Телохранитель для невесты

Когда я проснулся, Рыжей в квартире уже не было. Эта липовая нимфоманка собрала свои манатки и как настоящая пай-девочка свалила в закат. Хоть в чем-то её байки оказались правдой – зачатки хорошего воспитания присутствовали.

Ломать голову о причинах раннего побега я не стал. Вместо этого мысленно поблагодарил, что избавила от хлопот по своему выдворению, и направился в душ. Есть в этой квартире было нечего, пить тоже, а вот дома наверняка уже ждали завтрак, кофе и две юные особы, ради которых и ранний подъем был в кайф, и бодрящий контрастный душ, и пятьдесят километров по сырому, сонному Питеру.

Добраться до дома удалось без происшествий. О девчонке, которую снял на гонках, напоминали лишь тонкий цветочный запах в салоне Бэхи и звенящая пустота в яйцах. Ещё напоминал голод! Желудок урчал громче, чем мотор машины, но, к счастью, о еде можно было не париться.

Стоило переступить порог квартиры, в нос ударил аппетитный аромат омлета, а на руках повисли сразу четыре пары рук.

– Папа!

– Папочка!

– Ты приехал! Ура!

– А мы сказали Татьяне, что без тебя кушать не будем.

– Она на нас обиделась.

– Но мы знали, что ты успеешь!

Дочки тараторили, перебивая друг друга и не позволяя мне скинуть обувь.

– Так! – я поднял с пола обеих. – Не понял, а где «Здравствуйте», где мой поцелуй в щеку?! Юные леди, что за манеры? – подкинул своих пятилетних малюток повыше, так, что они громко и радостно взвизгнули. – А ну не позорить отца перед няней!

– Пап, мы не будем позорить!

– Папа, здравствуй.

– А можешь ещё раз так подкинуть? Мне понравилось.

– Ой, нет, не надо! Высоко. Я боюсь!

Несмотря на полное сходство внешне, просьбы, как всегда, были противоположными.

– Никаких игр! Вначале папа поздоровается с няней, помоет руки, а потом посмотрим на ваше поведение.

По-хорошему, уже и сейчас на руки их брать не следовало. «Вначале гигиена, потом объятия!» – так, вроде, пыталась приучить их Таня. Но разве можно было удержаться, когда две пары голубых глаз смотрят на тебя как на гребаного Санта-Клауса?

Я проигрывал в этой битве с самого их рождения. Улетел в нокаут с первого взгляда, и с тех пор оттуда не выбирался.

– Дмитрий Тамирович, здравствуйте. Вы их разбалуете.

Таню искать не пришлось. Она сама вышла навстречу. Как всегда, при полном параде. С тяжёлым декольте наперевес и алой помадой на губах. Кто не знал, что Таня няня моих детей, мог принять её за любовницу. Молодая, симпатичная, всегда улыбающаяся. Она и сама была бы не против бесплатно добавить к своим обязанностям секс. Вот только няня мне была нужнее, чем развлечение на одну ночь.

– Ничего, Вы потом сделаете из них юных леди. Так, красотки? – я посмотрел на одного белокурого ангела и на другого.

– Ни за что!

– Конечно!

Опять прозвучало хором.

– Ладно, – отпускать девчонок не хотелось. Сутки их не видел, впереди снова ждало расставание, но желудок урчал все громче. – Десантируемся! Папа пошёл мыть руки!

– Но папа?

– А можно мы с тобой!

– Нет. Встречаемся через три минуты за столом. Кто опоздает – моет посуду. Татьяна, – я перевёл взгляд на няню, – начинайте считать.

Мотивация сработала безотказно. Няня не успела произнести «семь», как обе малявки заняли места за столом, а к моему приходу уже активно уплетали румяные сырники.

От такой картины под грудиной приятно заныло. Никакой секс, никакие успехи на работе не могли с этим сравниться.

Скажи кто ещё лет шесть назад, что буду млеть как идиот от вида детей, послал бы подальше. Я и дети – глупость. Но у судьбы свои и планы, и свое чувство юмора. В моем случае извращенное. С табличкой «Отец-одиночка» и фотографией длинноногой блондинки в семейном альбоме. Случайной и тупой как пробка. Умудрившейся вначале забыть принять противозачаточные таблетки, а потом свалившей делать карьеру в Париж, оставив мне два кричащих свертка.

– Как ночь прошла? – я принял из рук няни тарелку горячих сырников. Уселся во главе стола.

Уже знавшие, что вопрос не к ним, девчонки продолжили есть свой завтрак.

– Как обычно, – в глазах Татьяны сверкнуло что-то похожее на недовольство, но она быстро взяла себя в руки. – Наши красавицы спали как сурки. Еле разбудила.

Я кивнул. Почему-то снова вспомнилась Рыжая. Вот уж кто этой ночью, похоже, совсем не спал. Слез я с нее не раньше трех, а с полшестого в квартире не осталось и намека на присутствие девчонки. Чего не спалось? Кто ждал? Мозг привычно закидывал себя вопросами, а то, что мне на самом деле было пофиг, его будто и не интересовало.

– Какие планы на день? – вернулся я к детям. – В саду сегодня никаких мероприятий?

– Мы не пойдем!

– Папа, возьми нас с собой к дяде Аарону.

– Девочки! – возмущено вмешалась Татьяна. – Что за заявочки? А как же бассейн и горки в парке?

– Мы не хотим на горки!

– Новая воспитательница нам не нравится.

Словно это она не нравится, а не воспитательница, Татьяна уперла руки в бока, отчего грудь ещё больше оголилась, и сурово покачала головой.

Дальше должно было начаться шоу «Укрощение строптивых». Мне исполнить его было не под силу. Девчонки знали, что могут вить из меня верёвки, и вили их каждую свободную минуту. С Татьяной фокус не проходил. Без напора, без обмана она каждый раз умудрялась найти аргумент для белокурых чертят и уберечь мой рабочий график от кардинальных перемен.

Уже за одно это её нельзя было трахать. Беречь, поощрять материально – да, но ни при каких обстоятельствах не лезть в трусы и рисковать лишиться фантастической няни.

Подготовившись к тому, что сейчас Таня вернёт моих малявок с небес на землю, я так увлёкся, что чуть не пропустил звонок от секретарши.

– Слушаю, Варя, только быстро! – зажал телефон между плечом и ухом. Сырники сами себя не съедят, а времени было в обрез.

С той стороны телефонной связи послышались извинения, и тут же без запинки хорошо поставленным голосом Варя стала рассказывать, что с одним из заказов случилась накладка. Косте срочно понадобилась помощь в тестировании новой системы слежения.

Для этого он с самого утра гонял одного из охранников на машине по загородным трассам, и теперь тот в трехстах километрах от Питера с пустым баком и пробитым колесом. На то, чтобы успеть на заказ, рассчитывать не приходится, а заменить жертву тестов некому.