Габсбурги. Власть над миром

Как и Рудольф, Отакар участвовал в Крестовых походах – даже дважды, и крестоносцы расположенного на севере Тевтонского ордена назвали в его честь город, который он помог основать на балтийском побережье: Кёнигсберг (буквально «королевская гора», ныне российский Калининград). Для Отакара Рудольф был ничтожеством, недостойным королевского титула, – о чем он не преминул сообщить папе. Отакар выступил против избрания Рудольфа, а после продолжал заявлять, что оно незаконно, потому что ему не дали права голоса. Отакар открыто демонстрировал свои амбиции, имитируя в письмах стиль императорских грамот и включив в число своих геральдических эмблем имперского орла. И хотя Чехия, как и Австрия, была имперским леном, Отакар отмахнулся от этого, объявив, что его власть там не просто власть правителя, но власть «милостью Божьей, которой все короли царствуют, а монархи правят»[44 - Jir? Kuthan, Premysl Ottokar II. K?nig, Bauherr und M?zen (Vienna, Cologne, and Weimar, 1996), 31–49.].

Рудольф переиграл Отакара. Он помирился с противниками, переженив их на своих дочерях, которых у него было ни много ни мало шесть, а поведение Отакара преподносил как глумление не над собой, а над достоинством самой Священной Римской империи. Вскоре после избрания королем Рудольф убедил рейхстаг осудить Отакара за невозврат земель, по закону принадлежащих империи. Тот отказался подчиниться этому решению, и тогда его объявили вне закона, что, выражаясь тогдашним языком, приравнивало его в правах к дикой птице (Vogelfrei) – о ней никто не заботится, ей приходится жить в лесу и ее даже может убить всякий, кому того захочется. Для пущего эффекта архиепископ Майнцский отлучил Отакара от церкви, освободил всех его подданных от принесенной Отакару присяги и запретил в Чехии освящение Святых Даров. Во всем королевстве Отакара замерла церковная жизнь[45 - Johann Franzl, Rudolf I. Der erste Habsburger auf dem deutschen Thron (Graz, 1986), 120.].

Рудольф выжидал, привлекая новых союзников и распуская слухи: будто папа тоже отлучил Золотого короля; будто Отакар запер в монастырь десятилетнюю дочь, чтобы она не могла выйти замуж за кого-нибудь из сыновей Рудольфа; будто некоему отшельнику явился во сне сфинкс, предрекший Отакару скорую смерть, и тому подобное. Наконец, в конце лета 1276 г. Рудольф перешел к действиям, нанеся удар Отакару не в Чехии, где тот его ждал, а вдоль Дуная. Вынужденный одновременно противостоять мятежам в своих владениях и врагу, уже вступившему в Вену, Отакар сложил оружие. Летописец рассказывает, как чешский монарх в своем пышном одеянии предал себя в руки Рудольфа, который принял Золотого короля в невзрачном платье со словами «Он часто смеялся над моей серой мантией, пусть и сейчас посмеется!». Отакар простерся ниц перед Рудольфом, сидевшим на троне, и получил от него обратно как лен Чехию, но не Австрию, которую Рудольф оставил за собой[46 - MGH SS, xvii, 249.].

Образ могущественного, облаченного в золото и драгоценные камни короля, униженного перед скверно одетым соперником, – средневековое клише, которое должно было показать кротость Рудольфа. Впрочем, Отакар явно не собирался исполнять свои клятвы. Вернувшись в Чехию, он употребил свои богатства на подкуп бывших союзников Рудольфа и возбуждение недовольства властью Габсбургов в Австрии. Летом 1278 г. война возобновилась, причем заметную часть армии Рудольфа составляли силы, набранные в Венгрии. Противники сошлись у Дюрнкрута, в 40 км к северо-востоку от Вены. Рудольф с его примерно 10 000 воинов имел численное превосходство, но большую часть его армии составляли пехота и легкая кавалерия. Поэтому он прибег к хитрости. В нарушение рыцарского кодекса, считавшего подобные уловки постыдными, Рудольф спрятал в засаде резерв из нескольких сот тяжелых рыцарей. В решающий момент они ударили вражеской армии во фланг, смяв боевые порядки Отакара и сразив самого чешского монарха. Солдаты Рудольфа надругались над телом врага, разрубив его на части, чтобы снять дорогие доспехи.

