Разрешаю стонать

Прямо сейчас нужна была другая. Та, которой не было в списке страждущих и которая не стремилась бы туда попасть.

Как ни крути, а альтернатива вырисовывалась хреновая: дрочить в кулак, вспоминая динамщицу, способную раскочегарила одним взглядом. Надеяться, что скоро отпустит. Или решать вопрос.

Первым я не занимался с зеленой юности. Как-то всегда хватало приветливых ртов и других отверстий. Вторым успешно занимался изо дня в день. Решать вопросы было привычно и приятно.

Пока Лиля не увезла от меня свою голову со всеми ее знаниями, я решил действовать. Вначале позвонил в сметный отдел. Утряс одну проблему с местной цербершей. Потом вызвал секретаршу.

После утренней истерики Лиля вошла на полусогнутых. Даже рявкать для острастки не пришлось. Точно так же, иногда запинаясь от волнения, она выложила мне все, что знала об утренней феечке. Домашний адрес, семейное положение, место постоянной работы, вуз, возраст и для чего-то размер ноги. Тридцать седьмой. Мой любимый.

Не надеясь на память, я быстро все записал на бумаге.

– Отлично. Теперь свободна. – Забил координаты в своем телефоне.

– Конечно, Эдуард Павлович, – Лиля замялась. – Но, если вы по поводу замены, я сама могу с ней поговорить.

– Заменять тебя будет Ирка из сметного. Через час придет. Расскажешь, что к чему.

Лиля захлопала своими куцыми ресницами.

– А Лена тогда зачем?

– А Лена… – Я сладко потянулся, чувствуя прилив сил и энергии. – Передай начальнику юротдела, чтобы в три был у меня как штык. Практикантов своих пусть не берет. Дело конфиденциальное.

Прихватил со стола ключи от машины и встал.

* * *

На то, чтобы найти на окраине Питера маленький неприметный магазинчик, много времени не понадобилось. Разговор с его владельцем тоже оказался быстрым.

Это были совсем не тот человек и не то место, из-за которых нужно переживать и плакать о потере. Болото, к которому привыкаешь, а потом уже не можешь выбраться годами.

Моя совесть даже не мяукнула, когда я предложил некоему Вениамину Кузьмичу отступные за его «бесценную работницу». Его совесть точно так же смолчала, когда он увидел пачку денег.

Дальше все было просто. Разговор с юристом, новый контракт и спокойный вечер в ожидании следующего дня. Ночью, видимо в качестве бонуса за благородное избавление девчонки от придурка-начальника, мне снились очень сладкие сны. Все они были из категории «восемнадцать плюс» с одной пугливой особой в главной роли.

К утру охотничий инстинкт раскрутился до такой степени, что я чуть сразу не мотанул за новой работницей. Давно так не накрывало. Словно не пунктик с сексуальной жизнью закрыть собрался, а на настоящее сафари намылился. Трахательное.

К десяти из срочных дел на работе остались лишь мелочи. Их я с чистой совестью спихнул на зама. Сказал временной секретарше, что для всех умер, и двинул на парковку.

Совесть продолжила молчать. После порно во сне аргументов у нее не осталось никаких. А стоило подъехать к магазинчику… запарковать «Порш», вместо совести очухался от анабиоза кое-кто другой.

Никогда меня не привлекали бабы в штанах и бабкиных вязаных кофтах. Никогда не возбуждался от сбитых плоскодонок и квадратных портфелей. Но этот напалм в глазах! Эти раскрытые от удивления пухлые губы. Эти сжатые до побелевших костяшек кулаки.

Мне даже пофиг стало, есть ли на ней сегодня трусы. Яйца, как дрессированные болванчики, тут же приподнялись, и адреналин загудел в крови.

– Ты! Ты!

Леночку-сладкую-девочку даже заманивать не пришлось. Она тигрицей бросилась на меня сама. Оставалось только подсечь и не допустить очередного членовредительства.

