Постучи в мою дверь

Девица на коленях совсем распласталась на полу:

– Простите, госпожа… Я ничего дурного не делала… Шла порядки наводить, а тут госпожа Маргит одна в коридоре…

– Встань, глупая! И немедля передай поварихе, чтобы сготовила завтрак. – Белоснежка повернулась к Олесе. – Идем, милая. Тебе нужно вернуться в кровать. Ты до конца еще не оправилась.

На этот раз тон ее был нежным и ласковым. Как будто мать к заболевшей дочери обращалась. Олеся покорно пошла за черноволосой красавицей, снова утратив дар речи. Ее мозг с трудом соображал, не справляясь с огромным объемом информации. Кажется, ее считали некой Маргит. Как бы то ни было, в странной психушке она оказалась по глупой и нелепой ошибке. И чем скорее все прояснится, тем лучше. Вдруг, эта Маргит опасна для людей? Бродит сейчас где-нибудь с ножом в руках, или еще что похуже… Очевидно, что она помешана на старине. Видимо, в клинике для нее создали антураж, на котором она повернута. А это снова возвращало к вопросу оплаты Олесиного лечения. Она и так концы с концами еле сводила и даже не представляла, в какую сумму выльется ее трехдневный отдых в таком месте. Оставалось надеяться, что родственники Маргит адекватные люди и не потребуют от нее возмещения ущерба. В конце концов, не Олесина вина, что ее с кем-то перепутали, пока она была на грани жизни и смерти. Все эти мысли пролетели со скоростью света, не смотря на тихий шум в голове.

– Все, милая, вот и пришли. Давай я тебя уложу, и ты еще немножко отдохнешь, пока не принесут завтрак.

Олеся, наконец собралась с силами и хрипло выдавила:

– Я не Маргит.

Белоснежка, пытающаяся уложить Олесю в кровать, вдруг ойкнула и выпрямилась. Ее лицо до странного стало похожим на лицо медсестры в чепце. Рот так же забавно открылся, а брови поползли вверх.

– Великие небеса… Маргит… Ты можешь говорить?..

И что в этом странного?! Конечно, может. О! Какая же она глупая! Наверное, пропавшая Маргит немая. Ну тогда тем более, все быстро разрешится. Олеся кивнула. Стараясь совладать с непослушным языком, она старательно объяснила:

– Да, я могу говорить. И я не Маргит.

Белоснежка забавно моргнула.

– Ох, милая… А я понадеялась, что ты излечилась от своей болезни…

Олеся начала терять терпение.

– Вы не понимаете… Наверное, вы меня с кем-то перепутали. Я – Олеся.

Белоснежка покачала головой и погладила ее по голове.

– Бедная моя… И имя-то какое чудное выдумала. Ты меня не помнишь?

Олеся отодвинулась.

– Конечно, не помню. Потому что я вас не знаю…

Она неожиданно замолчала и опустила взгляд вниз. По плечу и грудь струилась угольно черная волнистая прядь. Олеся коснулась гладкого локона. Ее бросила в жар, по спине скатилась капелька пота. У нее волосы были короткими, едва доставали плеч. Как только выяснилось, что Андрей ей изменяет, Олеся пошла в парикмахерскую и подстриглась – словно срезала старую жизнь. Сейчас волосы были еще длиннее, чем раньше, доставали до талии. Неужели она лежала в коме? Но не пять же лет?! Олеся сползла с кровати и осмотрелась:

– Мне нужно зеркало.

Белоснежка указала пальцем на столик, который Олеся увидела, едва пришла в себя. Над ним стояло зеркало в серой раме с искусной резьбой. Олеся бросилась к зеркалу и замерла, как будто врезалась в невидимую преграду. Волосы были заплетены в длинную толстую косу, из которой выбилось несколько прядей, завивающихся крупными кольцами. Ее волосы никогда так красиво не вились. Чаще всего они висели прямыми сосульками. Но даже не это было странным. В зеркале отражалась и она, и не она. Олеся шагнула ближе, почти уткнувшись носом в собственное отражение. Ее глаза… Один, как и прежде, был голубой. Второй же стал карим! От виска до подбородка тянулся некрасивый шрам с рваными краями. Олеся обернулась к Белоснежке:

– Что с моими глазами?!

Белоснежка вздрогнула и испуганно развела руками:

– Я не знаю… А что не так?

– Они разные! У меня голубые глаза.

– У тебя карие…

Олеся в ярости повернулась обратно к зеркалу. Нет, не карие и не голубые. И волосы… И голос изменился. Что с ней произошло?

В зеркале отразилось встревоженное лицо Белоснежки. Она остановилась за Олесиной спиной и заглянула ее отражению в глаза:

– Действительно, разные… Но раньше они точно были карими.

– Нет! – Олеся гневно обернулась. – Они были голубыми – мне лучше знать. Вы вообще кто?!

– Я – Адрианна. Неужели ты меня не помнишь?

Олеся покачала головой:

– Я вас даже не знаю.

– Я – сестра Миклоша, твоего мужа.

Олеся тяжело вздохнула. В голове снова начинал шуметь прибой.

– Моего БЫВШЕГО мужа, – Олеся выделила чужим голосом слово «бывшего», – зовут Андрей. И у него нет сестры. Я не Маргит.

– Конечно же, ты Маргит. Просто… Просто не помнишь ничего…

Дверь распахнулась, и вошла давешняя девица в уродливом чепце. За ней следовала еще одна, одетая точно так же.

Белоснежка, назвавшаяся Адрианной, хлопнула в ладоши:

– Ну, наконец-то! Почему так долго?! Совсем распустились.

Девушки быстро поставили нагруженные подносы на комод и поклонились, опустив головы:

– Что-то еще, госпожа?

– Нет. Ступайте.

Обрадованные, что избежали нагоняя, они вылетели прочь. Олеся проводила их взглядом и снова взглянула на «госпожу».

– Где я нахожусь?

Адрианна подошла к Олесе, ласково взяла ее за руку и вновь подвела к кровати.

– Возвращайся обратно, тебе нужно поесть, восполнить силы. А я все расскажу.

Адрианна говорила тихо и ласково, как с капризным ребенком. Олеся взобралась на кровать.

– Вы не понимаете. Я не должна здесь находиться. У меня нет денег на лечение.