Опасаясь, как бы не появились новые претенденты, которые будут выдавать себя за Отакара, Рудольф приказал выпотрошить тело, чтобы замедлить разложение, и больше чем на полгода выставил его на всеобщее обозрение в Вене. На следующий год, в 1279-м, останки Отакара перевезли в Чехию и наконец погребли в пражском соборе Святого Вита, где они покоятся и поныне. На крышке саркофага лежит изваянная в XIV в. фигура короля, которую немецкие историки искусства на своем эзотерическом языке описывали словом dumpf-erregt, что можно приблизительно перевести как «смутно взволнованный». Чешское королевство Рудольф, однако, не стал присоединять к своим землям, считая его бесполезной обузой, вместо он этого выдал свою последнюю незамужнюю дочь за сына и наследника Отакара, известного распутника Вацлава II[47 - О надгробии Отакара см. Prague: The Crown of Bohemia 1347–1437, ed. Barbara Drake Boehm и Jir? Fajt (New York, 2005), 195.].

Остаток правления Рудольфа до его смерти в 1291 г. был чередой неудач. Он так и не смог добиться от папы императорской короны и довольствовался титулом короля. Как и все его предшественники, он также не преуспел в намерении установить в Священной Римской империи наследственную монархию. Вместо этого ему пришлось удовлетвориться тем, чтобы в число выборщиков попало как можно больше князей, связанных с домом Габсбургов брачными узами: это, по его мнению, могло обеспечить их лояльность. Попытки Рудольфа восстановить для своих наследников герцогство Швабия тоже потерпели провал, не в последнюю очередь потому, что из четырех его сыновей лишь один пережил отца[48 - Augustin Demski, Papst Nikolaus III (M?nster, 1903), 175.].

В «Чистилище», написанном Данте в начале XIV в., мы видим Рудольфа и Отакара вместе в «долине земных властителей»[49 - Пер. М. Л. Лозинского.], предназначенной для монархов, которые в погоне за мирской славой пренебрегали своими душами. Отакар там утешает Рудольфа. Впрочем, легендарное противостояние Рудольфа и Золотого короля решило не только судьбы самих монархов. С захватом австрийских земель Рудольф стал владыкой солидной части Центральной Европы и переменил судьбу Габсбургов. Добавив к родовым землям в Швабии огромную территорию на востоке, Габсбурги как будто приготовились преобразить всю Священную Римскую империю, использовать свои личные ресурсы для укрепления государственной власти и наладить управление. Но эти надежды оказались преждевременными и для Священной Римской империи, и для Габсбургов[50 - Dante, Purgatorio, 7.97–102.].

3

УТРАЧЕННОЕ МЕСТО И ВЫДУМАННОЕ ПРОШЛОЕ

Четырнадцатый век должен был принадлежать Габсбургам. По всей Центральной Европе угасали королевские и княжеские династии. В 1301 г. пресеклась венгерская династия Арпадов, пять лет спустя та же участь постигла династию чешских Пржемысловичей, к которой принадлежал Отакар II. Затем, в 1320 г., угасла Асканийская династия маркграфов Бранденбурга. Однако биологическое невезение других семей не помогло Габсбургам. Напротив, именно в XIV столетии они оказались лишены положения и влияния в Священной Римской империи. Будущее, казалось, принадлежало баварским Виттельсбахам и новым властителям Чехии – Люксембургам.

Рудольфа, умершего в 1291 г., похоронили в склепе Шпайерского собора рядом с императорами из династии Штауфенов. Однако князья-выборщики (по-немецки курфюрсты, Kurf?rsten) твердо решили не дать Габсбургам занять место Штауфенов и распоряжаться Священной Римской империей как семейным имуществом. Они сговорились не допустить к трону Альбрехта (1255–1308), сына и наследника Рудольфа. Тем не менее Альбрехт с помощью горстки князей ловко добился избрания королем своего марионеточного кандидата Конрада Текского. Но после избрания Конрад не прожил и двух дней: неизвестный убийца раскроил ему череп. Королем стал соперник Конрада и Альбрехта Адольф Нассауский. Большинство курфюрстов поддержали Адольфа именно потому, что у него не было своих земель и его можно было не опасаться, однако, оказавшись на троне, Адольф принялся прибирать к рукам все, что только мог. Курфюрсты обратились за помощью к Альбрехту, который разгромил Адольфа и убил его. За это в 1298 г. Альбрехта избрали королем[51 - Armin Wolf, Die Entstehung des Kurf?rstenkollegs 1198–1298 (Idstein, 1998), 59–60.].

