Серьги с алмазными бантами

– Ты уверена?

Его вопрос утонул в поцелуе. Граф стянул с Елены рубашку и стал легонько поглаживать ей спину. Её кожа оказалась на ощупь гладкой и шелковистой, и если не смотреть, то невозможно было догадаться, что всё тело испещрено желтовато-лиловыми подтёками.

– Тебе правда не больно?

– Что ты, мне очень хорошо, – прошептала Елена.

Она не узнавала себя: исчезли страх и стыд, казалось, что горевший внутри огонь сжёг всё, оставив лишь неутолённое желание.

«Наверное, я порочная», – мелькнула отчаянная мысль и… исчезла. Потому что стало безумно хорошо, и Елена откуда-то знала, что дальше будет ещё лучше. Может, Василевский прочитал её мысли, а скорее всего, просто был опытным любовником, но он всё понял. Александр стал целовать её грудь, и наслаждение сделалось таким острым, что Елена закричала. Зелёные глаза любовника ярко сверкнули, он рукой раздвинул складки её лона и погладил его. Жидкий огонь разлился по жилам, выгнув Елену дугой.

– Пожалуйста… – выдохнула она.

Александр запечатал ей рот поцелуем и овладел ею.

Елена вела себя так страстно, что Василевскому и в голову не пришло, что она может оказаться девственницей. Когда же она, вскрикнув от боли, дёрнулась, он в нерешительности замер. Однако барышня сама прижалась к нему, приглашая продолжить, и Александр уступил. Елена мгновенно подхватила ритм. Откуда в ней это взялось? Наверное, помогло древнее чутьё женщин. Она сомкнула ноги на пояснице своего любовника, стараясь слиться с ним, втянуть его в своё тело, и сама прибавила темп. Волна яркого наслаждения накрыла её. Елена закричала и… услышала хриплый стон любовника. Он придавил её своим телом к печной лежанке, и у её груди застучали мощные удары мужского сердца.

Сколько пролежали они, обнявшись? Елена об этом даже не думала. Она была счастлива. Вот бы не размыкать этих объятий! Да за это можно отдать всё на свете!.. Хотя… А почему бы и нет?.. Конечно, долг звал Елену прочь отсюда, но один-то денёк можно было украсть у судьбы и для себя. Всего один – на всю оставшуюся жизнь.

Александр мягко подсунул руку ей под голову и обнял. Елена вдруг отчего-то поняла, что он уже принял решение, и она даже знала какое. Его вопрос подтвердил её опасения:

– Почему ты мне не сказала, что у тебя ещё не было мужчин?

Пришлось сказать правду:

– Я боялась, что ты меня не захочешь, ведь я обезображена, не хотела давать тебе лишний повод для сомнений.

– Я просто не спешил бы так. Я хотел тебя всю ночь. Даже заснуть не мог. Так что сомнений у меня не было, – сказал Александр, поцеловал её припухшие губы и спросил: – Что мы теперь будем делать?

– Если хочешь, я сегодня останусь с тобой, а потом ты отправишь меня по той дороге, которую выбрал.

– Я не о том, – возразил Василевский. – Я хочу спросить, если мы оба выживем, ты выйдешь за меня замуж?

Нет, только не это! Никогда в жизни Елену не жалели, не будет этого и впредь! Стараясь спрятать навернувшиеся слёзы, она твёрдо сказала:

– Ты не должен этого делать. Ты не обязан жениться, я сама тебя попросила.

– Это неважно, кто и что предложил, важно другое: мы были вместе, и это оказалось великолепным – в нашем кругу часто бывает гораздо меньше оснований для брака. – Александр улыбнулся и стал губами собирать слёзы с её ресниц.

Господи, ну почему он так нежен, а её воля так слаба?.. Нет! Это невозможно! Всё равно она не примет от него жертв…

– Я никогда больше не стану красивой, а ты не должен стыдиться своей жены! – воскликнула Елена.

Александр внимательно всмотрелся в её лицо. Оно выглядело опухшим и тёмным от синяков, но сквозь отёк уже проступили высокие скулы и нежный подбородок. Бугристые болячки подсохли и скоро должны были отвалиться, всё оказалось не так уж и плохо.

– Уверяю тебя, никаких следов не останется, ты напрасно волнуешься. Но вот что я тебе скажу, дорогая: если ты примешь моё предложение, я сейчас же попрошу генерала отпустить меня на один день и вернусь к тебе, на эту лежанку, а если ты мне отказываешь, то как человек чести я буду вынужден уйти на службу. Ну, принимай решение, – потребовал Василевский.

Что же теперь делать? Даже если Елена выживет, ещё три года её жизнью будет распоряжаться дядя, а тот никогда не даст согласия на этот брак. Но с другой стороны, она сбежала из дома и не собиралась туда возвращаться… Неизвестно ещё, когда закончится война. Да и выживут ли они?.. Внутренний голос по-прежнему шептал, что будущего у Елены нет. Но ей так хотелось хотя бы помечтать о счастье. Что может противопоставить разум, когда говорит сердце?.. И Елена сказала:

– Благодарю за честь, граф Василевский! Я с радостью стану вашей женой.

– Надеюсь, что ты в последний раз обращаешься ко мне на «вы», – поправил её Александр и вновь поцеловал. Господи, как же это было хорошо!..

Жених опомнился первым. Вспомнив, что невеста больна, он потрогал её лоб, тот был горячим, но уже не таким пылающим, как накануне.

