Вся la vie

Летом Ваня сессию сдал. На радостях его отец решил отправить сына в Англию на двухнедельные языковые курсы. Я, конечно, считала эту затею обреченной на провал. Мне казалось, что нужно сделать так, как сделала наша знакомая.

Знакомая отправила своего сына на месяц в Испанию, к давнему другу семьи. Старику коммунисту было под восемьдесят, он помнил режим Франко и только про это и говорил. Друг семьи жил в деревне, до Мадрида не доедешь. Так вот, сын знакомой целый месяц ухаживал за престарелым коммунистом – бегал на рынок, готовил еду, мыл полы, читал вслух газеты. Мальчик за этот месяц научился многому – материться, рассуждать о политике, женщинах… Ну и конечно, все это – по-испански. Старик расставаться с мальчиком не хотел. Еще бы месяц – и парень стал бы убежденным коммунистом.

Но Ванин папа, побывавший в командировке в Кембридже, был категоричен – через две недели его сын вернется в Москву, позабыв родную речь. Муж, налив себе виски, делился мечтами – Ваня отучится, ему так там понравится, что он блестяще сдаст экзамены, подаст документы в университет, получит стипендию как юный гений, познакомится с девушкой из приличной семьи, начнет ходить в английском твидовом пиджаке в клетку, и тогда можно будет вздохнуть спокойно…

Фирму, которая отправляет детей в языковые школы, нашли через друзей. Друзья пять лет подряд отправляли своих двух дочерей на три месяца в Англию и были довольны. Мы даже хотели отправить их вместе. Но девочки сказали, что не поедут. Старшая сообщила, что собирается замуж, а младшая бросила институт, чтобы наконец заняться настоящим делом – играть на саксофоне.

Представитель фирмы нам пообещал, что Ваня в Англии соотечественников не встретит – жить будет с французом, учиться – с китайцами. Ванин папа рассказывал ему про Кембридж, Ваня кивал, набирая эсэмэску. Он всегда так делает – как только отец начинает что-то говорить или, что еще хуже, рыться в домашней библиотеке в поисках книги, которую «нужно прочитать», Ваня тянется к телефону. Отца завораживает скорость, с которой Ваня набирает эсэмэс-сообщения, и он забывает, что хотел сказать.

Когда назад пути уже не было – деньги отвезены, документы сданы, Ваня поделился со мной радостью. С ним в Англию едет Инка.

– А кто такая Инка? Твоя девушка или просто подруга? – спросила я.

– Типа подруга, пока не знаю, – ответил Ваня.

Инка оказалась бывшей девушкой нового Ваниного институтского друга Данилы. Данила, по Ванькиным рассказам, был чем-то похож на Димона. Такой же немногословный любитель женщин и «качалки». Так вот, Инка Данилу бросила. А Ванька ее после этого успокаивал. Почему он успокаивал бессердечную девушку Инку, а не брошенного Данилу, он мне объяснял, но я не поняла.

Так вот, Данила случайно увидел, как лучший друг «успокаивает» его бывшую девушку, и посоветовал Ваньке не попадаться ему на глаза в «качалке». А то он его тоже успокоит – свободными весами по голове. Ванька рассказал все Инке. Та решила, что, наверное, зря Данилу бросила. Он ведь такой сильный, накачанный. А если ревнует, значит, любит. В общем, Ваня сказал Инке, чтобы они сами с Данилой разбирались, а он едет в Англию.

Тут Инка еще немного подумала и решила, что правильно Данилу бросила. Он что – тут, в Москве, и из «качалки» не вылезает. А Ванька в Англию едет. Перспективный парень… Инка захотела ехать с Ваней – через ту же фирму, в то же время, в тот же город, по такой же программе.

Потом Инна, чтобы им с Ваней было веселее, привела в фирму свою подружку Светку. Так их стало трое. Еще Инна хотела найти четвертого – мальчика, чтобы Светке не было скучно.

Ванин папа про все это не знал. Если бы я сказала, что Ваня в Англии не с французами жить будет, а с Инкой и Светкой, муж бы расстроился.

Я спросила у Вани, что он себе думает. Ваня думал следующее: круто, что едет в Англию, потому что уже все съездили, а он еще нет. Круто, что он полетит «Бритиш Эйрвейз», а не «Аэрофлотом». «Один проблем» – Инка хочет после Англии поехать в Турцию, «зажечь», и он тоже хочет, потому что в Турцию и Светка поедет, но неизвестно, захочет ли отец дать денег.

Ваня начал заводить разговор про автошколу как бы к слову:

– Ты уже переобулась? Наши на третьем курсе уже все переобулись. Вот если бы у меня были права, я бы сам поехал в сервис и поменял бы тебе резину… А вот Славка уже по городу начал ездить. Два раза. А Ирка уже три раза в ГАИ завалилась. Один я как этот…

Я головой понимала, что требования обоснованные. Сама в институте на права сдавала. Только чтобы не быть «как эта». Правда, машина у меня появилась через пять лет после получения прав. Но понимать – понимаю, а толку-то?