Историки не жаловали Альбрехта I, слишком охотно принимая на веру россказни его врагов: будто бы он был «неотесанным чурбаном, одноглазым, наводящим дурноту одним своим видом… скрягой, туго затягивавшим мошну и ни гроша не дававшим империи, а разве только своим отпрыскам, которых у него было множество». Глаз у Альбрехта действительно был только один. В 1295 г. врачи приняли его болезнь за симптомы отравления и, чтобы вывести почудившуюся им ядовитую жидкость, подвесили его к потолку вниз головой. От высокого давления в черепной коробке он и лишился одного глаза. Верно и то, что Альбрехт был плодовитым отцом: он произвел на свет не менее 21 ребенка, из которых до взрослых лет дожило 11. Их браки с представителями королевских и княжеских домов Франции, Арагона, Венгрии, Польши, Чехии, Савойи и Лотарингии говорят о высоком престиже Альбрехта и его рода[52 - Об Альбрехте как «неотесанном чурбане» см. MGH, Dt. Chron., ii, 331.].

Как и его отец, Альбрехт стремился короноваться императором в Риме. Папа Бонифаций VIII надменно принял послов Альбрехта, заявив, что императорский титул находится в его безраздельной власти. Восседая на троне святого Петра под тяжестью массивной золотой тиары святого Сильвестра, украшенной 220 драгоценными камнями, папа изрек: «Я – король римлян, я – император». Но погубил Альбрехта не понтифик, а семейный конфликт. Король Рудольф пообещал своему младшему сыну Рудольфу наследство не меньшее, чем у Альбрехта, но не сдержал слова. Наследник младшего Рудольфа Иоганн Швабский, которого дразнили герцогом Безземельным, страдал от насмешек и требовал свою долю в наследстве Габсбургов, однако Альбрехт предпочитал даровать титулы и земли собственным детям. В первый день мая 1308 г. Иоганн с небольшим отрядом рыцарей напал на Альбрехта и зарубил его. Все, что выиграл Иоганн от этого бессмысленного убийства, – пожизненное заключение в монастыре в Пизе и новое прозвище Родителеубийца (Parricida – имеется в виду убийца и любого старшего родственника)[53 - О Бонифации VIII см. Robert Folz, The Concept of Empire in Western Europe: From the Fifth to the Fourteenth Century (London, 1969), 207. О папской тиаре см. Edward Twining, A History of the Crown Jewels of Europe (London, 1960), 377–8. Об Альбрехте и Рудольфе см. MGH SS, xiii, 58.].

После смерти Альбрехта королем избрали Генриха Люксембургского – по той же причине, что и Адольфа Нассауского 10 лет назад. Чтобы не подпустить к трону Габсбургов, нашли такую фигуру, которая ничем не могла угрожать самим курфюрстам. Но, как и Адольф, Генрих немедленно принялся наращивать свое влияние – в этом случае присвоив корону Чехии. В 1312 г. Генрих даже съездил в Рим, чтобы папа короновал его императором, чего уже почти сто лет не делал ни один король римлян. На следующий год Генрих умер от малярии, которую подхватил в том самом путешествии. К этому моменту немецкие летописцы уже настолько привыкли к убийствам своих правителей, что написали, будто Генриха по указанию папы отравили вином для причастия[54 - MGH SS, xxx, part 1, 651; Peter Browe, 'Die angebliche Vergiftung Kaiser Heinrichs VII', Historisches Jahrbuch, 49 (1929), 429–38.].

Собравшиеся в 1314 г. во Франкфурте курфюрсты побоялись избрать сына Генриха Иоганна Люксембургского, человека поразительной личной храбрости. Голоса разделились между сыном Альбрехта Фридрихом Красивым (1289–1330) и герцогом из рода Виттельсбахов Людвигом Баварским. Десять лет эти двое вели войну за корону. Фридриху судьбой были уготованы обнищание, поражение, пленение, невыгодное мирное соглашение и в 1330 г. ранняя смерть в одиночестве в крепости Гутенштайн к западу от Винер-Нойштадта. Два брата Фридриха поспешили примириться с Людвигом, признав его законным королем. К этому времени упадок Габсбургов был очевиден. Если в предыдущем поколении их браки заключались с королевскими домами Европы, теперь Габсбургам приходилось искать союзов с более скромными семействами малоизвестных польских князей и мелкой французской знати.

