Овертайм. Любимая для капитана

Не раздумывая больше ни секунды, она рванула на себя ручку двери и выскочила в тамбур.

Сбежала, как и два дня назад.

Таранов удивленно почесал затылок, но предпринимать ничего не стал. Кто поймет этих женщин? Опять убегает, но в этот раз чего?

Успокаивая себя мыслью, что, в конце концов, она не в его вкусе, да еще и Барская, Андрей направился в кухню. Курица уже давно дожидалась, когда ее съедят, а желудок требовательно урчал.

На столе одиноко стояла маленькая кофейная чашечка.

– Черт бы побрал эту женщину… – проворчал мужчина, задумчиво оглянувшись назад. – Свалилась на мою голову…

* * *

Настя со всех ног бежала к машине. Поскорей бы очутиться дома, в ее уютной маленькой крепости – важнее, казалось, не было ничего на свете.

А Таранов… Даже думать о нем нельзя. Всё это пляска гормонов и божественного кофе. Андрей ей не нужен, как не нужен и никто другой. Все равно, как бы она ни старалась, ничего путного из отношений никогда не выходило, только осознание собственной ущербности и ожидание конца.

Хватит.

* * *

Горячая ванна была именно тем, что требовалось ей больше всего.

Очередной сложный день подошел к концу, а вместе с ним и вторая неделя в новой должности. Команда наконец-то начала выигрывать, количество восторженных комментариев росло, и пресс-секретарь уже не беспокоилась об отношении к ней в коллективе. Похоже, все, наконец, поняли, что работа ей по силам, или смирились. Хотелось бы, конечно, первого, но и против второго Настя ничего не имела.

Пара капель эфирного масла ванили упали в кувшинчик с молоком. Женщина легонько взболтнула белоснежную жидкость и тонкой струйкой влила в ванну. Любимый, нежный запах мгновенно заполнил комнату. Ваниль и молоко – непритязательный, но любимый эликсир нежности.

Мелькая огоньками, у зеркала обосновались две большие квадратные свечи. Единственное освещение, а больше и не нужно.

Осталось сбросить халат и окунуться в воду целиком.

Вначале одна нога, затем вторая. Горячо, как она любит. Немножко потерпеть, привыкнуть и, задохнувшись на миг от восторга, опуститься полностью.

Вода укроет все тело от пяток до шеи, окутает бархатной лаской и заботой. Заботой, которой так отчаянно не хватает в жизни. Подарит удовольствие каждому миллиметру кожи. Плечи, шея, грудь, бедра – за столько лет она научилась ощущать наслаждение так, как не ощутит никто иной, пронзительно и остро.

Ее собственный экстаз, только для нее.

Разве есть в мире что-то лучше, чем горячая ванна, десять минут блаженства, наполненного приятными ароматами и ощущениями?

Для кого-то есть. Для нее – нет.

К сожалению? К счастью? К одиночеству? Нет ответа.

* * *

Грубая сизалевая мочалка прошлась по широким плечам и шее. Наверное, стоило сегодня немного задержаться и попросить Карена хорошенько его размять. Две последние игры прошли в таком темпе, что даже передохнуть времени не нашлось. А ведь они играли со слабейшими командами Лиги. Завтрашняя схватка будет сложнее в разы.

Мужчина сделал напор сильнее и попытался сконцентрироваться на чем-нибудь приятном. Кубок победителя два года назад, заокеанские сумасшедшие матчи, бесшабашное катание на лыжах по заснеженным Альпам, отчаянная пирушка на его тридцатилетие, череда женских лиц, а иногда и не только лиц. Некоторые, особенно выдающиеся и упругие части тел вспоминались намного скорее, чем имена их обладательниц.

С именами была беда. Помнилось лишь последнее, да и как не упомнить? Полгода вместе, настоящие отношения, почти семья… Мужчина устало тряхнул головой. Вспоминать события месячной давности не хотелось, до сих пор чувствовал себя идиотом.

Последние недели так же не баловали приятными, симпатичными сюрпризами. Настырная Репина, что словно гиена все ждала, когда он сдастся и падет к ее ногам, парочка глупых девиц-фанаток из категории любительниц приключений на свою задницу, ну и, конечно же, глубокоуважаемая пресс-секретарь.