– Попробуй поспать, – предложил граф, – а я постараюсь отпроситься на службе.

Спрыгнув с лежанки, он обтёрся водой из стоявшей в углу кадушки и быстро оделся. Подбросив поленьев в печь, Александр прикрыл задремавшую Елену уже высохшим плащом, а сам поспешил в штаб. Генерал Милорадович ещё не вернулся из Ставки, где Кутузов собрал военный совет. Это оказалось весьма кстати. Александр написал рапорт, передал его денщику генерала и поспешил обратно.

День, который Василевский провёл со своей невестой, оказался подарком судьбы. Никогда ещё граф не был так счастлив… Они ели ржаной хлеб и пили водку, по очереди отхлебывая из горлышка бутылки, а потом обнимались на тёплой лежанке русской печи. Их страсть час от часу расцветала всё ярче. Елена осмелела и дала волю потаённым желаниям. Александр отвечал ей с восторгом. Ночь пролетела незаметно. На заре Александр поцеловал лоб мгновенно заснувшей в его объятиях невесты и удивился: кожа была прохладной, как будто бы их страсть выжгла болезнь.

Василевский перекрестился и попросил у Бога сохранить им обоим жизнь и соединить их после войны. Та истовость, с которой он молился, удивляла. Такое с Александром случилось впервые.

«Похоже, что на дорогах войны мне повстречалась любовь. Интересное обличье она приняла. Такого уж точно ни у кого не было», – вдруг осознал он.

Это открытие порадовало, Александр улыбнулся и… сразу заснул.

Утром Александру пришлось доехать до Малоярославца, чтобы за баснословные деньги купить лёгкую коляску и лошадь. Вернувшись, он застал Елену уже готовой. Увидев жениха, та грустно спросила:

– Ну что, пора прощаться?

– Да, дорогая, я привёз лошадь и коляску. Кузьма возьмёт твоего и своего коня, меняя лошадей, можно ехать с краткими остановками. Если французов на дороге не будет, ты доберёшься за день. А теперь прошу тебя, дай мне правую руку, – попросил Александр. Он снял с пальца кольцо с квадратным аметистом. На лиловом камне был вырезан герб Понятовских. Александр надел кольцо на безымянный палец невесты – оно оказалось ей велико, но он успокоил Елену: – Перед свадьбой отдадим ювелиру уменьшить, а пока пусть просто останется у тебя. – Помолчав, Василевский обнял невесту и спросил: – Где мне тебя искать?

Елена отдала ему листочек с адресом графини Савранской, у которой собиралась жить в Петербурге.

– Я буду тебя ждать…

Жених обнял её. Больше медлить было нельзя.

– Пора, – признался Василевский. – Кузьма ждёт нас.

Они вышли во двор. Елена села в коляску, Александр поверх плаща закутал её в лоскутное одеяло, последний раз поцеловал и… дал приказ трогать. Экипаж выехал со двора и почти сразу скрылся за поворотом. Василевский ещё постоял на крыльце, глядя в пустоту. Впереди его ждало большое сражение, но собственная судьба графа больше не волновала, он переживал лишь за невесту и молил Небеса, чтобы Кузьма благополучно доставил её в Марфино.

Кузьма гнал, останавливаясь лишь затем, чтобы сменить коней. Его не пугал даже холодный дождь, зарядивший спозаранку. В ногах у Елены лежала груда мешков, которыми он по очереди накрывался. Княжна сидела под крышей экипажа, но холод и сырость оказались такими, что она быстро продрогла. Когда уже за полночь они свернули к крыльцу имения Марфино, Елена вновь пылала в жару. У неё ещё хватило сил, чтобы войти в дом, но уже в вестибюле она лишилась чувств.

Открывший ей дверь лакей кинулся за управляющим. Иван Ильич с ужасом узнал в плохо одетом и избитом парнишке старшую дочь своих покойных хозяев. Управляющий велел слугам отнести княжну в её спальню, приставил к больной горничную, а сам срочно послал за доктором.

Забрав Ганнибала, управляющий выдал Кузьме рубль и отпустил. Драгун ускакал обратно, он так и не узнал, что болезнь вновь настигла Елену, и, вернувшись к Василевскому, сказал лишь, что они благополучно доехали.

Доктор, появившийся в поместье рано утром, послушал княжну и определил воспаление лёгких. Он посоветовал лечить больную теплом и травами. С тех пор Елена металась в бреду, а горничная днём и ночью меняла ей компрессы, обтирала разгорячённое тело и поила, вливая воду в рот больной с ложки. Улучшений не просматривалось.

Но это оказалось ещё не самым страшным. Через два дня после приезда Елены случилась настоящая беда: в Марфино пришли французы.

Глава шестая

Дело об убийстве

Ну просто беда, прости господи! В канцелярии южнорусской губернии бушевала гроза, и происходило это в ясный, ещё по-летнему тёплый и благодатный октябрьский день. Глаза генерал-губернатора Данилы Михайловича Ромодановского метали молнии, а гром в его речах предназначался для упрямого помощника Щеглова. Нельзя сказать, чтобы Ромодановский на поручика злобился. Совсем нет! Более того, губернатор Щеглова искренне ценил и даже как-то по-отечески любил, но порученец оказался таким правдоискателем и борцом за справедливость, что часто осложнял своему начальнику жизнь. Сегодня это случилось в очередной раз. Голубые глаза генерал-губернатора сделались обманчиво-наивными, когда он осведомился: