Я б ему дала

– Ты меня слышишь вообще?

– Слышу… – В паху уже не просто ныло – там от боли все скручивало.

– Тогда нет. Ничего не будет.

Она гордо выпятила свой острый подбородок, а меня чуть на мат не пробило. Никогда не думал, что смогу разозлиться от женского «нет». Не слышал его пока что ни разу. Не приходилось. А тут… Будто испытывала на прочность. Цену набивала.

– Если вопрос в деньгах, а заплачу.

Возможно, стоило выразиться деликатнее. Красотка точно была не со стометровки. Но для дипломатии накрыло меня слишком жёстоко.

– Заплатишь?!

Как по волшебству со щек Даши сошла вся краснота, а в глазах загорелся уже совсем другой огонь.

– Налички нет, но завтра все будет. – Тормоза мои отказали полностью. – Сколько?

Будучи четко уверенным, что сейчас услышу цифру, я покрепче сжал упругие ягодицы. Потерся о сладкую развилку своим дубовым желанием.

Спасение было уже скоро. Я настолько верил в это, что, когда вместо цифры перед глазами мелькнула рука, лишь моргнул. А когда раздался звук пощечины, не сразу понял, что произошло.

* * *

Я, конечно, обещал «моей дорогой» курс БДСМа. Руки так и тянулись шлепнуть ее пару раз по упругой заднице. Но даже предположить не мог, что окажусь в роли жертвы. Вдруг! В самый неожиданный момент!

А зря!

Вначале дама, с которой мне уже было хорошо и которая этим «хорошо» зарабатывает на жизнь, съездила по морде. Приложилась от души! Потом вместо качественного траха на широкой кровати выдала линялый плед и отправила спать на узкое кресло.

– Для тех, кого не устраивает кресло, спешу напомнить: у нас еще есть ванна! – сощурившись, выпалила она, а затем добавила, повторяя интонацию Левданского: – Как во многих современных отелях! Уверена, ты оценишь.

Если это был не трындец, то я не знал, как еще назвать ситуацию. Логикой в поведении драгоценной моей Дарьи Юрьевны Подберезкиной не пахло. А вот злости хватило бы, чтобы к хренам спалить всю усадьбу.

Черти в глазах уже разложили кострище и на вертеле поджаривали меня до хрустящей корочки. С энтузиазмом, со знанием дела. Хотелось или нет, а штаны пришлось возвращать на задницу. Вместе с трусами и стояком, который не желал опадать, как его ни пилили взглядом. То еще веселье!

На ночевку тоже пришлось устраиваться в кресле. Сидя. Как гребаный царь на троне.

Можно было, конечно, отвоевать себе половину кровати. Взять свое, так сказать, грубой силой. Но после слишком жесткого облома что-то останавливало.

Об этом «что-то» удобнее всего было думать на кресле. Подальше от соблазна. С телефоном в руке, с резюме неправильной эскортницы в почтовом ящике и с собственным начальником безопасности на связи по скайпу.

Глава 7. Свежий воздух для дамы

Дарья.

Чем больше я общалась с господином князем, тем больше понимала товарища Ульянова (который Ленин).

Нет, не в том смысле, что «земля – крестьянам»! А в том, что всех этих носителей голубой крови нужно ставить на место. Еще лучше – изолировать от приличного общества. Чтобы видом своим не искушали хрупкие женские души, а храпом – не насиловали уши.

Как это ни странно, храпел его мерзавшество Абашев, как заправский матрос. Стены тряслись, потолок подпрыгивал, и я все сильнее ненавидела этого гада.

Кто ж знал, что спать беззвучно это чудовище способно только после секса?!

Я точно была не в курсе! Вчера оба были заняты, а потом он отключился, как мой телефон без подзарядки. Лишь лапищей к себе притиснул и коленом под попу подпер.

Сегодня же, развалившись в кресле, князь выдавал такие ноты, какие Коле Баскову даже с плоскогубцами на причинном месте было не взять.