Подумав о Барской, мужчина криво усмехнулся и сделал воду прохладнее. Этот глубокоуважаемый секретарь добегается когда-нибудь в своих облегающих платьях. Вот уж кто, будь она неладна, прямо напрашивается на глубокое и основательное «уважение». Половина команды головы сворачивает, пялясь на ее зад, а той все пофиг!

Из железа, что ль, таких отливают?

Уже совсем холодная вода стекала по телу, но справиться с внезапным возбуждением не помогала. Перед глазами вновь возникло удивленное лицо молодой женщины и узкая, изящная ладошка на чашечке с кофе. Она сама, небось, не заметила, как игриво поглаживала пальцами матовую, теплую поверхность, сжимала в ладони его любимую чашку, подносила к раскрасневшимся губам.

Правая рука спустилась вниз вдоль талии, на секунду замерла, словно не решаясь. Затем еще ниже и крепко сжала возбужденный член. Противостоять невозможно, в голове до боли пульсировало желание, сводя с ума. Мужчина с шумом втянул воздух, ускоряя темп. Холодный кафель за спиной и жар внутри. Рука не останавливалась. Еще и еще, быстрее и медленнее, сильнее и слабее, до дрожи, до глухого, опустошительного стона.

Завтра, после игры, он обязательно займется личной жизнью. Это завтра, а сейчас пусть будет Барская. Красная помада, надменный взгляд и аккуратные, идеальные коленки. Такие мелочи, но ему хватило.

Глава 8. Схватки и открытия

К выходу на лед готовились, как к сражению гладиаторов. Оба вратаря, основной и запасной, в очередной раз напоминали друг другу о фирменных приемах форвардов противника, хотя и без того знали их наизусть. Главный тренер распечатывал новую пачку жевательной резинки, а второй тренер по пятому кругу распекал нерадивого младшего ассистента за теплую питьевую воду.

Капитан внимательно смотрел на скамейку с игроками соперника и прикидывал, каких сюрпризов стоило ожидать именно ему, сюрпризов от его же бывшей команды. Вот ведь ирония судьбы! Он ушел от них ради светлого будущего за рубежом, весело отпраздновав это событие, а сейчас…

– Будь ты проклят, господин Барский! – процедил он сквозь зубы.

– Острый приступ любви к спонсору? – послышался за спиной знакомый грубый голос. – Да, Скруджик – скотина еще та…

Борис Конев оперся о бортик и гневно сплюнул.

– Тебе чего? – Андрей не церемонился. Обе прошлые игры они провели порознь. Тренер умышленно выпускал могучего защитника только тогда, когда капитан уходил на скамейку запасных.

– Сегодня будет трудная игра, – Борис глянул в сторону. – Этих ребят, даже с учетом обновленного состава, обыграть будет нелегко.

– Открыл Америку!

– Таранов, я по-прежнему считаю, что не такой уж ты бесценный, но сегодня… – он поворочал головой до хруста и добавил. – Ради того, чтобы надрать задницу твоей же прежней команде, я готов на все. Даже понянчиться с тобой.

Андрей бросил на него хмурый взгляд. На лице Конева играла такая довольная ухмылка, что не поверить было сложно. Этот, пожалуй, и вправду сегодня все кулаки собьет за него, если понадобится. Лишь бы Андрей точно лупил по воротам, и что самое главное – по воротам своей бывшей команды.

– Нам с этими задаваками всегда было тяжко, – Борис зло хлопнул ладонью о бортик. – Играют жестко, бьют метко, защищаются тоже на уровне. Статистика встреч не в нашу пользу. Пора ее менять.

Рядом со скамейки на капитанов заинтересованно поглядывали другие игроки «Волков». Таранов чувствовал их волнение и адреналин. За месяц они уже превратились с ним в одно целое, не раз прикрывали спины друг другу, рисковали и выкладывались по-полной, протаскивая шайбу через всю площадку. Часто только для того, чтобы отдать ему пас, а с ним и драгоценные очки личного зачета. Его команда, и он ее капитан, что бы там ни было в прошлом.

– Проигрывать я не намерен! – Андрей коротко кивнул бывшему капитану.

– Вот и ладушки, – довольно хмыкнул защитник. – И это… Я прикрою. По-настоящему прикрою.

Отвечать Андрей не стал, пока это только слова. Игра сама расставит все по местам, и сегодня у могучего тафгая будет множество возможностей доказать, из какого теста он слеплен.

Их соперники – чемпионы позапрошлого года, и кубок они получили не за красивые глаза. Он знал это лучше всех.

* * *