Символичным было и поражение, которое Габсбурги потерпели от швейцарцев. В 1291 г. швейцарские «лесные кантоны» Ури, Швиц и Унтервальден объединились для создания оборонительного союза, который, впрочем, быстро стал наступательным, причем нацеленным против Габсбургов. В целом это был ответ на экспансию Габсбургов в альпийские долины, где после присоединения владений Кибургов династия принялась захватывать земли, таможенные посты и феодальные права. Король Людвиг вступил с лесными кантонами в союз против Фридриха Красивого. В конце 1315 г. брат Фридриха Леопольд вошел в долины, чтобы отстоять свои права, но его войско попало в засаду и потерпело поражение от армии Ури и Швица. Битва при Моргартене стала первым крупным сражением, где швейцарцы применили против кавалерии смертоносную алебарду с крюком. Крюками они стаскивали рыцаря с седла, а затем пронзали его острым наконечником. Алебарда по сей день остается церемониальным оружием папской швейцарской гвардии в Ватикане.

В 1356 г. престиж Габсбургов рухнул окончательно. В тот год преемник короля Людвига Карл IV Люксембургский, только что получивший в Риме титул императора, издал документ, известный как Золотая булла (по подвешенной к ней золотой печати, bulla). Она закрепляла новую схему избрания римского короля и определяла личности семи выборщиков – трех архиепископов прирейнских городов и четырех светских князей, которые впредь будут передавать это право по наследству. Несмотря на то что они несколько раз участвовали в избрании королей, Габсбургов в новую коллегию курфюрстов не включили, вычеркнув их тем самым из самого важного учредительного документа в истории Священной Римской империи. В плане рассадки для будущих заседаний рейхстага, которым Карл дополнил Буллу, император четко дал понять, как сильно упал статус Габсбургов, поместив их во второй ряд, позади курфюрстов, прелатов и высших сановников империи. Ответ Габсбургов стал идеологическим переворотом, навсегда изменившим их понимание собственного места и исторической миссии. В отместку за оскорбление, нанесенное Карлом, они отринули свое швабское прошлое, став австрийцами и римлянами[55 - Die Goldene Bulle. Politik, Wahrnehmung, Rezeption, ed. Ulrike Hohensee et al., vol. 1 (Berlin, 2009), 150 (by Eva Schlotheuber).].

Первые 50 лет своего правления как герцогов Австрии Габсбурги считали ее второстепенной по отношению к родной для них Швабии. Австрию эксплуатировали, собирая там средства на оборону других территорий, и использовали как опорный плацдарм для походов в Чехию, полагая последнюю более ценным приобретением. Только после 1330 г., когда главой рода стал брат Фридриха Красивого, страдавший артритом Альбрехт Хромой (1298–1358), Габсбурги стали проявлять к Австрии хоть какой-то устойчивый интерес. Поскольку швейцарцы не уменьшали натиск на земли и крепости Габсбургов в Аргау, Альбрехт перенес свой двор в Старую крепость в Вене, вокруг которой впоследствии вырастет Хофбург. Альбрехт также начал строить в нижнеавстрийском Гаминге семейную усыпальницу и вернул заложенные его дедом Каринтию и Крайну. Из-за того что Альбрехт подолгу жил в Австрии, Габсбурги удостоились в одной из тогдашних хроник определения «австрийцы», именно в этот момент впервые употребленного таким образом. Если раньше Габсбурги управляли Австрией через наместников, то теперь они, наоборот, посылали управляющих в Швабию[56 - Об Альбрехте Хромом см. Karl-Friedrich Krieger, Die Habsburger im Mittelalter, 2nd ed. (Stuttgart, 2004), 128–30. О Габсбургах как австрийцах см. MGH SS rer. Germ. N.S., iv, 382. О наместниках см. Dieter Speck, Kleine Geschichte Vorder?sterreichs, 2nd ed. (Karlsruhe, 2016), 48.].

Возможно, поначалу Габсбурги не знали, что делать с Австрией, но Австрия знала, что делать с Габсбургами. Изначально это было пограничье, именовавшееся «Восточный край» (Ostarr?chi – это название впервые упоминается в 996 г.), а его первые правители принадлежали к семье Бабенбергов. Алчущие величия Бабенберги породнились и с византийскими императорами, и с правителями Священной Римской империи и потому считали, будто им доверено наследие Рима. Их демонстративная набожность выразилась в строительстве густой сети монастырей, где поколения благодарных монахов возносили им хвалу в своих сочинениях. О репутации Бабенбергов говорят прозвища, под которыми их запомнили потомки: Блистательный, Благочестивый, Славный, Сильный, Святой. Только у последнего из Бабенбергов, Фридриха II (умер в 1246 г.) было не столь благостное прозвище – Сварливый[57 - Gerhart B. Ladner, 'The Middle Ages in Austrian Tradition: Problems of an Imperial and Paternalistic Ideology', Viator, 3 (1972), 433–62 (436–40).].

В генеалогических таблицах Бабенбергов иногда встречались живописные описания австрийских местностей и городов. Мало-помалу вера в исключительность правящей семьи слилась с идеей, что и сама эта земля, и ее народ тоже особенные. Наметилась литературная традиция, в которой австрийцы выдавались за потомков древних готов или даже возводились к героям Древней Греции и Рима. Древнеримское название Австрии Норик (Noricum) позволяло предположить, что ее основал сын Геракла Норикс, который пришел откуда-то из района Армении и пожаловал своим сыновьям Австрию и Баварию. Владения Бабенбергов были колыбелью эпоса о Нибелунгах, в ранних версиях которого сюжеты из германской мифологии сплетаются с элементами истории правящей династии[58 - О живописных описаниях см. MGH, Dt. Chron., iii, 706–29. О Нориксе см. MGH SS, ix, 535.].

Все это Габсбурги поставили себе на службу, расширив заложенные Бабенбергами монастыри в Хайлигенкройце и Тульне, а также заставив летописцев и поэтов прославлять уже свое благочестие. Постепенно истории Бабенбергов и Габсбургов слились в одну, так что Бабенберги стали предками Габсбургов, в знак чего Габсбурги часто крестили детей семейным именем Бабенбергов Леопольд. Оно было особенно ценно тем, что отсылало к Леопольду III Бабенбергу, который, хотя и не был канонизирован, после смерти сотворил достаточно чудес, чтобы считаться святым. В те времена, когда святость добавляла блеска династии, Габсбургам в противном случае не хватало бы подходящих предков.

Кроме того, Габсбурги не замедлили обзавестись собственной римской родословной, приписав себе происхождение от легендарного сенаторского рода Колонна. Хронисты обогатили эту версию рассказом о двух братьях, изгнанных из Рима и пересекших Альпы, где один из них основал замок Габсбург. Составитель Кёнигсфельдской хроники еще более изобретательно сплетает свое повествование о Габсбургах с темами римского наследия, святости и пророчеств. Перечислив императоров от Августа до Фридриха II, он переходит к рассказу о жизни Рудольфа Габсбурга, а затем излагает биографию внучки Рудольфа Агнессы, которая после недолгого пребывания в Венгрии в качестве королевы оставила мирскую жизнь, чтобы поселиться рядом с аббатством Кёнигсфельд неподалеку от Бругга. Но первым делом кёнигсфельдский хронист пересказывает старую легенду о найденной в Испании внутри скалы огромной книге с деревянными страницами, на которых на латыни, греческом и древнееврейском записана вся история мира, включая будущее и Судный день. Вывод напрашивался сам собой: Габсбургам, которых подвиги Агнессы наделяли святостью, было суждено и предсказано править Священной Римской империей[59 - О роде Колонна см. Alphons Lhotsky, Aufs?tze und Vortr?ge, vol. 2 (Munich, 1971), 7–102. О двух братьях см. MGH, SS rer. Germ. N. S., iv, 8–9. О Кёнигсфельдской хронике см. Martin Gerbert, De translatis HabsburgoAustriacarum principum (St Blasien, 1772), 86–113. См. также Deutsches Archiv f?r Erforschung des Mittelalters, 28 (1972), 432–4.].