Убийца моих барабанных перепонок.

А еще я не представляла, как мне работать с этим убийцей дальше. Надежда, что мой бракованный дворянин отступится, умирала, не родившись. От воспоминания, с каким взглядом он натягивал штаны, до сих пор между ушей коротило. Что найдет более сговорчивую замену – тоже не верилось. До того как захрапеть, он меня столько раз поимел взглядом, что трусы можно было выкручивать.

Но как продержаться еще неделю? Семь дней. Около ста шестидесяти часов…

Не думать, как это – пульсировать каждой клеточкой от фантастического оргазма. Не вспоминать, какая бархатная на ощупь его спина и твердый зад. Не фантазировать об утре в обнимку.

Пожалуй, с утром было сложнее всего. Ума не приложу, откуда взялась эта идея, но картинка с уютным нежным пробуждением, ленивыми поцелуями и обнимашками отказывалась покидать мою голову.

Просто потискаться, без продолжения или каких-то слов, хотелось до звездочек перед глазами. С Костей и мысли такой не возникало. Мы просыпались, и сразу в бой – каждый на свою работу. В спешке, будто впереди пожар. Без совместного чаепития – Костя предпочитал дешевый чай из пакетиков, а я умирала без натурального кофе. Без поцелуев на прощание – целоваться муж не любил, а у меня помада. Все, что оставалось на «вместе», – борьба за любимую чашку и поездка на лифте. Чаще с соседкой и ее доберманом.

А это княжеское величество почему-то хотелось придержать рядом… зарыться носом в подмышку, изучить губами ключицы, кадык, скулы и только позже, получив напутственный шлепок по заднице, выпорхнуть из кровати.

Дурацкая мечта! Как отрывок из какого-то ванильного фильма. Что нашло? Не сошла ли я с ума?

Полночи, ворочаясь с бока на бок, бросая подушки в кресло, я раздумывала над тем бредом, что крутился в голове. Словно дебет с кредитом, сводила риски и выгоду.

Тут было почти как у Шекспира, только вместо «быть или не быть» – «дать или не дать».

И до боли кусала губы.

А проснулась с первыми лучами солнца на той же кровати и крепко прижатая к мужской груди.

Что там было про мечты? Материализуются? Вот, примите и распишитесь.

К сожалению, одним пробуждением «спина к груди» Дамир-мать-его-Закиевич решил не ограничиваться. Уж не знаю, что он так внимательно изучал в своем телефоне вечером, но утром эта небритая породистая сволочь вела себя со мной как с королевой. Ни словом, ни взглядом не намекала на мой статус девушки из эскорта.

А после завтрака, накануне отъезда Абашев преподнес такой сюрприз, что небо качнулось перед глазами.

* * *

Жить в маленьком городе – это как играть в театре одну и ту же роль из года в год. Сцена знакома. Чего ждать от других персонажей, понятно.

От повторения может сводить зубы – рутина и все дела. Душа может требовать чего-то нового, творческого полета или грезить об Оскаре. Но ни черных, ни геев, ни лесбиянок в труппе нет, как и средств на новый реквизит. Потому спектакль все повторяется.

Поначалу через «не могу» и «не хочу». После – уже по привычке, нового все равно никто ничего не пробовал. Ну а спустя несколько лет – в кайф. Расслабленно. Удивляясь новым граням старых героев. Иногда импровизируя по ходу пьесы.

Я прожила в нашем городишке всю свою сознательную жизнь. То бишь – вернулась сюда сразу после бессознательных лет учебы в столичном вузе. Молодая, наивная, с розовыми очками на весь мозг. И тут же вляпалась в отношения… но не с первым хулиганом на районе, не с каким-нибудь подонком или бабником, а с Костей. Тихим, скромным, идеальным настолько, что сбежать удалось только после развода.

Проще говоря – обычная жизнь домашнего хомячка. Ни хищников, ни простора, ни проблем. Только кредит.