100 рассказок про Марусю. Вполне откровенные и немножко волшебные истории про Марусю и других обитателей Москвы. Книга первая

И Директриса пустилась в пространные разъяснения по поводу того, почему Маруся не может получить свое бутылочное счастье в первозданно-непорочном виде.

Она говорила, говорила, а Маруся, глядя в осветленные директрисины глаза, краешком сознания уловила внезапно мелькнувшую у нее в голове, очень неожиданную, но абсолютно отчетливую мысль:

«Какая же всё-таки баба красивая! Будь я мужиком, так бы ее и…»

Не успела Маруся завершить оформление крамольной сентенции известным эвфемизмом, как вне логики и вне контекста, нервно сглотнув, Директриса прервала свой монолог, глянула на Марусю с таким интересом, будто только что ее увидела, хмыкнула и махнула рукой проходившему мимо нудно-улыбчивому менеджеру:

– Эй, Максим, замени-ка девушке бутылку. Сделаем ей подарок на 8 Марта. Пусть выпьет за наше здоровье!

«Волшебство, не иначе…» – подумала Маруся.

Театрально вздохнув, Директриса взяла бракованную бутылку за горлышко, кокетливо покачала ею в воздухе и эффектно крутанулась на каблучках.

– Пошла пить, – нараспев произнесла она.

– Удачи, – рассмеялась Маруся, и, получив непочатую бутылку, отправилась домой.

Слезливый дамский сериал Маруся пропустила. И ничуть об этом не пожалела. Не было у нее более настроения разрушать себя деструктивным плачем, пусть даже экранно-надуманным.

Новую бутылку она открыла благополучно и выпила ароматного вина за здоровье Директрисы, свое, Марусино, здоровье, а главное – За здоровье всех мужчин! Дабы более на женщин не зариться. А то греха не оберешься.

В следующей рассказке речь пойдет о некоторых проблемах полигамии

Маруся и Капитан Порта

Однажды Маруся пришла в кино. Да не одна, а в развеселой компании наилюбимейших своих сотрудников. Запасшись ведрами попкорна и пепси-колы, перекрикивая рекламный грохот, они обсуждали последние вареньевые новости.

И так Маруся была оживлена, что глаза ее горели, а щеки румянились. И мужчины на нее поглядывали – с первого ряда по последний. Но вот именно сегодня Марусе знакомиться ни с кем не хотелось.

И только она попыталась приглушить свое разгулявшееся обаяние, как кто-то тронул ее за плечо.

«Начинается», – нахмурилась Маруся и недовольно обернулась.

– Маруся? – спросил бархатный баритон, обрамленный благородной сединой.

Маруся пригляделась. Сквозь бороду проступили знакомые черты.

– Ромка! Ты?!

– Роман Сергеич, – церемонно поклонился бородач. – Капитан Порта.

Маруся стушевалась.

– Капитан?.. – с благоговением переспросила она.

Марусе представился громадный порт, густо нагруженный паромами и лайнерами. Такой она видела в Турции, и он ее очень впечатлил.

В ведении Романа Сергеича находился камерный порт подмосковного яхт-клуба. Но Марусю, приглашенную Капитаном для ознакомления с его владениями, десятки яхт, белеющих на воде, по-своему впечатлили не меньше, чем солидная турецкая гавань.

Ромка был Марусиным одноклассником. Раньше он сильно смахивал на Тарзана, а теперь тянул на самого Хэмингуэя. И то, и другое сходство не могли оставить Марусю равнодушной.

Ярко-голубые глаза всегда были главным Ромкиным оружием. Ими он пленял женские сердца. А случись ему стать пиратом, этими глазами он пленял бы корабли.

Тельняшку Роман Сергеич не носил, но она читалась во всем его могучем теле, как высокодуховный атрибут морского волка.

Ромка любил женщин. И женщины его любили. В далекие юные годы увлекательно было прогуливаться с Ромкой по алтуфьевским бульварам, – дамы, от мала до велика, притянутые небесной лазурью Ромкиных глаз и Ромкиным тарзаньим торсом, выворачивали шеи.

Маруся об этом помнила. Тем не менее, оказавшись в капитанском кабинете, ахнула от изумления.

На парадной стене, наряду с дипломами и вымпелами, красовалась галерея дамских фотопортретов с трогательными памятными подписями, местами – в стихах. И было их не меньше двух десятков.

– Чьи же это портреты, Роман Сергеич? – догадываясь об ответе, поинтересовалась Маруся.

– А это, Марусенька, возлюбленные мною женщины.

– Да Вы, Роман Сергеич, – бабник, – разглядывая портреты, с улыбкой заключила Маруся.

– Что Вы, Марусенька! Вы на меня посмотрите! Какой же я бабник?! У меня со всеми этими дамами наивзаимнейшая и наивернейшая любовь!

Роман Сергеич по-военному выпрямил спину, будто вознамерился сделать портретам под козырек.

– Я ведь их всех по очереди любить старался, а совсем не так, как Вы подумали.

Он огладил бороду и абсолютно по-хэмингуэевски задумался.

– Случались, конечно, накладочки. Ну да с кем не бывает, а, Марусенька?! Пойдемте, дорогая моя, пить кофе с коньяком и предаваться наитеплейшим воспоминаниям о наших с Вами школьных годах.

И он провел Марусю в отдельную комнату с диванами, креслами и кофе-машиной.

– Вот Вы, Роман Сергеич, всеми уважаемый Капитан Порта. У Вас любимая работа с красивыми яхтами, просторным водохранилищем и материальным благосостоянием. Абсолютно ли Вы, Роман Сергеич, счастливы? – спрашивала пытливая Маруся.

– Нет, Марусенька. Не абсолютно, – с тяжелым капитанским вздохом отвечал Роман Сергеич.

– Отчего же, Роман Сергеич? Чего Вам, полноценнейшему из мужчин, не хватает?

– Женщины, Марусенька. женщины мне не хватает.

– Женщины?! – изумлялась Маруся. – Судя по портретной галерее в Вашем кабинете, их у Вас видимо-невидимо.

– Верно, Маруся. И портретов много, и женщин видимо-невидимо. Но ведь мне, Марусенька, много не нужно. Мне нужна одна.

Роман Сергеич отпил крепкого кофею и неспешно раскурил трубку.

– Вот и печалюсь я. Ищу ее, одну-единственную. Жду и надеюсь.

Он наклонился к Марусе, дабы надежнее обаять ее ярко-голубыми глазами, и, почти задевая бородой Марусины ресницы, проникновенно произнес:

– А может быть Вы, Маруся, согласитесь стать Дамой моего Капитанского Сердца? В честь нашей школьной дружбы и незабываемой юности? Нравится ли Вам мое неожиданное предложение, а, Марусенька?