Нет никого страшнее меня

Лекс резко остановился, и она почти влетела в него.

– Да, – кивнул он. Неожиданно потянулся к ней и убрал волосы с лица: осторожно и нежно.

Адель почувствовала, что вспыхивает краской, но глаз не опустила.

– И что же это за работа такая? – тихо произнесла она.

Лекс замялся. Очевидно было, что что-то гложет его, нечто такое, о чем он не мог рассказать.

– Я… я… каскадер, – наконец произнес он.

– Каскадер? – Ада готова была услышать все что угодно, только не это.

– Да, я с детства ловкий и быстрый, – продолжал Лекс. – Это позволяет мне заменять многих известных актеров на съемках.

Адель фыркнула: в этой действительно сложно было поверить.

– Докажи!

– Легко! – Лекс отошел на несколько шагов назад, Ада только сейчас заметила, что из леса они вышли на круглую поляну, поросшую папоротником и клевером. По периметру росли маленькие сосенки, не доходящие Адель даже до пояса.

– Смотри внимательно, Ада! – Сняв рюкзак, Лекс отбросил его в сторону.

Затем разбежался и с легкостью запрыгнул на огромное поваленное дерево. В толщину оно было не меньше, чем колесо джипа-внедорожника – Ада была уверена, что ни за что не забралась бы на такое без посторонней помощи.

Поклонившись невидимым зрителям на несуществующих трибунах, Лекс отбросил волосы назад, выпрямился и расправил плечи, совсем как настоящий цирковой актер, собирающийся делать трюки под куполом арены. Он подмигнул Адель, и та не смогла сдержать улыбку – там мило и забавно все это выглядело.

А дальше произошло невозможное.

С невероятной грацией не то кошки, не то мангуста, Лекс сделал несколько прыжков подряд: фляк, сальто, винт, снова фляк.

Все это выглядело настолько легко и изящно, словно Калибан учился делать все эти штуки с пеленок. Когда Лекс, наконец, оказался на земле, Адель не смогла удержаться от аплодисментов.

– Когда ты этому научился? – с изумлением спросила она.

– В детстве мне часто было скучно, – Лекс часто дышал, а глаза его блестели.

– Ты реально самый странный парень из тех, кого я встречала! – честно выпалила Адель.

Улыбка Лекса медленно потухла. Наклонившись, он поднял свой рюкзак с мокрой травы.

– Лекс, прости, – Ада коснулась его плеча. – Я не хотела тебя обидеть. Странный – не значит, что мне это не нравится, понимаешь?

Глаза Калибана радостно заблестели, но лишь на мгновение.

– Дело в том, что я и вправду странный, Ада, – он потряс головой, – Слишком странный для тебя.

– Поэтому никакой романтики? – негромко спросила Адель.

Лекс резко отвернулся. Он дышал прерывисто – Ада видела, как вздымаются его плечи. Она не понимала, в чем дело, ведь ясно же, что между ними происходит какая-то химия. Может быть, он страдает от чего-то? Неизлечимой болезни, например?

– Все было бы иначе, если бы ты не задавала столько вопросов, – Лекс произнес это почти со злостью. Нервно запустил пальцы в спутанные волосы, а затем и вовсе пнул ближайший мухомор.

– Что происходит с тобой, эй? – Адель взяла его руку (и почему она вдруг стала такой горячей?) и потянула к себе.

– А то ты не видишь?! – Лекс развернулся, и Ада поразилась перемене на его лице. Вся жизнерадостность исчезла без следа, обнажив вселенскую тоску, темные круги под глазами и отчаяние во взгляде. – Ходишь по краю, понимая, как меня тянет к тебе?

Адель резко выдохнула: она не ошиблась в своей догадке. Более того, она была совершенно уверена, что чувства Лекса взаимны.

– Тогда давай не будем мучить друг друга, – тихо произнесла она, ощущая, как сплетаются их пальцы.

Он не ответил. Приблизился еще и бережно убрал белую прядь с ее лица. На ресницах Лекса блестели капли дождя, и это показалось Адель невероятно красивым. Неожиданно он обнял ее, и сердце Ады почти замерло от того, с какой нежностью он сделал это. Лекс двигался осторожно и даже несмело, но вместе с этим в его глазах горел самый настоящий огонь.

«О чем он думает?» – пронеслось в голове Ады.

Вот несколько дождинок упало с ближайшей сосны и покатились по щеке Лекса: он поморщился, и Адель бережно стерла их большим пальцем.

Неожиданно для самой себе, она коснулась его губ, чуть холодных, но таких желанных. Это стало последней каплей: взяв ее лицо в свои ладони, Лекс поцеловал ее, нежно и жадно одновременно.

Они целовались, забыв обо всем на свете: о правилах поведения, о дурацких порядках и том, что они знакомы всего неделю. И даже лес, казалось, замер: деревья и листья папоротника стояли не шелохнувшись.

Внутри Адель всю трепетало, казалось, она сейчас взлетит. Оторвавшись от Лекса, чтобы сделать глоток воздуха, она замерла в растерянности. Его глаза, его радужка была абсолютно желтой! Как у кошки или у змеи – это было так странно, так необычно, что Адель инстинктивно попятилась назад.

– Твои глаза, – произнесла она бесцветным голосом. Они притягивали, сковывали, приводили в оцепенение. Ада готова была закричать от ужаса, но увидев боль, искажающую лицо Лекса, заставила себя сдержаться.

– Я же говорил тебе, – он отвернулся. – Нам нельзя быть вместе! Я не пара для тебя!

– Скажи мне, кто ты? – произнесла Адель ему в спину. Еще секунду назад все было так хорошо, почему же теперь происходящее походит на страшный сон?

– Ты не хочешь знать этого, поверь! – Лекс сжал кулаки. – Зря я привел тебя сюда!

Слезы обиды и страха выступили на глазах Ады. И в то же время она чувствовала, что если отступит сейчас, то навсегда потеряет ключи к разгадке тайны Лекса.

«Помни Ада: у тебя только одна жизнь», – почему-то вспомнились ей слова мамы, сказанные сегодня утром.

– Я хочу знать, – отчетливо проговорила Адель. – И не сойду с места, пока ты не скажешь мне, кто ты.

Она замерзла и промокла. В одном сапоге хлюпала вода, пальцы и губы посинели от холода, а тело била крупная дрожь. Но Ада была готова стоять на своем, пусть даже ей придется торчать в этом лесу до самой ночи.

– Значит, хочешь? – Лекс развернулся. Его глаза вновь стали голубыми, тогда как взгляд все еще сковывал, проникал насквозь. – Должно быть, ты слышала местную легенду о Горном Бесе?

Едва заметно Адель кивнула.

– Я знаю, что происходит в том маяке, Ада, – продолжал он, расхаживая перед ней. – Это проклятое место, злое.

Сердце Ады дрогнуло при воспоминании об ужасающих, нечеловеческих криках.

– Какое отношение ты имеешь к маяку? – тихо спросила она, понимая, что зашла слишком далеко.