В 1350-е гг. мысль об исключительности Габсбургов вылилась в целую политическую программу. Обиженный и униженный Золотой буллой Карла IV Рудольф Габсбург (1339–1365) намеревался как восстановить престиж семьи, так и создать сплоченное территориальное государство, которое превзойдет всех конкурентов. Он взялся за это дело с энергией, быстротой и воображением, которые не соответствовали его молодости и напугали его соперников. В 1358 г., спустя всего несколько месяцев после смерти своего отца Альбрехта II, юный Рудольф поручил писцам создать пять подложных грамот. Эти фальшивки должны были поставить Габсбургов впереди всех князей Священной Римской империи благодаря утверждениям, что прошлое Габсбургов неразрывно связано с Австрией и Римом. Это был самый дерзкий подлог средневековой европейской истории со времен «Константинова дара», в VIII в. наделившего папу высшей властью в христианском мире. Более того, сфабрикованы грамоты Рудольфа были заметно профессиональнее[60 - Тексты подложных грамот приводятся в Archiv f?r Kunde ?sterreichischer Geschichtsquellen, 8 (1852), 108–19.].

Три из пяти грамот подтверждали две другие, текстуально соединяя весь этот обман в единое целое. Суть подлога содержалась в первых двух грамотах, известных как «Псевдо-Генрих» и «Большая привилегия» (Privilegium Maius). Автор «Псевдо-Генриха» – вероятно, канцлер Рудольфа – выдал свой текст за грамоту, изданную императором Генрихом IV в 1054 г. и пересказывающую содержание двух писем, хранившихся у герцога Эрнста Бабенберга. Первое письмо – якобы от Юлия Цезаря – было адресовано людям «восточной земли», под которой явно подразумевалась Австрия. Юлий Цезарь приказывал признать правителем этой земли своего дядю, особо оговаривая, что его власть будет полной, «властью сеньора». Далее там говорилось, что упомянутый дядя отныне входит в высшие советы Римской империи, так «чтобы впредь не решалось ни одного важного вопроса или иска без его ведома». Во втором письме, упомянутом в «Псевдо-Генрихе», к людям востока похожим образом обращался император Нерон. Нерон заявлял, что поскольку своим благородством жители востока превосходят остальные народы Римской империи, то он по совету сената освобождает их от уплаты всех имперских налогов и дарует им свободу на веки вечные.

В отличие от «Псевдо-Генриха» «Большая привилегия» была хотя бы частично подлинной, поскольку основывалась на тексте изданной Фридрихом I Барбароссой хартии 1156 г., по которой статус Австрии повышался до герцогства. Однако к оригинальному тексту многое добавили. Австрия провозглашалась «щитом и сердцем» Священной Римской империи, благодаря чему австрийскому герцогу предоставлялись все суверенные права внутри герцогства. Ему даровался титул «эрцгерцога императорского двора», обладателю которого были положены особые корона и скипетр, а также право сидеть по правую руку от императора. Для укрепления его власти герцогу разрешалось передавать герцогство целиком старшему сыну, а в отсутствие сыновей – дочери. Эту исправленную хартию впоследствии стали называть «Большой привилегией», чтобы не путать ее с подлинной хартией 1156 г., которая со временем стала известна как «Малая привилегия».

Три остальные грамоты, подтверждающие «Псевдо-Генриха» и «Большую привилегию», содержали кое-какие дополнительные пункты. В торжественных процессиях герцог (теперь уже эрцгерцог) и его свита всегда должны были идти впереди всех, а в корону эрцгерцога позволялось помещать королевскую повязку, которую обычно носили монархи. Архиепископ Зальцбургский и епископ Пассау, к юрисдикции которых относилась Австрия в церковном плане, теперь подчинялись эрцгерцогу. Как и две грамоты, которые они подтверждают, эти вспомогательные документы свидетельствуют о том, что Рудольфом двигало не только, как принято считать, негодование по поводу Золотой буллы 1356 г. и, соответственно, стремление добавить себе очков. Акцент на полноте власти эрцгерцога в Австрии, подчинении ему церковных иерархов и возможности без ограничений передавать свой титул по наследству свидетельствует, что эти фальшивки имели целью еще и усилить власть эрцгерцога в его собственных землях, а не только изменить этикет императорского двора и внешний вид эрцгерцогского головного убора.

