Хорошие и плохие (сборник)

Конечно, если бы меня спросили об этом не на контрольной, я бы, не задумываясь, ответила так же. Но… разве дала бы нам Татьяна Алексеевна такую лёгкую задачу? Да ещё с лишним условием о том, сколько эта нефть стоила вначале? Моя интуиция сработала сразу, и я задумалась… И решила задачу правильно.

Неужели у половины класса нет интуиции?..

У меня не выходит пятёрки по математике, потому что я невнимательна и делаю ошибки, когда перемножаю трёхзначные числа столбиком, а ещё я неаккуратно рисую графики. У меня по математике четвёрка. Поэтому моя мама очень удивилась, когда на родительском собрании Татьяна Алексеевна сказала ей, что воображение и смекалка у меня есть, а значит, и математические способности отыщутся.

Моя мама – сама математик. Она пришла с родительского собрания, пристально поглядела на меня и спросила:

– Чему равна вероятность невозможного события?

И я сразу ответила:

– Нулю.

И мама радостно закричала:

– Умница!

УРОКИ ОБЖ

Наша учительница по ОБЖ заболела. И вместо неё к нам на урок пришла Светлана Анатольевна. Мы её до этого только в коридоре видели, она всегда с палочкой ходит, хромает. И ведёт она у старших классов химию.

– Что вы проходили на прошлом уроке? – спросила Светлана Анатольевна. – Было ли домашнее задание? – И Светлана Анатольевна Вале Сапетиной кивнула, потому что Валя сразу руку подняла.

– Мы проходили сердце, – сказала Валя. – Что сердце – важнейший орган человеческого тела. А на дом нам задали слепить сердце по картинке.

И мы стали доставать из своих портфелей и рюкзаков сердца, которые мы слепили из пластилина.

Каждый достал своё сердце и положил на парту. Светлана Анатольевна на стул присела и палочку отставила. Потом попросила у нас учебник и долго его листала.

А потом вдруг спрашивает:

– Хотите узнать, почему я, хоть и не старая, а с палочкой хожу?

Мы даже удивились. Ещё бы, кому не интересно такое? Хотя мы сами о таком её и не спросили бы. Не положено о таком спрашивать.

– Случилось это, когда моему сынишке было три с половиной года, – начала Светлана Анатольевна. – Зимой мы с ним отдыхали в санатории, в Дубках, и было там необыкновенно красиво. Бывшая барская усадьба, к которой вела дубовая аллея, и заснеженный лес. А за лесом овраг. И однажды мы с моим Серёжкой с санками до этого оврага дошли. И Серёжка стал просить меня покатать его с горки.

Я поначалу отказывалась: уж больно крутая горка, а потом села на санки и посадила Серёжку к себе на колени. Так делать, как мне потом сказали, было нельзя. Потому что санками, держа на коленях ребёнка, я управлять не могла… И вот поехали мы с горки не туда и… в дерево въехали.

Серёже ничего, он только испугался, а я на снегу оказалась. Подняться не могу. Да что там подняться – пошевелиться трудно. А время в санатории было обеденное, и вокруг никого, ни души. Только мы с Серёжкой – в глубине оврага. А зима морозная. И темнеть скоро начнёт. В общем, понимаю: замёрзнем мы оба, потому что Серёжа один по горке не поднимется и дороги в лесу не найдёт. И так мне обидно стало! И страшно – сказать нельзя.

И вдруг вижу: вдалеке наверху лыжник идёт, палками размахивает.

Я Серёжу прошу:

– Покричи дяде…

А Серёжа несколько шагов сделал и говорит тихо:

Дядя… Дядя…

Даже я едва услышала.

Тут кто-то из девочек в классе всхлипнул.

– Но всё же тот парень нас заметил, – сказала Светлана Анатольевна. – И к нам в овраг с горы съехал. «Случилось что?» – спрашивает. А потом лыжи снял, бросил на них куртку свою камуфляжную. В общем, соорудил что-то наподобие салазок и за лыжные палки меня на этих салазочках из оврага вытянул и до дороги дотащил…

И попала я в больницу, а там мне операцию сделали. И вот хожу я, хоть и хромаю. И каждому дню радуюсь, потому что понимаю, насколько жизнь непредсказуемая и хрупкая.

– А Серёжка? – спросил кто-то из ребят.

– Школу окончил, работает, – ответила Светлана Анатольевна.

– А тот лыжник?

– Ни разу его больше не видела, – сказала Светлана Анатольевна. – Я и лицо его плохо помню. Только куртку.

– Так тот парень, наверно, десантником был, – сказал Ванька Репкин. – А окажись на его месте другой?

– Не знаю, – ответила Светлана Анатольевна. – Когда я на снегу лежала, у меня только одна мысль в голове стучала: чтобы кто-то нас заметил. Чтобы не подумал, будто это я с сынишкой играю. Чтобы подошёл.

И в классе сразу стало шумно. Мальчишки закричали-заспорили, как бы они в подобной ситуации поступили. Попытались бы вытянуть Светлану Анатольевну? Или за помощью пошли – с Серёжкой или без.

А я вспомнила, как мы недавно с моей подружкой Наташкой в метро встречались. Я, когда по лестнице спускалась, заметила, что сбоку, прислонившись к стене, сидит какой-то старик с белой бородой, похожий на волшебника, только в ветровке и с рюкзаком за спиной. И в глазах у него как будто слёзы. А взрослые идут и идут мимо. А раз они… то и я мимо прошла.

Я тогда минут пять Наташку ждала, и вдруг с лестницы сбежала какая-то девушка и закричала дежурной по станции: «Врача вызывайте! Человеку плохо!»

Я смотрела на Светлану Анатольевну и думала: «Мимо того старика пятьсот человек прошло, и никто не задумался, отчего он плачет, никто не оглянулся… А ей и её Серёжке повезло – с одним-единственным парнем в камуфляжной куртке. А могло и не повезти», – подумала я.

И у меня сжалось сердце.

У НАС ИНТЕЛЛИГЕНТНАЯ БАБУШКА

– У вас интеллигентная бабушка, – говорит нам с Женей мама, когда мы смотрим по телевизору не ту передачу, держим не так вилку или заводим разговор о том, что скоро проткнём себе губу или нос. «У вас интеллигентная бабушка», – говорит в таких случаях мама.

И эти слова нас бесят, хотя тут и спорить нечего: у нас интеллигентная бабушка.

И всё в её комнате такое… И фиалки на окне, и старинный дубовый шкаф, и ножная швейная машинка, и большой стол ещё позапрошлого века, и шёлковая скатерть с бахромой, которую мы с Женей давно заплели в косички. И красивый ковёр над кроватью, где пастушок и пастушка и горы вдалеке.

А ещё у бабушки на стене висят наши рисунки, которые мы когда-то ей дарили. И тарелка с её фотографией в юности.

– Ваша бабушка имела необыкновенный успех, – говорит нам её лучшая подруга, Инна Константиновна.

– Вы по-настоящему красивая, – сказала бабушке какая-то женщина, когда мы на электричке возвращались с дачи.

Ей понравилась бабушкина сирень, и бабушка протянула ей большую сиреневую ветку.

Но сама бабушка всегда обращает разговоры о своей красоте в шутку.