Нет никого страшнее меня

Ей был неприятен этот человек, но еще неприятнее было то, что он пытался втереться в доверие к ее впечатлительной маме.

– Это не очень-то вежливо, Адель, – заметила миссис Хортон.

– Нет, я не из компании вашего отца, – Хогарт повернул голову к Адель, и его расфокусированный взгляд заскользил по ее лицу. – По правде говоря, я совсем недавно в этом городе. Так же, как и вы.

– Докажите, что вы психолог! – неожиданно выпалила Ада. – Покажите вашу лицензию!

Ее глаза встретились с черными как ночь глазами Хогарта. На удивление, на его лице не дрогнул ни один мускул, тогда как мама буквально задохнулась от гнева.

– Кое-кому пора отправляться в школу! – сказала она, ударяя кулаком по столу. Одна из мандаринок выпрыгнула из корзины и покатилась.

– Это не проблема, – профессор достал айфон, что-то поискал в нем и развернул к Адель. Сайт собственной клиники был фотографиями лицензий и наград.

«Сайфер Л. Хогарт», – значилось на них.

– Вы довольны? – вежливо спросил он, чуть приподняв уголки широкого рта.

Адель прикусила губу: все было слишком гладко.

– Согласитесь выпить чаю со мной? – продолжал профессор. – В моем офисе, сегодня после школы? Я вас заберу.

«Только не сегодня!» – Адель пообещала Лексу, что пойдет с ним в маяк. Должно быть, заметив сомнение на ее лице, мама вновь кинулась в атаку:

– Никаких отговорок, Адель, – ноздри ее гневно раздувались. – Заодно расскажешь мистеру Хогарту, почему ты пропустила вчера два урока.

«Она знает! Должно быть, из школы звонили!» – кажется, положение было патовым. Ей придется идти к этому Хогарту после уроков, или проблем не избежать.

– Ада, постой! – отец поймал ее уже в дверях. Приложил палец к губам и жестом поманил за собой во двор.

– Мать опять разбушевалась, да? – спросил он. Адель пожала плечами: от прекрасного настроения не осталось и следа.

– Подожди здесь, хорошо? – отец усадил ее на крыльцо и пикнул ключами своего ровера. А еще через минуту достал из багажника складной велосипед!

– О боже! – воскликнула Адель, и папа тут же зашикал на нее: молчи, мол.

Велик был действительно хорош, хоть и чуток великоват для нее. Выкрашенный в приятный мятный цвет, он производил впечатление слегка подержанного и потрепанного жизнью – и все же Ада была в восторге.

– Так, давай-ка отрегулируем седло, – отец почесал макушку. Прическа у него была смешной: вчера он сам попросил постричь его «космы» («Маша, ну пожалуйста, мой барбер заболел!»). Мама долго отнекивалась, но в итоге все равно взялась за ножницы. О результате Адель догадалась по возгласу отца из ванной: «Как под горшок!». Они еще долго препирались («Я же говорила тебе, что не умею стричь!»), но Ада знала, что все это не серьезно.

Отец любил маму и готов был доверить ей не только волосы, но и жизнь.

– Идеально! – произнес Лиам, когда сидение очутилось на нужной высоте.

– Пап, спасибо большое!

– Так, это еще не все! – Лиам Хортон достал из багажника шлем в цвет велосипеда. – И не смей ездить без него, поняла?

– Обещаю! – Адель крепко обняла отца, встав на цыпочки.

Она не ездила на велосипеде с детства. И все же, сев на руль своего нового мятного друга, Адель ощутила спокойствие и уверенность: оказывается, это было так легко! Она мчалась по пустой трассе, а ветер играл в ее рыжих, словно пожар волосах, в подоле желтого сарафана. Иногда она даже закрывала глаза, чтобы насладиться ощущением полета, и тогда солнце пробивалось сквозь ее веки разноцветными кругами.

Повернув на Пятую, Адель принялась искать глазами Лекса. Вдруг он снова ждет ее на остановке? Но заасфальтированный пятачок с указателем «Остановка школьного транспорта» был пустым. Ада притормозила, прислушалась: казалось, вокруг на многие мили нет ни единой живой души, кроме птиц – они щебетали в деревьях, радуясь солнцу, которое сегодня словно стремилось наверстать упущенное и прогреть Ливернворт до самого основания.

Выбросив откидную подножку в пыль, Адель привалилась к велику. Как бы ей хотелось встретить Лекса перед школой! Взглянуть в его глаза, ну и пусть они снова окажутся гипнотизирующе-желтыми – может быть, это что-то вроде гетерохромии?

Подождав еще немного, Ада села на велосипед и направилась в сторону школы.

«Так странно, почему же автобуса нет?» – подумала она.

Через пару миль с ней поравнялась серебристая ауди-кабриолет. Тяжело вздохнув, Адель погнала, что есть сил, однако водитель определенно хотел поговорить с ней.

– Садись, подвезу, – крикнул Рафаэль, убавляя какую-то грохочущую музыку.

– Спасибо, я сама доберусь, – бросила Ада через плечо.

– Не доберешься, – произнес Раф, и в его голосе Адель уловила злорадство. – Забыла? Сегодня внеклассное занятие на озере.

«Черт. Черт, черт, черт! И как я могла забыть об этом?» – Адель в отчаянии сжала зубы.

– Хортон, садись, – Рафаэль притормозил и распахнул дверь пассажирского сиденья. – Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого.

– А велик? – спросила Ада.

– Спрячь в лесу.

Еще раз все взвесив («Очередной прогул занятий мне так просто с рук не сойдет») Адель спрятала велосипед в подлеске, присыпала кучей жухлых листьев, и, наконец, села в машину.

Первые несколько миль они молчали. Полистав плейлист, Рафаэль нашел нечто спокойное и ненавязчивое: какой-то смутно знакомый саундтрек с приятным женским вокалом. Казалось, он никуда не спешит: лицо Клифта было безмятежным, прическа соблюдала идеальный баланс между небрежностью и лоском, а в подстаканнике стоял еще дымящийся кофе.

– Далеко это озеро? – спросила Ада, желая разбить тишину.

– Двадцать миль на север, – отозвался Рафаэль, отбивая ритм пальцами по рулю. – Можно спросить?

Ада покосилась на него: глаз Рафаэля было не видно из-за очков Ray-Ban.

– Спрашивай.

– Что у тебя с Калибаном?

Признаться, она ожидала подобных расспросов, но чтоб вот так в лоб… Ее первым желанием было остановить машину и выйти. Но взглянув на Рафаэля, она заметила легкую растерянность, которую тот тщательно скрывал. А что, если у Клифта есть на нее виды?

– Мы встречаемся, – ровным голосом ответила Ада.

Рафаэль заерзал на своем месте и даже музыку сделал потише.

– Тогда почему вы не вместе поехали? – спросил он.

«Даже если у него есть на меня виды, мне по барабану», – подумала Адель.