«Псевдо-Генрих» с его письмами Цезаря и Нерона был разоблачен почти немедленно. В 1361 г. итальянский гуманист Петрарка в письме императору Карлу IV отметил анахронизмы в тексте и отозвался о нем пренебрежительно, как о «пустом, напыщенном, без доли правды, сочиненным невесть кем, но вне всяких сомнений человеком необразованным… не только смехотворном, но и тошнотворном». «Большая привилегия» между тем имела больший успех. К ней обращались, чтобы подтвердить право Марии Терезии наследовать австрийский престол после смерти ее отца в 1740 г., и только в середине XIX в. было доказано, что документ подложный. Для сравнения: «Дар Константина» признали подделкой уже в XV столетии[61 - О Петрарке см. Quellensammlung zur ?sterreichischen und deutschen Rechtsgeschichte, ed. Rudolf Hoke and Ilse Reiter (Vienna, Cologne and Weimar, 1993), 120–1.].

В 1360 г. Рудольф представил пять своих поддельных грамот на утверждение императору Карлу IV вперемешку с семью подлинными документами. Карл оспорил некоторые частности, но в целом неохотно признал документы «в той мере, в какой их положения не расходятся с законом». Однако он не изменил состав коллегии выборщиков и рассадку в имперском собрании в соответствии с новым статусом Рудольфа. Это не помешало Рудольфу отныне использовать титул эрцгерцога и носить придуманную им эрцгерцогскую корону. Не сразу, но и корона, и (чуть позже) титул вошли в обиход у его наследников, а максимум к середине XV в. и у всех старших членов дома Габсбургов[62 - О признании грамот Карлом IV см. Renate Spreitzer, 'Die Belehnungsund Best?tigungsurkunden K?nig Sigismunds von 1421 f?r Herzog Albrecht V. von ?sterreich', MI?G, 114 (2006), 289–328 (304). О габсбургском титуловании см. Eva Bruckner, Formen der Herrschaftsrepr?sentation und Selbstdarstellung habsburgischer F?rsten in Sp?tmittelalter, PhD thesis (University of Vienna, 2009), 27–8, 141, 154, 160, 168, 178, 184, 217.].

Герцогство Австрия, как и соседние Штирия, Каринтия и Крайна, представляло собой не столько определенную территорию, сколько набор прав. Некоторые земли в нем принадлежали эрцгерцогу, а другие независимо от него жаловались непосредственно монархом. «Большая привилегия» устанавливала в Австрии абсолютную власть герцога, и Рудольф приступил к воплощению своих притязаний в жизнь. Все земли, ранее жаловавшиеся монархом, теперь принадлежали ему, и только он мог ими распоряжаться. Одним из крупнейших держателей имперских земель в Каринтии был патриарх Аквилеи, чей громкий титул был пережитком VI в. и едва ли соответствовал ничтожной власти, которую давал теперь этот пост. Патриарх оказался упрям, так что Рудольф вторгся в его земли и заставил его подчиниться. Об Эльзасе в «Большой привилегии» не было ни слова, но Рудольф распространил тот же принцип и на эту территорию, заявив, что по природе своего титула он не подданный, но «хозяин всех прав и вольностей»[63 - Zeitschrift f?r bayerische Landesgeschichte, 13 (1941–2), 210.].

Архиепископ Зальцбургский и епископ Пассау оказались более сложными противниками, поскольку ни один из них не собирался ужимать свою епархию, чтобы позволить Рудольфу осуществить свой план создания австрийского епископства с центром в Вене. Тем не менее Рудольф продолжил перестраивать венскую приходскую церковь Святого Стефана, как если бы это был кафедральный собор, заменив ее романский неф огромным готическим и повелев возвести две башни (из которых построили только одну). Он учредил в храме капитул каноников – что было нарушением всех правил, поскольку там не служил епископ, а облачение каноникам дал кардинальское, с алыми камилавками и золотыми наперсными крестами. Перестроенная церковь должна был прославлять дом Габсбургов, так что в нефе Рудольф поставил статуи своих предков и собственную, а в крипте устроил усыпальницу для потомков. Рядом Рудольф начал строить университет, который должен был поспорить с университетом Карла IV в Праге. За эту перестройку церкви Святого Стефана Рудольф получил прозвище Основатель. Он сам его и выбрал, а потом приказал вырезать его тайными рунами на собственном саркофаге, размещенном в северном хоре храма[64 - О рунах на саркофаге см. Bernhard Bischoff, 'Die nichtdiplomatischen Geheimschriften des Mittelalters', MI?G, 62 (1954), 1–27 (12). Об облачении каноников см. MGH, SS rer. Germ. N.S., xiii, 282.].

В искусстве обмана Рудольф нашел себе равного. Графство Тироль разбогатело на своих золотых и серебряных копях, а также на таможенных сборах с дорог через перевал Бреннер, связывающий Италию с немецкими городами. В начале 1360-х гг. Тиролем владела вдова Маргарита, чье прозвище Маульташ («Большой рот») было самым добрым из длинного перечня эпитетов. Сначала она вышла за одного из Люксембургов, потом была женой Виттельсбаха; единственного сына, пережившего младенчество, она лишилась в начале 1363 г. Тироль оказался лакомой добычей, и в претендентах на него недостатка не было. Но Маргариту голыми руками было не взять. Первого мужа она буквально вытолкала за дверь, а потом вышла за второго, не потрудившись оформить развод. Отлучение от церкви ее не особенно встревожило; она тиранила и нового мужа, и рано умершего сына.

Маргарита и Рудольф заключили сделку. В обмен на пожизненное сохранение за собой Тироля она пообещала завещать его Рудольфу. Но ее советники, которые были основными землевладельцами в графстве, в январе 1363 г. заставили ее согласиться на то, что все договоры с иностранными князьями заключаются только с одобрения этих самых советников. Маргарита пыталась склонить их на свою сторону, одаривая землями и иными благами, но безуспешно. Не помог даже приезд в Инсбрук самого Рудольфа. Чтобы убедить советников, Маргарита и Рудольф вместе состряпали новую подложную грамоту. В этой фальшивке говорилось, что четыре года назад Маргарита поклялась отдать Тироль Рудольфу и что эту торжественную клятву отменить она не может. Хотя на грамоте стояла не та печать, ей поверили. Январское соглашение формально утратило силу, и советники уступили, подтвердив это письмом, заверенным 14 их печатями. К концу года Рудольф убедил Маргариту отречься, предложив ей щедрое содержание в Вене. Тироль достался ему. А вслед за Тиролем позже последовало и графство Горица (Гёрц и Градишка) на Адриатике, принадлежавшее дальним родственникам Маргариты, чей род вымер в 1500 г.[65 - Samuel Steinherz, 'Margareta von Tirol und Rudolf IV', MI?G, 26 (1905), 553–611. Отношения Маргариты с ее советниками описаны в Alfons Huber, Geschichte der Vereinigung Tirols mit Oesterreich (Innsbruck, 1864), 215–9. О письме, свидетельствующем о согласии советников на наследование трона Рудольфом, см. OeSta/HHStA, UR AUR 1363. I. 26.]

Рудольф умер в 1368-м, всего 25 лет от роду. Стояло жаркое лето, и тело быстро разлагалось, поэтому его выварили, чтобы удалить с костей плоть. Однако скелет погребли в крипте собора Святого Стефана, а не в саркофаге в северном хоре, как хотел сам Рудольф. Пустая гробница с рунами и изображенным в натуральную величину Рудольфом в эрцгерцогской короне в какой-то мере служит метафорой его правления – напыщенного и напористого, но лишенного внутреннего содержания. Рудольф не сумел добиться той репутации для себя и того значения для Австрии, ради которых он столько старался, в том числе идя на подлог. Он не получил ни епископства, которого жаждал, ни признания равенства с курфюрстами. Основанный им университет, который и поныне носит его имя, представлял собой несколько комнат в городской школе. Нанять профессоров и дать университету надлежащее помещение предстояло уже его брату. Основным приобретением Рудольфа стал Тироль, добытый с помощью ухищрений[66 - О вываривании тела Рудольфа см. Estella Weiss-Krejci, 'Restless Corpses: "Secondary Burial" in the Babenberg and Habsburg Dynasties', Antiquity, 75 (2001) 769–80 (775).].

Однако Рудольф достиг чего-то более изощренного. Привив Габсбургам историческое самосознание и набор представлений о самих себе, он превратил династию в нечто большее, нежели просто группа кровных родственников. Вымышленное римское и австрийское прошлое, сочиненный титул и изобретенная корона внушили его потомкам чувство солидарности и веру в особое предназначение, которые крепли с каждым поколением. У кого-то имелся сан курфюрста, пожалованный им современным императором, но Габсбурги были обязаны своим величием Юлию Цезарю и привилегиям, подтвержденным разными императорами на протяжении веков. И даже после смерти Габсбурги держались вместе – в новой усыпальнице, устроенной под собором Святого Стефана. Создав династию, Рудольф и впрямь стал «Основателем», как гласит зашифрованная надпись на его пустом саркофаге.