Мистер Генофонд

А тут Вовка с фото и видеоотчетами каждую неделю. Как с роддома началось, так и понеслось. Шлет, звонит, душу травит. Хоть свекрови на него настучи, чтобы отвадила.

После поездки с Крамером у меня бы, наверное, даже злости хватило бы поступить подобным образом. Раздраконил паршивец.

Но как Лёха начал, так он и продолжил. Сам себе громоотвод.

Точнее – не он, а курьер.

В четверг с цветами и приглашением в ресторан.

А в пятницу с огромным плюшевым медведем-пылесборником и приглашением уже не просто посидеть, а отметить юбилей его деда – Льва Дмитриевича. Будто это не восьмидесятилетие малознакомого мне человека, а праздник города.

И первый, и второй раз курьеры ушли от меня с дарами. У первого появился миленький букет для его девушки. У второго медведь для ребенка. Как минимум двух мужиков в городе Крамер осчастливил.

На этом бы ему остановиться. Умел же раньше уходить в крутое пике лет на шесть.

Но нынче что-то в стандартных настройках сбилось.

* * *

Только я выдохнула. Ночь без эротических сновидений провела. К зачету в школе подготовилась, новые тесты для курсов английского, подработки своей, распечатала… начался третий акт комедии. Или трагедии. Как посмотреть!

В общем, можно было догадаться, что зараза Крамер букетом и Винни-Пухом не обойдётся. Филиал магазина мягких игрушек он мне уже устраивал. В юности. Но то, что Лёха с помощью бабули давить попробует… Это был полный аут.

Она когда явилась ко мне под вечер, когда спросила, почему я до сих пор не одета и не накрашена, я чуть дара речи не лишилась.

Где Крамер, хоть старший, хоть младший, а где моя бабуля? Учительница музыки, скрипачка, божий одуванчик! Самый близкий мне человек на свете.

Даже спрашивать, на какой кривой козе этот гад к моей Ядвиге Яновне подъехал, неудобно было. Я минут пять слова подбирала. Чтобы поинтеллигентнее, без мата, который так и рвался с губ.

В общем, пока думала, она сама все и рассказала.

– Поленька, я не поняла, ты что, приглашение не получила? – она округлила свои густо накрашенные глаза и цокнула языком. – Лев Дмитрич, он же сосед наш бывший. В доме напротив жил. За тобой еще внучок его все бегал.

Бабуля была сама наивность.

– Как-то не помню, чтобы мы с Львом Дмитриевичем много общались. – Я попыталась не заводиться. – Или он позвал на свой юбилей всех, с кем хоть раз в жизни разговаривал?

– Ну почему ты так говоришь?!

На меня уставились полные праведного гнева глаза.

– Потому что это странно. Ты сама не находишь?

– Странно к приличному человеку в ресторан на юбилей сходить? Восемьдесят лет, между прочим, бывает лишь раз в жизни, – будто о восемнадцатилетии, заявила бабушка.

– Нет. Я не то хотела сказать.

– А получилось так, словно меня нельзя пригласить.

Она поджала губы. Насколько я знала свою Ядвигу Яновну, это была крайняя степень возмущения. В филармонии даже дирижер боялся махать палочкой, когда бабуля так поджимала губы.

Скотина Крамер! Что же он ей наговорил?!

– Бабуль, но правда. Вот представь. Чужой человек приглашает тебя в ресторан на свой юбилей. Зовет еще и внучку. Это нормально?

– То есть я должна, как ты, сидеть дома и ждать, когда за мной приедет катафалк?

– Нет. Какой катафалк? Я совсем не о том.

– Не знаю, что ты там подумала, а я первый раз за последний месяц платье вечернее надела. Накрасилась. И вот… – она открыла сумочку и достала футляр. – Галстук имениннику купила. Шелковый! Синий, под цвет глаз.

Я сглотнула. Внутри уже все кипело. Хотелось в порошок одного паршивца стереть. Гад, бил по болевым точкам. Дедушки у меня десять лет как не было. Бабуля с тех пор нечасто себя баловала выходами в свет. Чаще, чем я, конечно! Но для нее это словно в монастырь уйти.

– Родная, ну пожалуйста, пойми меня правильно, – я присела рядом с ней на корточки. – Это его внук задумал. Он использует тебя. И своего деда тоже. Ты ведь помнишь Лёшку? Для него ничего святого нет.

– Ах, вот как ты считаешь!

Ума не приложу, какая логическая цепочка образовалась в голове у моей Ядвиги Яновны, но дальше слушать она не стала. Вскочила с кресла. Футляр с галстуком на стол швырнула и гордой уверенной походкой направилась к двери.

– Бабуль… – я прижала ладонь ко лбу.

– Ты хотела, чтобы мы никуда не шли. Вот и не пойдем!

Хлопнула дверью так, что, наверное, весь дом слышал.

* * *

Вместе с этим хлопком и у меня внутри что-то громыхнуло. Сволочь Крамер! Какая же он сволочь! Ну ладно надо мной издеваться. Приезжать раз в шесть лет. Душу наизнанку выворачивать. Но бабушке…

Злость, которая и так бурлила во время разговора, рвалась наружу. Кричать хотелось. Вазочку какую-нибудь, желательно потяжелее, о голову разбить. Высказаться, когда проорусь. И о грязных методах. И о маниакальном преследовании. И о собственных чувствах. Ярости. Только ярости! Потому что больше Лёха у меня ничего не вызывал.

Как реализовать свои острые потребности, раздумывала я недолго. Адрес ресторана на приглашении был. А с макияжем и при параде Крамер меня уже видел. Одного раза хватит!

Так, сунув ноги в удобные балетки, застегнув под горло плюшевую толстовку, я и прыгнула в такси.

Сомнений не было никаких. Внутренний голос молчал. И только предвкушение скорой расправы заставляло сердце биться все быстрее и громче. Совсем как во время поцелуев с Лёшкой. Полная потеря контроля. И адреналин, сметающий все на своем пути.

Глава 6. Кошка. Бешеная. Одна штука. Моя

Женщина должна быть «прооратой».

У нее тогда ни панических атак, ни депрессии, ни головной боли.

Лёха.

Дед праздновал юбилей с размахом. От закусок и алкоголя ломились столы. Поток гостей все не заканчивался. А цыгане были уже в мыле.

В сравнении с этой гулянкой пенсионеров недавняя презентация Басманского казалась балом в школе благородных девиц.