– У тебя сессия на носу. Ты же сам говоришь, что у тебя времени нет вообще, – пререкалась я с ним.

– На это найдется, – бубнил он.

– А нельзя в автошколу летом во время каникул пойти? И на чем ты ездить собираешься? Ты же потом машину попросишь.

– Вы же сами начнете орать, что летом я должен работать. А машину можно купить и подержанную. Вот Славка нашел за пятьсот баксов. Нормальная тачка. Он и мне найдет.

– Твой Славка уже разбил отцовскую, нормальная машина не может стоить пятьсот баксов, и где ты вообще собираешься брать деньги?

– У папы.

– А что сказал папа?

– Сказал, что даст.

Я, со значением громыхнув стулом, пошла к отцу семейства. Муж сделал вид, что читает очень интересную книгу, и сказал, что разговор был неконкретный, а чисто теоретический. Мол, в будущем, когда мальчик встанет на ноги и заработает хотя бы на два колеса, на остальные два он добавит. А для начала пусть сессию нормально сдаст.

Ванька, естественно, грохнул дверью в комнату, пробубнив, что он единственный на курсе без машины. И даже без прав. Стыдно в институте появляться. И все его достали этой сессией. А завтра у него семинар по истории государства и права зарубежных стран, а там все законы разные, и выучить это невозможно. И так все фигово, а тут еще мы достаем.

Лучше бы молча денег дали.

Маленькие детки – маленькие бедки

Наша песочница

Мой пятилетний сын Вася писал письмо Деду Морозу. Исполнение – няня Даша, идея – моя. Даша вложила в письмо всю душу. Она от имени Васи написала, что очень хочет, чтобы поскорее наступила настоящая зима, потому что наша Даша очень любила снег и мороз. В абзаце про достижения за год Даша написала: «Я научился завязывать узелки на шнурках». В скобочках приписала – «пока не банты». Эти узелки с бантами ей не дают покоя. Я, как обычно, дала задание – научиться завязывать шнурки, и Даша уже полгода упорно осваивает «морской узел». Василий, по-моему, эту страсть не разделяет. В конце письма у Даши, судя по всему, сдали нервы – в тексте появились сокращения «пож-ста» и «м.б.».

А потом позвонила Нина Ивановна. Она так и сказала:

– Здравствуйте, это Нина Ивановна. – И сделала паузу. Предполагалось, что я должна ее узнать и обрадоваться.

Я сказала «здравствуйте». Нина Ивановна спросила, как поживает Вася. Я сказала «спасибо, хорошо», перебирая в памяти всех родственников мужа, потому что у меня Нин-ивановн не было. Нина Ивановна тем временем извинялась, что не позвонила раньше, и спросила, как идет подготовка к Новому году. Я послушно ответила, что Вася написал письмо Деду Морозу. Нина Ивановна опять обрадовалась и спросила:

– Значит, вы нас ждете? Давайте уточним время и адрес. Да, кстати, цены у нас прошлогодние.

И тут до меня наконец дошло. Конечно, Нина Ивановна. Из фирмы, в которой я в прошлом году заказывала Деда Мороза со Снегурочкой в гости. Дед Мороз, согласно фирменной легенде, был актером МХАТа, а Снегурочка – студенткой театрального училища. Нина Ивановна клялась, что Дед Мороз будет трезвым, а Снегурка – красивой.

…Они зашли на лестничную площадку, оглядываясь по сторонам.

– Дети здесь есть? – шепотом спросил Дед Мороз.

– Есть, – шепотом ответила я.

– Тогда тихо, – скомандовал он. – Ведите.

Я даже заволновалась. Переодевались они в закутке рядом с мусоропроводом.

– Рассказывайте, только быстро, – дал команду Дед Мороз.

– Что рассказывать? – спросила я.

– Про ребенка. Он будет стихи читать или песенки петь? – ласково уточнила Снегурочка, действительно красивая, пока парик с косами не надела.

– Не будет, – ответила я.

Дед Мороз взял у меня из рук конверт с деньгами, подарок для ребенка, медленно оттянул синтетическую бороду и почесал шею. Чесал так, как будто стоял на большой сцене, а не рядом с мусоропроводом. И смотрел пронзительно, с такой трезвой грустинкой в радужке глаза, что я готова была сама про елочку ему спеть. Они отработали отлично. Вася онемел от восторга и отдал Деду Морозу свою таблетку от кашля – он тогда болел.

Я сказала Нине Ивановне, что мы их ждем, и попросила того Деда Мороза, прошлогоднего.

– У него глаза такие, понимаете? И шея чесалась, – вспоминала я его особые приметы. Нина Ивановна обещала найти.

Дед Мороз был другой. Даже Вася это понял.

– Бедненький дедушка, – сказал Василий после того, как Дед Мороз зашел в дверь и сказал: