Щучка

– Да…

– Леонид Иванович Рощин, осужденный по статье 112 УК РФ и отбывший наказание сроком полтора года за умышленное причинение вреда здоровью…

– Подождите! – Маша вскочила под прицелом восьми пар глаз и почувствовала, как зашевелились волосы у неё на затылке. – Зачем вы… Откуда? Зачем?!

Костя ошарашенно посмотрел сначала на Жоржа, затем на Аркадия и мать, и уж только потом на Машу. Воцарилось молчание.

– Сима, передай мне соль, – Софья Дмитриевна откинулась на спинку стула и постучала пальцами по столу. На покрытых розовым блеском ногтях заиграли глянцевые блики.

Маша, тяжело дыша, на негнущихся ногах вышла из-за стола. Ничего не видя перед собой, спустилась по ступенькам и быстро зашагала в сторону рощи. Её никто не окликнул и не побежал следом, только вновь хрипло заиграл граммофон:

«Выхожу один я на дорогу;

Сквозь туман кремнистый путь блестит;

Ночь тиха. Пустыня внемлет богу.

И звезда с звездою говорит…»

6

Постепенно, перейдя с шага на бег, Маша миновала берёзовую рощу, обогнула пруд и понеслась дальше, не разбирая дороги. Слёзы вырвались наружу и горячим потоком хлынули по щекам, щекоча кожу. Залаяла собака – показалось, что совсем рядом. Маша дёрнулась в сторону, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из жителей Николаевского. «Провалиться бы сквозь землю, ей-богу…»

Тропинка, на которую выбежала Маша с основной дорожки, была совсем узенькой, словно по ней прошёлся кто-то непонятно зачем – впереди лишь заросшее ромашками поле. В другой бы раз Маша с восторгом нарвала букет и сплела венок…

«Сплети венок, дурочка, на могилу ваших отношений!»

Высокая трава доходила до пояса и хлёстко била Машу по рукам и щиколоткам. Лишь на секунду прижав ладони к лицу, чтобы вытереть глаза, она не заметила кочку и, запнувшись, рухнула вперёд, да так и осталась лежать, вздрагивая от испуга, саднящей боли и продолжающих душить слёз.

Терпко пахло травой и нагретой за день землёй. По голой коже моментально забегали муравьи. Первый комар, удивлённо пискнув, запутался в Машиных волосах. Маша всхлипнула и перевернулась на спину. Ей показалось, что и сил уже нет – когда падала, выдохнула – и они её окончательно покинули. Осталось только одно желание – лежать плашмя на колючей траве, слушая, как обитатели тропинки и близлежащих кустов тихонько шепчутся и решают, что делать с этим огромным непонятным объектом, нарушившим их упорядоченную жизнь. Лишь комары сообразили быстро – Маша сморщилась, когда почувствовала болезненные уколы, но продолжила лежать, глядя в небо.

«Господи, как стыдно… Ну почему, почему это произошло именно со мной? Может быть Костя никогда бы и не узнал об этом… Ну или когда-нибудь потом… потом… потом… Теперь всё? Почему же это случилось в первый день?! Почему так не везёт?!»

Маша тихонечко заскулила, закрыв глаза и раскинув руки, пока не почувствовала щекотание на своём лице и странный незнакомый запах. Замерев, она прислушалась. Щекотание не прекратилось, а на щеку сверху что-то капнуло.

Маша медленно вытянула ладонь над головой и успела коснуться чего-то тёплого, покрытого шерстью.

– Чёрт! – с трудом перевернувшись и встав на четвереньки, Маша увидела белую козу, которая флегматично смотрела на неё, тряся бородкой и продолжая жевать пучок травы. – Ты как здесь? Откуда?

– Из Николаевского, откуда ж ещё?

Подпрыгнув от неожиданности на всех четырёх конечностях, Маша наконец встала на ноги и развернулась.

– Люська! Напугал! Извини – Люсьен…

– А, зови как хочешь, только не бросай в терновый куст… – парень махнул рукой. Засунув руки в карманы мешковатых серых штанов, он покусывал тонкий полевой колосок и с интересом разглядывал Машу. Остановившись взглядом на её испачканных коленях, дёрнул подбородком. – Свезла?

Маша потёрла зелёный след и поправила сарафан.

– Совсем чуть-чуть. Ладно, я пойду…

– Иди.

Маша сделала шаг, но остановилась, вдруг поняв, что совершенно не понимает, куда и, главное, зачем ей идти. Шмыгнув носом, оттёрла остатки влаги с лица.

Люська достал из кармана сложенный платок и протянул Маше, но она отрицательно покачала головой.

– Бери, он чистый. И одежда чистая, только выгорела на солнце…

– Нет, я не поэтому… – покраснела Маша.

Люська усмехнулся и сунул платок ей прямо в ладонь.

– У тебя тушь потекла. Немного – здесь и здесь, – он показал на себе, и Маша улыбнулась, заглянув в его голубые глаза под светлыми ресницами.

– Спасибо, – она потёрла веки. – Чья это коза?

– Соседская. Тётки Розы. Уходит, зараза, гуляет, где хочет…

– Тётка Роза?

– Коза Белянка. Это я её так назвал, а как иначе? Смотри, белоснежная какая, как альбинос.

– Беляночка и Розочка, значит? А ты сказочник…

Со стороны рощи послышался голос Кости: «Маша! Маша!»

– Тебя ищут… – Люська отбросил стебелёк и посторонился.

Маша нахмурилась, но не двинулась с места.

– Обидели? – Люська обернулся, выискивая глазами зовущих.

– Это скорее я… не оправдала доверия, – усмехнулась Маша. – Не могу пока вернуться.

– Интересненько. И что же ты натворила?

– А… – Маша вздохнула.

«Машка, ты где?!» – Костя приближался.

Маша резко присела, скрываясь в траве и просительно взглянула на Люську. Тот, покачав головой, присел рядом. Коза развернулась и не спеша пошла вперёд, таща за собой огрызок верёвки.

– Через поле можно выйти к речке. Вода в ней всегда холодная. Ключи подземные. А так – красиво. Я иногда рисую там… – Люська кривовато усмехнулся, – хрень всякую…

– Ты? – удивилась Маша.

– А чё? – набычился парень. – После работы расслабляюсь. Думаешь, наверное, что мы здесь только пить горазды?