На грани развода

Марина выскочила на балкон. Они жили на втором этаже, отель стоял на горе, и порывы ветра даже на этой небольшой высоте оказались сильными. Купальники долетели до участка, не принадлежавшего гостинице. Полотенце застряло на ветвях дерева.

– Анют, я пойду попробую пролезть на соседний участок. А ты брось чем-нибудь в полотенце, вдруг упадет?

Аня с радостью принялась исполнять поручение, выбирая, чем можно кинуть в полотенце, а Марина пошла вниз.

Во дворе между участками оказалась сетка, через которую невозможно было перелезть. Балконы других номеров их гостиницы, тех, что находились на первом этаже, выходили, можно сказать, на общий двор, так что Марина, по сути, шла по чужим балконам. Учитывая, что было раннее утро и жильцы еще спали, она чувствовала себя виноватой и шла на цыпочках, стараясь не шуметь. На последнем балконе она наткнулась на Вику. Та сидела в красивой пижаме, в темных очках и держала в руках чайную чашку.

– Привет. Прости. Мне надо туда пробраться. У нас купальники улетели. А над сушилкой ласточкино гнездо, все купальники в помете. И полотенце тоже. Но если в ласточкином помете, это ведь не очень обидно, а даже мило, – объяснила Марина.

– Просекко будешь? – спросила Вика.

– Что? Просекко? Время половина девятого!

– Ты мне кофе, я тебе просекко. У тебя ведь нет просекко, а у меня нет кофе. Предлагаю обмен. Голова раскалывается, если честно. Мне врач посоветовал ехать на море, много плавать, гулять. Не помогает. Все равно голова болит. Опять приступ мигрени. С института еще. Врачи говорят, на нервной почве. Ну как экзема, например. Иногда утихает, а потом снова вспыхивает с новой силой. Только я не пойму – все хорошо вроде бы, я совсем не нервничаю, почему вдруг сейчас? Если накроет, то я совсем тут подохну. У меня бывают сильные приступы. Киру не хочу пугать. Слушай, если что – присмотришь за ней? И, кстати, там дальше есть дырка в сетке. Здесь часто бывает ветрено, все время что-то улетает. Найдешь юбку розовую – это наша.