Овертайм. Любимая для капитана

Опытный бармен, прочтя по лицу клиента целую гамму чувств, немедля плеснул в бокал коньяка и подал мужчине. Андрей опустошил его залпом, словно там была вода, а не выдержанный дорогой напиток.

В другой стороне зала так же разом осушила бокал и Анастасия Игоревна Барская.

Общий градус опьянения и взаимной вражды значительно поднялся.

* * *

– Ой, как я Вам завидую, – услышала Настя незнакомый женский голос.

Рыжеволосая женщина, та самая, что недавно танцевала с Тарановым, проследила печальным взглядом за официантом.

– Вы мне? – непонимающе переспросила Барская. Она вообще предпочла бы не общаться с этой дамочкой, но откровенно проигнорировать не смогла.

– Вам… – вздохнула незнакомка. – С этой беременностью можно с ума сойти. Еще минуту назад мне хотелось конфет и икры, а сейчас смотрю на шампанское, и так хочется…

– Вы беременны? – шокировано переспросила Барская. Таранов за одно мгновение пал в ее глазах еще ниже.

– Третий месяц, – поделилась радостью рыжая. – По мне незаметно, да?

– Ни капельки…

– А Иван, мой муж, уже ждет не дождется, когда пузо станет огромным, – она радостно рассмеялась. – Думает, это меня успокоит. Такой наивный, ей-Богу. И ведь не в первый раз уже, и не во второй…

«Третья беременность», «муж Иван» просигналило Настино подсознание, подкидывая догадку.

– Вы Мария? Супруга Ивана Гагарина? – робко спросила она.

– Да, – лицо собеседницы расцвело от улыбки. – А Вы, наверное, новый пресс-секретарь?

– Анастасия… – она запнулась. – Настя.

– Очень рада познакомиться лично, – женщина протянула руку. – Теперь я понимаю, что Ваня был прав…

– О чем вы?

– Да об Андрее, – Мария заговорщицки подмигнула. – У него действительно не было шансов остаться равнодушным к Вам.

Настя чуть не потеряла дар речи. Мало того, что незнакомка оказалась никакой не подружкой Таранову, так еще и подобное откровение!

– Думаю, ваш муж ошибся. В бурной личной жизни капитана и без меня хватает увлечений.

– В бурной? – Гагарина округлила глаза. – Может Вы какого-то другого Андрея имели ввиду?

Обе обвели взглядами зал и остановились на одном и том же человеке. Взгромоздившись на неудобный барный стул, капитан команды пил очередной бокал коньяка.

– Что-то Таранов сегодня разошелся… На него не похоже. Неужели все из-за речи? – удивленно заметила Маша, оборачиваясь к Барской. – Кстати…

– Я к этой речи не имею никакого отношения, – опережая вопрос собеседницы, ответила та. – У дяди целый выводок пиар-менеджеров. Явно кто-то из них постарался.

– Ух, как он разозлился. Думала, разнесет тут все, ну и… – она замялась, – с Вами поругается.

– Хм… Ну, первое он еще успеет сделать, а со мной… Уже! – пожала плечами Барская.

Мария вновь бросила взгляд на сидящего в баре Таранова и тяжело вздохнула. За несколько лет знакомства она ни разу не слышала, чтобы Андрей с кем-то ругался, а уж напиваться после общения с женщиной – это вообще нонсенс. Видимо, здорово его зацепила эта Барская. «Интересно, – подумала Маша. – А она сама-то догадывается, как на него действует?»

Настя с равнодушным видом смотрела в совершенно другую сторону, и лишь по рукам, напряженно сжимающим маленький бархатный клатч, можно было догадаться, что не так уж она и спокойна. Гагарина улыбнулась собственным мыслям. Похоже, эти двое стоят друг друга. Такое отрицание и столько эмоций.

Ей уже не терпелось поделиться наблюдениями с мужем. К счастью, Барскую тоже уже ждали дела. Тепло распрощавшись с рыжеволосой супругой вратаря, Анастасия Игоревна ушла на поиски дяди. Таранов, конечно, этого не заслуживает, но попытаться отговорить Александра Михайловича от той самой речи стоило.

* * *

Следующий час банкета пролетел, словно одна минута. Кто-то расслаблялся, пытаясь выбросить из головы напрасные надежды, кто-то упорно трудился, не останавливаясь ни на секунду, а кто-то наблюдал.

Несмотря на все доводы горячо любимой племянницы, Барский не переменил своего мнения относительно официальных поздравлений. Хоккейная команда стоила банку огромных денег, и магнат рассчитывал на благодарность. А кому еще, как не знаменитому тренеру и не менее знаменитому капитану было выражать эту самую благодарность? Мнение самих «ораторов» никого не волновало.

Градскому «выпала честь» поздравлять первым. Тренер, не выпуская из рук злосчастный листок с текстом, пять минут монотонно зачитывал речь. Иногда в голосе мужчины прорывался гнев, но неосведомленные слушатели списывали все на волнение и почтенный возраст. Все-таки не каждый день заслуженному тренеру страны приходится выступать перед огромной публикой. Совет директоров банка, во главе с Александром Михайловичем Барским, с напускным смущением внимали каждому слову. Всегда дерзкий и не терпящий ничьего вмешательства в дела, тренер смиренно переносил свое унижение. Он не мог иначе, а если бы смог, Барский услышал бы совсем другие слова.

Когда Репин пошел звать Таранова, Настя не выдержала. Одного Градского хватило, чтобы в ней всё восстало. Праздник все больше напоминал «публичную порку» непокорных, хладнокровную и циничную. Под непонимающий взгляд дяди, она схватила со столика клатч и направилась в фойе.

Собственное бессилие душило, словно петля. И из-за кого? Не друг и не любовник, Таранов был никем, и все равно его унижение воспринималось как свое.

В небольшом фойе было пусто. Конечно, никто не хотел пропустить кульминации праздника. Череда поздравлений только началась, и каждый стремился засвидетельствовать свое почтение, блеснуть на виду у избранной публики.

* * *

Андрей холодно смерил взглядом генерального менеджера, но не сказал тому ни слова. К чему? Для себя он твердо решил с самого начала: Барский от него поздравлений не дождется. А Юра? Плевал он и на Юру, и на остальных услужливых прихвостней Скруджа. Может, Градскому и было, что терять, а он, Таранов, уже и так все потерял. Пусть теперь банкир выкручивается, как хочет, а он умывает руки.

Словно почуяв, что рыбка собирается сорваться с крючка, Репин направил в сторону капитана парочку охранников. Андрей усмехнулся, поражаясь упрямству менеджера. Значит, подобру-поздорову отпускать его не желают?

В ответ на это он подошел к стоящему рядом Коневу и тихо спросил:

– Боря, ты ведь по-прежнему считаешь меня засранцем и выскочкой?

– Еще каким, капитан! – весело, без злости подтвердил огромный защитник.

– Тогда будь другом, – он глянул на правую руку Бориса. Та сжимала бокал не то с виски, не то с коньяком. – Окропи меня этой «святой водой». Очень надо.

– Свалить хочешь? – усмехнулся Конев. – Да еще и меня подставить?

– Самым подлым образом, – кивнул капитан.

– Эх, Таранов! – Борис довольно заржал, привлекая к ним внимание окружающих. – Иди с Богом!

И щедро выплеснул прямо на белоснежную рубашку капитана все содержимое своего бокала. Коньяка, конечно, было жалко, но разве ж мог он отказать в такой просьбе? Да еще Таранову?

Андрей со счастливой улыбкой тут же повернулся к Репину и развел руками.

– Оказия вышла, – одними губами проговорил он.