– Я тоже рад тебя видеть! – схватить девчонку за руку и скрутить было просто.

Она льшь охнуть успела, как оказалась прижата спиной к моей груди. Тот, о кого она ударилась попой, тут же на радостях растопырился.

– Маньяк! Подонок!

– От счастья имя мое забыла?

– Да чтоб ты провалился. Вместе с именем!

Не знаю, что именно сработало: захват или что-то другое, но в тональности моей добычи добавились хриплые нотки.

– Ты меня работы лишил! Вообще понимаешь, что наделал? – она попыталась вырваться. Плечом ударила в грудь, попой прошлась по паху. По всей длине. От основания до набухшей головки. Будто поздоровалась. – Извращенец, – всхлипнув, добавила.

А вот всхлипнула она, конечно, зря. Если до этого от выпуклостей под пальцами внизу уже ныло, то после всхлипа, грудного, короткого, стоп-кран слетел на хрен.

– Уверена, что хочешь прямо тут разговаривать?

– Какое разговаривать? Скотина! Я видеть тебя не хочу!

– Сама напросилась!

Не обращая внимания на удивленные взгляды через окно, я прижал девку к боку своего «Порша». Зафиксировал руки над головой и поцеловал. Жестко, как заслужила. С языком, злостью и жадностью. Сама виновата. Не надо было провоцировать! Ртом своим грязным. Задницей упругой. Яростью, от которой крышу рвало.

Целовал долго. Отыгрывался за вчерашний побег. Наказывал. До исцарапанных зубами губ и тонкого стона. Общего!

Ума не приложу, что это была за хрень, но от вкуса губ и языка конкретно так вело. Сладкая она была. Слаще конфеты. Сосал бы этот язык и сосал. Всю бы ее вылизал. Вдыхал запах и шизел от того, какая она настоящая. Без духов, штукатурки, дряни в губах и прочего ГМО. Взрослая, а чистенькая как девочка. Хоть в Красную книгу заноси… а лучше – в спальню.

После самым сложным оказалось не поддаться искушению и не утянуть беглянку на заднее сиденье. Член был двумя яйцами «за». Мозг, спинной который, всеми позвонками – тоже, но тридцать пять – не восемнадцать. Справиться с собой кое-как удалось.

Лена

Всего за несколько минут я сгорела дважды. Первый раз от стыда. Весь магазин, наверное, видел, как этот неандерталец меня возле машины своей притиснул.

Второй раз от собственной реакции на его губы. Стыдно было об этом думать, но я, наверное, и кончить так, от поцелуя, могла. Язык маньяка такие штуки у меня во рту вытворял, что извилины выпрямлялись, а в трусах… непривычно там сейчас было. Горячо и сыро.

Не представляю, как бы через весь город домой поехала такая, мокрая и отупевшая. Но придумывать ничего и не пришлось. Меня, как вазу хрустальную династии Мин, аккуратно водрузили на кожаное сиденье джипа. Закрепили ремнем безопасности и еще по коленям погладили. Нежно, ласково. Будто сокровище.

– Вот видишь, можешь же быть умницей.

Не спрашивая, хочу ли я с ним ехать, мой похититель закрыл дверь. Потом для надежности заблокировал ее изнутри.

Еще не до конца оправившись от орального изнасилования, я ничего не сказала. Одна часть мозга, та, которая отвечала за бюджет и инстинкт самосохранения, отчаянно посылала сигналы «SOS». Другая, ответственная за бабскую дурость и эмоции, требовала продолжения банкета.

Прийти в себя я смогла минут через пять. К тому времени мы уже прилично отъехали от моей работы… бывшей работы! И куда направлялись, я даже представить не могла.

– Если попытаешься изнасиловать, буду сопротивляться, – первое, что произнесла я за нашу дорогу.

Басманский стрельнул в меня своими голубыми глазищами. Ухмыльнулся, как котяра, сцапавший мышь. И не ответил.