именно от меня, настолько он был силён. Стоило попробовать встать с кровати, как оказалось, что мир безбожно качается и пол все время движется навстречу. А едва я добежала до ванной, меня вывернуло наизнанку.

Склонившись над белоснежной раковиной в пустых рвотных позывах я к ужасу своему поняла, что сбой менструального цикла был вовсе не на нервной почве.

Первый же купленный в аптеке тест подтвердил мои опасения. Я всматривалась в яркие розовые полоски и думала, почему всё так? Ведь и я мечтала о нормальной семье, о ребёнке и надежном супруге. Но судьба распорядилась иначе. Мой муж сам же лишил меня возможности иметь детей, когда на раннем сроке первой беременности избил до потери сознания и оставил истекать кровью на холодном кухонном полу.

А теперь, словно злая насмешка, последний подарок моего мертвого супруга. «Ты думала, что я так просто отпущу тебя?» – всплыли в памяти его слова с той ужасной последней встречи.

Адская боль внизу живота заставила проснуться среди ночи. Казалось, нечто ужасное прогрызает меня изнутри и ломает кости. Я не могла пошевелиться, от каждого движения боль лишь усиливалась. С огромным трудом, удалось скинуть с себя одеяло и в ночных сумерках я увидела, что мой живот увеличился до огромных размеров, словно, вот-вот должна родить. Очередная волна боли пронзила насквозь, заставляя взвыть. Я ощущала, как плод, пытаясь вырваться из моего чрева, разрывает все внутренности на части. Словно, желая завершить то, на что не решался его мёртвый отец.

* * *

Соленые капли крови усыпали комнату до самого потолка.

– Хорош тут сыпать крошки, Карпов! – возмутился Стужев, брезгливо глядя на жующего бутерброд судмеда, – И вообще, ты тело осмотрел?

Карпов медленно прожевал очередной кусок и выдал:

– Да, Сергеич, впервые такое вижу. Уж что-что, но такое.. Короче, девицу будто изнутри кто-то выгрыз. То ещё зрелище.

Лейтенант молча склонился над трупом, осматривая рану. Весь живот изуродован, словно стая диких хищников среди городских джунглей нашли свою жертву. Вот только следы зубов были вовсе не звериные, хоть и довольно мелкие…

– Будто ребёнок кусал, – дополнил мысли лейтенанта Карпов, смачно откусывая очередной кусок своего обеда.

Руки полицейского невольно задрожали, в нос ударило смрадом давней мертвечины.

– Забирайте, – хрипло распорядился лейтенант и отвернулся в сторону, прикрыв лицо платком.

Шагая на запах разложения, Стужев заглянул за растрёпанный старый диван, заляпанный кровью. В углу, свернувшись калачиком, лежал полуразложившийся труп ребёнка.

    Юлиана Еленина

Раздел 2

Unfinished Life

Тьма. Холод. Тишина, разрываемая скрежетом и стоном металла. Хотя… Может быть это и не стон вовсе, а песня? Дикая первобытная песня, которую поют сминаемые давлением балки и переборки.

Ну да, ультрасовременная конструкция, ну да, сверхсекретные сплавы, ну, снова да, надёжность и управляемость, которой может позавидовать космический корабль. Только толку-то? Против лома, как известно, нет приёма. Против торпедного залпа в упор – как оказалось, тоже.

Дышать тяжело – кислород в пока ещё не совсем затопленном отсеке аварийной подводной лодки не бесконечный. Да, пока худо-бедно хватало, но рано или поздно, дышать станет тупо нечем.

Наплевать. Отбоялся. Учёный я или где? А мы, учёные, такие учёные… Мы из любой ситуации теорему забацать можем. Нет, то, что никто из участников нашего проекта живым отсюда не уйдет, это не теорема, и даже не вопрос, а самая аксиомистая аксиома. Вопрос в том, как сдохну именно я? Что произойдёт раньше – разгерметизация отсека, или закончится кислород? А, да.… Из менее вероятных вероятностей – простыну, заболею и умру от воспаления лёгких. Аптечки то в этом отсеке нет…

Смешно… Прям умереть от смеха можно…

Хотя.… А что ещё остаётся? Работать? Так наработал уже.… На свой хребет. По самое «немогу» наработал.… Вся наша научная группа наработала себе на памятник нерукотворный.

Зато у обычных людей последний приют два метра от поверхности, а у меня.… У нас у всех… Больше трехсот. И саркофаг круче, чем у фараонов в Египте. По крайней мере, не дешевле точно…

О, можно песни петь.… Экономь кислород, не экономь…

Решено, щас спою… Что там в этом мультике волк пел? А, не, там не он пел, он выл. Может и мне завыть? Вот как—то вот так – уууааауууу… А-а-а-а-а… Мать вашу, и ведь вроде бы давно ко всему готов, но всё-таки, страшно-то каааак.

А я ведь вернусь, твари. Сдохну, но вернусь… Опа… Нет, не так… Я вернусь, потому что сдохну… Только бы сработали якоря…

Тааак, а что это тут у нас? Что это за новый куплет в песне тьмы, воды и металла? О, это раз-гер-ме-ти-за-ция отсека… А жить то как хочется… Мама дорогайааа…

– Мама!!!! – томный покой осенней ночи разорвал отчаянный мальчишеский вопль

– Виталя, ну что опять? Да сколько уже можно то! – тон маминого голоса не предвещал сыну ничего хорошего.

Да и неудивительно, собственно. Когда тебя диким криком будят посреди ночи, ничего в этом приятного нет. Но дело даже не в ночных криках. Оксану раздражало в сыне всё.

Когда на УЗИ ей сказали, что у неё будет мальчик, она решила назвать его Виталием. Как её дядю, в которого она была безответно и безнадёжно влюблена. Хотя, других вариантов любви у них быть и не могло – дядя геройски погиб задолго до того, как Оксана стала совершеннолетней.

Естественно, она ожидала, что сын будет достоин имени дяди. Но… Не срослось.

Виталик был труслив до невозможности. А самое главное он до крика, до судорог боялся воды, что сразу и без вариантов ставило крест на повторении пути героя – офицера военно-морского флота. Да ещё и служившего на подводной лодке.

В этот раз исцелить Виталькины страхи взялся маг-гипнотист, доктор каких-то там наук и магистр (естественно, белой) магии.

Помахав перед носом мальчишки карманными часами в корпусе под старину, шарлатан потребовал, чтобы Виталик закрыл глаза и погрузился в глубокий сон. Как, собственно, это раньше делали все подобные клоуны.

– А сейчас ты окажешься там и тогда, где начались твои страхи. Вернёшься в тот самый первый момент, того самого первого дня, когда и с чего всё началось. И когда ты будешь готов – продолжил «маг» – ты откроешь глаза и сможешь отвечать на мои вопросы чётко и внятно, при этом, не выходя из состояния транса. Итак, кто ты? Что вокруг тебя?